1 Рождение Грейс
1
Рождение Грейс
Их нельзя было не узнать. Кого угодно, только не эту пару.
Как ни пытались они сохранять анонимность, кто-нибудь непременно их узнавал, кто-то знал их по имени.
Однажды вечером в Лондоне, пообедав с друзьями в японском ресторане, Грейс попросила официанта вызвать такси. Когда машина прибыла, они с Ренье и еще одна пара сели в нее. Но не успели они сесть в автомобиль, как водитель расхохотался и покатывался от смеха всю дорогу, пока они ехали в отель Connaught, где Грейс и Ренье вышли. Продолжая хихикать, водитель покатил дальше, в Челси, куда должен был доставить вторую чету.
Те наконец не выдержали и спросили:
— В чем дело? Что смешного?
— Да этот япошка, что остановил меня. Я никак не мог взять в толк, что ему от меня нужно. А все потому, что он твердил как попугай: «Клей с керри, Клей с керри». И кто садится ко мне в такси? Грейс Келли.
Джон Брендон Келли, девятый ребенок в семье из десяти детей, был крепкого телосложения, драчлив, а позднее большой любитель выпить и приударить за женщинами. Как и многие другие дети иммигрантов, он поставил цель выбиться из бедности, разбогатеть и проложить себе путь к американской мечте.
Его родители, родом из графства Майо, приехали из Ирландии в Нью-Йорк, не имея ни гроша за душой, одни лишь большие надежды. Джон Б., которого обычно называли Джеком, появился на свет в 1890 году в Ист-Фоллз, рабочем районе Филадельфии, где жили выходцы из Ирландии. Начиная с 9 лет, чтобы помочь семье прокормиться, он подрабатывал после школы на местных фабриках по производству ковров. Спустя три года он забросил школу и пошел работать подмастерьем каменщика у одного из старших братьев, который к тому времени открыл собственное строительное дело.
Но Джеку был предначертан успех иного рода. От природы упрямый, он умел добиваться поставленных целей и вскоре обнаружил у себя талант к спортивной гребле. Натренировав за годы работы на стройке спину и руки, он начал заниматься греблей на реке Скулкилл и вскоре стал первоклассным гребцом.
Вернувшись по окончании Первой мировой войны в 1918 году домой, он и его товарищи по гребному клубу посвятили следующие два года подготовке к соревнованиям, сначала к участию в знаменитой Хенлейской регате, а затем к Олимпийским играм, которые должны были состояться в Антверпене. Увы, за два дня до запланированного отъезда в Европу Келли получил телеграмму: «Заявка на участие отклонена». Это был ответ оргкомитета Хенлейской регаты.
Согласно официальной версии, причиной отказа стало то, что в 1905 году гребной клуб Vesper, к которому принадлежал Келли, отказался от статуса «любительского», обратившись для участия в Хенлейской регате за финансовой помощью к спонсорам. Даже в 1920 году этот запрет все еще продолжал действовать.
Келли смотрел на ситуацию иначе.
Отказ оргкомитета он воспринял как личное оскорбление и всю жизнь считал, что решение было продиктовано совершенно иными мотивами, нежели статус его клуба. Видимо, англичане возмутились тем, что он, еще недавно простой работяга, посмел мечтать о том, чтобы соревноваться в Хенли с британскими аристократами.
Его месть английским снобам вскоре стала легендой американского спорта.
Он не только победил лучшую британскую пару во время Олимпийских игр, став обладателем двух золотых медалей, но и воспитал себе достойную смену в лице сына. Джон-младший дважды, в 1947 и 1949 годах, отомстил за отца, выиграв на Хенлейской регате золото.
Вот как описывал Джека его хороший знакомый Франклин Рузвельт: «второго такого красавца я не встречал». Джеку Келли было не занимать внешней привлекательности и чувства юмора. До последних дней жизни он был в хорошей физической форме. Он привык бесстрашно добиваться своего, питал слабость к красивым женщинам и страстно интересовался политикой.
В 1919 году он занял у двух своих братьев 2500 долларов, чтобы основать строительную компанию «Келли. Кирпичные работы». К 1935 году она достигла такого успеха, что он воспользовался ею в качестве трамплина для выдвижения на пост мэра. И хотя выборы он проиграл и больше никогда в выборных гонках не участвовал, в 1936 году он подумывал о том, чтобы выдвинуть свою кандидатуру в сенат, а до 1940 года возглавлял филадельфийский комитет Демократической партии. Более того, Джек Келли до конца своих дней оставался влиятельной фигурой в политической жизни Филадельфии.
Что неудивительно, ибо Келли-старший имел в городе братской любви хорошие связи. Практически все здания в центре города, построенные с середины 20-х до середины 50-х годов XX века, были возведены при участии его строительной фирмы.
В 1924 году Джек женился на Маргарет Майер, с которой был знаком почти девять лет. Дочь немецких иммигрантов, она выросла в лютеранской семье в немецком квартале Филадельфии.
В ее семье говорили по-немецки, и, когда Маргарет вышла замуж, в воспитании собственных детей она строго следовала правилам прусской дисциплины, составлявшей важную часть ее собственной юности. Маргарет беспрекословно слушались все. Даже Джек, и тот не смел ей перечить.
Хотя мать настаивала, чтобы дети учились говорить по-немецки, они его так ненавидели, что при первой же возможности прятали учебники. Тем более что в 30-х годах изучение немецкого могло быть истолковано как отсутствие патриотизма.
В юности Маргарет была так хороша собой, что даже работала фотомоделью в иллюстрированном журнале. Потом в течение двух лет обучалась в Университете Темпла, где получила диплом преподавателя физкультуры. Она стала первой женщиной — преподавательницей физической культуры в Университете штата Пенсильвания.
Чтобы выйти замуж за Джека, Маргарет перешла в католичество и вскоре родила их первого ребенка, Пегги. За старшей дочерью последовал Джон-младший, или, как его называли в семье, Келл. Грейс родилась через два года после брата, 12 ноября 1929 года. Четвертым, и последним, ребенком была Лизанна, появившаяся на свет в 1933 году.
Маргарет, она же Ма Келли, стремилась к строгому порядку всегда и во всем, планировала каждый день с точностью до минуты. Определенное время отводилось на завтрак, на то, чтобы послушать радио, позаниматься игрой на фортепьяно. Спать ложились всегда в одно и то же время. Ма Келли правила жизнью семьи железной рукой, и ее слово было для всех закон.
Спустя годы Каролина, Альбер и Стефания имели возможность познакомиться с ней, когда проводили в Америке летние каникулы в летнем доме на Уэсли-авеню в Оушн-Сити, штат Нью-Джерси.
Грейс и Ренье привозили детей в гости к бабушке, а заодно повидать своих американских кузенов. За обедом Ма Келли восседала во главе стола. Если Ренье наклонялся над столом слишком низко, она хватала вилку и, тыча ею в него, кричала «Локти!», требуя, чтобы он немедленно убрал их со стола.
Семейство Келли обитало в кирпичном особняке из пятнадцати комнат по адресу 3901, Генри-авеню, в престижном районе Филадельфии, который назывался Джермантаун — «Немецкий город».
Именно здесь и родилась Грейс.
По словам матери, Грейс росла счастливым ребенком, хотя в детстве страдала приступами астмы, у нее постоянно болели то уши, то горло. В результате она довольно много времени проводила дома, в постели, и от нечего делать пристрастилась к чтению. Оно оставалось ее любимым занятием всю жизнь.
Для Джека и его супруги на шкале ценностей спорт занимал третье место после религии и школы. Келл — почти точная копия отца — победил не только во время регаты в Хенли. Он также выиграл бронзовую медаль в одиночной гребле на Олимпийских играх 1956 года. Пегги, любимица отца, принимала участие в соревнованиях по плаванию.
Лизанна, младшая в семье, которой прощалось почти все, была самой спортивной из трех сестер и выигрывала соревнования по плаванию. Грейс играла в теннис, была капитаном школьной команды по хоккею на траве, плавала и ныряла, но все же по части выдающихся спортивных достижений сильно уступала остальным детям. Не такая хорошенькая, как Пегги и Лизанна, не такая шумная и общительная, как ее брат, Грейс была типичным средним ребенком, привыкшим замыкаться в своей скорлупе.
Зато она была любимицей «Форди» и спустя годы с теплотой вспоминала свою детскую дружбу с ним.
Годфри Форд работал у Келли мастером на все руки. Добродушный чернокожий американец, он провел рядом с ними всю свою жизнь, был всей душой предан им. На его глазах выросли их дети. Он состарился у них на глазах. Грейс обожала рассказывать про него всевозможные байки. Например, когда летом все семейство перебиралось в Оушн-Сити, остальные дети предпочитали ехать вместе с родителями. И только Грейс ездила в стареньком пикапе вместе с Форди.
Ма Келли вечно переживала, как бы по дороге не случилось аварии, однако Грейс неизменно садилась вместе с Форди в кабину. В кузов грузили домашний скарб и кое-что из мебели. Случалось, по пути к морю вещи вываливались на дорогу, так что путь до летнего дома занимал вдвое больше времени. Зато сколько потом было смеха, шуток, рассказов! Хотя Ма Келли об этом не догадывалась, Форди иногда разрешал Грейс сесть за руль.
Форди, по всей видимости, был первым, кто сказал Грейс, что ей вовсе не обязательно быть такой же спортсменкой, как ее сестры.
Поскольку Ма Келли придерживалась в воспитании детей строгих принципов, Грейс отправили учиться в частную школу Рейвенхилл в Ист-Фоллз. Это была приходская школа, в которой всем заправляли монахини: поддерживали строгую дисциплину и прививали ученицам хорошие манеры. Когда ей исполнилось 12, Грейс убедила мать, что ей больше подходит школа Стивенс с ее менее жесткими правилами. Мать прислушалась, и Грейс поменяла место учебы.
Примерно в это же время она начала жаловаться на то, что не родилась мальчиком.
Как позднее объясняла сама Грейс, влияние на нее отца было огромным. Джек Келли любил читать детям нотации. «Ничто не дается в жизни просто так», — говаривал он. Грейс выросла в убеждении, что все хорошее в жизни нужно заработать, причем упорным трудом.
В 40-х годах девочкам-подросткам было трудно выбиться в люди, потому что настоящие профессиональные возможности были открыты только юношам.
— Мой отец был лидером, — говорила Грейс. — За ним нужно было следовать, чего бы вам это ни стоило. А следовать за ним было легче, если вы были мальчиком, а не девочкой.
Правда, при этом она добавляла, что иметь такого отца, как Джек, из которого энергия била ключом, — великое счастье.
Грейс частично унаследовала это отцовское качество. Посмотрев выступление русского балета, она стала посещать балетный класс и брать уроки игры на фортепьяно. Одно время будущая княгиня Монако подумывала о том, чтобы стать профессиональной балериной.
А потом она открыла для себя театральные подмостки.
В двенадцать лет она дебютировала в местном театре Ист-Фоллз в спектакле «Не корми зверей». После этого появилась в постановке «Крикни «караул!» и к великому своему восторгу получила приглашение принять участие в спектакле «Факелоносцы» (The Torch Bearers) по пьесе своего дяди драматурга Джорджа Келли.
Грейс окончила школу в июне 1947 года и подала документы в Беннингтон-колледж в штате Вермонт. Увы, ей никогда не давалась математика и точные науки, а именно они в первую очередь требовались в колледже, и ее не приняли.
Пытаясь определиться, что делать в будущем, Грейс посещала ряд курсов в Темплском университете и в конце концов решила попытать счастья на сцене. Для этого она переехала в Нью-Йорк, где поселилась в «Барбизонке», своего рода пансионе благородных девиц, а главное, поступила в Американскую академию актерского искусства.
Джеку было нелегко смириться с тем, что Грейс, которой только что исполнилось 18, выпорхнула из родного гнезда и отправилась в большой город в поисках удачи и славы.
Его собственная сестра Грейс, в честь которой была названа средняя дочь, тоже когда-то мечтала стать актрисой. Однако родители твердо сказали «нет», и ее актерская карьера закончилась, даже не начавшись. В ту пору благовоспитанные барышни не шли на сцену.
Как позднее сказала сама Грейс: «Тетушка ошиблась с поколением. Мне в этом плане повезло больше».
Кроме того, с отцовской стороны у Грейс было два дяди, которым удалось осуществить мечту о театре. Уолтер Келли, много старше ее отца, был странствующим комедиантом и в молодости пользовался скромным успехом, изображая комического персонажа по прозвищу Виргинский судья. На заре американского кинематографа он уехал в Голливуд, но дальше водевиля не продвинулся. Уолтер умер в 1938 году, когда Грейс было 9 лет.
Грейс росла, зная, что один ее дядя был «на подмостках», и истории про дядю Уолтера постоянно возникали в разговорах за обеденным столом. Дяде Джорджу повезло больше.
Он был непосредственно старшим братом Джека, хотя трудно представить себе столь не похожие друг на друга характеры. Если Джек был спортсменом и прочно стоял на земле, то Джордж был мечтателем. Он рано начал свою карьеру в театре сначала как актер, позднее как драматург. Он был крестным отцом Грейс в профессии. Если кто и оказал на нее влияние, так это дядя Джордж.
В 1926 году Джордж Келли удостоился Пулитцеровской премии за пьесу «Жена Крейга» (Craig’s Wife). Ее успех в конечном итоге привел его в Голливуд, где он получил место сценариста на киностудии MGM. И хотя впоследствии он не создал ничего, равного по силе его ранним произведениям, тот факт, что ее дядя работал в Голливуде, раскрыл перед Грейс двери в мире кино.
Например, оказалось не лишним, что для прослушивания в Американской академии актерского искусства Грейс выбрала отрывок из дядюшкиной пьесы «Факелоносцы».
Два следующих года она обучалась дикции и сценическому движению. Постепенно она сумела преодолеть природную застенчивость и научилась изображать характер своих персонажей. Она изучала импровизацию и знаменитую систему Станиславского, «метод», как ее называли в Америке. Многое из того, что ей приходилось делать, наверняка повергло бы в ужас ее родителей. Например, она отправлялась в ночлежки Бауэри, где наблюдала за опустившимися личностями, чтобы потом самой сыграть алкогольное опьянение. Проводила часы в нью-йоркском зоопарке, наблюдая за движениями животных.
Она любила вспоминать: «Это было единственное место, где я должна была играть ламу».
Когда она жила в «Барбизонке», молодые люди, целыми днями толпившиеся в фойе, называли этот пансион не иначе как «Амазонка», поскольку редко кто из обитательниц пансиона мог хотя бы отдаленно сравниться по красоте с Грейс Келли. Кто-то из подружек предложил ей немного подработать фотомоделью. Грейс поначалу отказалась, зная, что об этом подумают ее родители, однако затем позволила себя уговорить.
Накануне своего девятнадцатилетия она подписала контракт с небольшим агентством, которое обязалось найти для нее работу за 7 долларов в час. По тем временам это были неплохие деньги, особенно если учесть, что большинство получали 1 доллар, а то и меньше.
Как и следовало ожидать, родители были недовольны.
Однако прошло не так много времени, и милая блондинка, — «девушка из дома напротив», как часто ее называли, — стала неотъемлемой частью американских рекламных кампаний. Грейс рекламировала зубную пасту, сигареты, шампунь от перхоти, кремы для ухода за кожей, инсектициды и несколько сортов пива. Вскоре ее гонорар составлял 25 долларов в час, а к тому времени, когда она окончила Американскую академию актерского искусства, ей платили 400 долларов в неделю, причем позировала она для журналов мод и рекламных роликов.
Могла ли она стать одной из самых знаменитых нью-йоркских моделей — это другой вопрос. Весь фокус в том, что быть моделью — не совсем то же самое, что быть актрисой. Она же хотела быть именно актрисой.
И вот теперь она ходила по бродвейским театрам на прослушивания. Время от времени ей говорили: «Не звоните нам, мы вам сами перезвоним». Грейс сполна хлебнула тех унижений, что выпадают на долю начинающих актеров и актрис: она выстаивала длинные очереди, ее просили прочесть десять строк, а останавливали уже через две, и голос из глубины темного зала произносил: «Следующий, пожалуйста».
Несмотря на родство с Джорджем Келли, она на своей шкуре вынесла испытания, через которые проходят все начинающие лицедеи, научилась стойко воспринимать отказы. Независимо от фамилии, она — при всей своей невинной голубоглазой внешности, — была слишком высока, чтобы играть маленьких девочек. И все же Грейс не отступилась и продолжала поиски до тех пор, пока не вмешался дядя Джордж. Это он помог ей получить первую профессиональную роль.
Шел 1949 год. Театр округа Бак в Нью-Хоуп, штат Пенсильвания, решил поставить в летнем сезоне его пьесу «Факелоносцы».
Дядя Джордж предложил на главную роль Грейс, однако поставил условие: роль она получит вовсе не потому, что приходится ему племянницей. Впоследствии он всегда утверждал, что Грейс получила приглашение потому, что, по мнению режиссера, эта роль идеально подходила для нее. И хотя играла Грейс средне, она старалась, и ее старания оценили по достоинству: она получила приглашение сыграть в еще одном спектакле — «Наследница» (The Heiress).
На этот раз роль ей удалась. Лестные отзывы в местной прессе помогли ей пройти кинопробу.
В 1950 году режиссер Грегори Ратофф снимал фильм «Такси» (Taxi). Он подумал, что Грейс могла бы сыграть в нем роль молодой ирландской иммигрантки. Грейс прошла кинопробу, но роль не получила. Правда, тогда она и представить не могла, что эта кинопроба изменит всю ее жизнь.
Грейс не была обескуражена отказом и продолжала обивать пороги театров, участвовала в прослушиваниях, пока наконец не получила роль дочери Реймонда Масси в бродвейском спектакле по пьесе Августа Стриндберга «Отец» (The Father). Ее партнер Масси был высок ростом, так что на сей раз трудность была не в том, что она чересчур высока для сцены. Дело было в газете The New York Times.
В целом отзыв на ее игру был положительный. В рецензии ее назвали «очаровательной и гибкой», зато самого Масси театральный критик разнес в пух и прах. Увы, влияние газеты на зрительское мнение в те дни было столь велико, что спектакль сняли через два месяца.
Остаток зимы и всю весну Грейс бегала с одного прослушивания на другое, подрабатывала, позируя для рекламы, но как актриса предложений не получала.
Время и удача — важные составляющие любой карьеры; в ее случае их сочетание было идеальным. Она оказалась в нужное время в нужном месте: в начале 50-х годов в Нью-Йорке появилось телевидение, которое быстро стало ареной для начинающих актеров и актрис.
Не сумев получить роль на Бродвее, Грейс начала регулярно появляться в телепостановках, которые в ту пору пользовались огромным успехом у зрителей. В течение двух с половиной лет она приняла участие в 60-ти телеспектаклях, которые шли в прямом эфире.
Затем в 1951 году, когда она начала делать карьеру на телевидении, ей предложили первую роль в кино в фильме под названием «Четырнадцать часов» (Fourteen Hours).
Фильм был основан на реальных событиях: некий молодой человек 14 часов простоял на карнизе здания, угрожая спрыгнуть вниз. Актерский состав был неплохой: Ричард Бейсхарт, Барбара Бел Геддес, Пол Дуглас, Дебра Пейджит, Агнес Мурхед, Джеффри Хантер и Ховард да Сильва. Фильм не имел кассового успеха и не прибавил Грейс популярности.
И тут вновь вмешался дядя Джордж.
Тем летом, когда Грейс выступала на подмостках театра округа Бак, Джордж позвонил своему другу продюсеру Ганту Гейтеру и предложил посмотреть Грейс. В целом Гейтер остался доволен, по крайней мере, счел, что Грейс «неплоха». Кроме того, он знал, что, пригласив ее, окажет Джорджу Келли услугу. И Гейтер дал ей работу: роль в пьесе под названием «Александр» (Alexander), премьера которой должна была состояться в Олбани. Героиня Грейс была хороша собой, но, по мнению нью-йоркских критиков, «слишком холодна». Именно это качество и сделало из нее в будущем кинозвезду.
Еще в Олбани Гейтер разглядел ее возможности и сказал Грейс следующее:
— Когда мы вернемся в Нью-Йорк, эта роль останется за тобой.
Спустя годы он вспоминал:
— Грейс, эта милая симпатичная девушка, превратилась в потрясающую женщину. Лично меня больше всего поражал в ней ее трезвый ум. Она была воплощением здравого смысла. Задолго до ее замужества, если я работал над спектаклем и мне требовалась помощь, я спрашивал, не может ли она приехать и посмотреть, чем мне можно помочь. Если ей что-то не нравилось, она взамен предлагала что-то свое. У нее было просто потрясающее чутье.
Гейтер еще не успел перевезти спектакль из Олбани на Бродвей, как Грейс неожиданно позвонили из Голливуда и сообщили, что голливудский продюсер Стенли Крамер хотел бы снять ее в вестерне «Ровно в полдень». Режиссер картины — Фред Циммерман.
Именно Циммерман видел пробу 1950 года. Грейс прошла прослушивание, получила роль и бо?льшую часть лета 1951 года провела в Колорадо. К осени картина была готова.
Хотя сейчас этот фильм считается классикой большого кино, роль Эми Кейн не принесла Грейс славы. Наверное, не в последнюю очередь потому, что в фильме ее затмил Гэри Купер, игравший шерифа и получивший за эту роль «Оскар». Когда съемки были окончены, в Голливуде Грейс холодно сказали «спасибо» и вручили билет до Нью-Йорка.
Грейс вернулась в свою квартирку в доме номер 200 на 66-й улице. Она снова пошла работать на телевидение, а также обивала пороги театров в надежде получить роль на Бродвее.
Затем, как и в прошлый раз, совершенно неожиданно ей позвонили из Голливуда. На этот раз звонил продюсер Сэм Цимбалист и режиссер Джон Форд, чтобы предложить женскую роль второго плана в картине, которую они собирались снимать в Африке. Фильм назывался «Могамбо».
Грейс решила, что их внимание привлекла ее роль в картине «Ровно в полдень». Увы, она ошибалась. Совершенно случайно Цимбалист и Форд увидели ее пробу 1950 года и, посмотрев, решили пригласить ее.
Грейс жаждала сняться в этом фильме и позднее объясняла почему.
— Меня интересовали три вещи: Джон Форд, Кларк Гейбл и возможность за счет студии увидеть Африку. Если бы «Могамбо» снимался в Аризоне, я бы отказалась.
Роль холодной как лед «другой женщины» принесла ей в тот год номинацию на «Оскар» в категории «лучшая актриса второго плана»
Единственным камнем преткновения стал контракт, подписать который у нее потребовали на MGM.
Как только вопрос был улажен, Грейс вместе с Кларком Гейблом и Авой Гарднер улетела в Кению. Кларку предстояло сыграть белого охотника — роль, впервые сыгранная им в фильме «Красная пыль» (Red Dust). Главную женскую роль в фильме играла Ава Гарднер.
Со свойственной ей скромностью Грейс неизменно считала свой успех заслугой Форда, который, по ее словам, многому ее научил в киноискусстве. По словам Грейс, Форд знал, как сильно он может давить на актеров, не переходя при этом некой незримой границы, за которой они не могли бы раскрыть свои возможности.
И хотя «Оскар» Грейс не получила — он достался Донне Рид, — теперь, стоило кому-то произнести имя Грейс Келли, как говоривший тотчас же добавлял: «кинозвезда».
Правда, скорее не звезда, а восходящая звездочка, ибо она еще не сыграла в своем по-настоящему звездном фильме.
И тут появился Альфред Хичкок.
Хотя в картине «Ровно в полдень» Грейс показалась ему похожей на серую мышку, он помнил ее кинопробу и сумел разглядеть в ней «дар к сдерживанию эмоций». Именно поэтому он пригласил ее вместе с Рэем Милландом сняться в фильме «В случае убийства набирайте «М».
Так было положено начало их плодотворному сотрудничеству. Хичкок умел работать с Грейс Келли, как никто другой. Тогда же у нее начался роман с Милландом, в результате которого Милланд чуть не ушел от жены. Эта история попала в заголовки газет. Хичкок не терял времени даром и вслед за первым фильмом с участием Грейс Келли принялся за второй. В картине «Окно во двор» партнером Грейс стал Джимми Стюарт. Затем последовала «Деревенская девушка» (The Country Girl) с Бингом Кросби и Уильямом Холденом.
По странной иронии продюсер, решивший поставить «Деревенскую девушку» на Бродвее, в свое время отклонил кандидатуру Грейс на ту самую роль, которая позднее принесла ей «Оскар».
Так Грейс, которая еще совсем недавно рекламировала зубную пасту и инсектициды, стала звездой американского экрана — большого и малого.
Целое поколение юных американок середины 50-х годов подражали ей. Они одевались как она, носили ту же прическу, что и она, разговаривали как она. Если вам выпало в те годы быть хорошенькой девочкой-подростком, лучшим комплиментом для вас были слова: «Ты похожа на Грейс Келли».
На студии MGM, связавшей Грейс контрактом на съемки «Могамбо», довольно потирали руки: товар по имени Грейс Келли резко подскочил в цене. На MGM ее сняли в фильме «Зеленый огонь» (Green Fire) со Стюартом Грейнджером, но, как только перестали работать кинокамеры, MGM могла и дальше стричь купоны, сдавая Грейс напрокат другим студиям.
Так, например, ее сдали напрокат студии Paramount для участия в фильме «Мосты у Токо-Ри» (The Bridge at Toko-Ri) с участием Билла Холдена и Фредерика Марча, и в третий раз Альфреду Хичкоку, снимавшему триллер «Поймать вора» с участием Кэри Гранта.
Съемки фильма проходили на юге Франции. Грейс впервые увидела Монако. Здесь они снимали знаменитую сцену, в которой они с Грантом ехали на машине вдоль Большого карниза. Не успел Хичкок завершить работу над фильмом, как на MGM объявили, что следующий фильм с участием Грейс Келли — «Приключения Квентина Аутворла», где она будет сниматься вместе с Робертом Тейлором.
Прочитав сценарий, она прониклась отвращением к будущему фильму.
Роль, которую ей прочила студия, сводилась лишь к смене нарядов, высокой шляпе и восторженным взглядам, адресованным Роберту Тейлору. Грейс заявила, что отказывается сниматься в этой картине.
В ответ ей было сказано, что отказаться она никак не может, поскольку связана условиями контракта. В наказание MGM временно перестала выплачивать ей жалованье. Если она будет упираться и дальше, то ее хорошенько проучат: она вообще не сможет сниматься в кино.
Неожиданно ее карьера уперлась в «кирпичную стену» вроде тех, что строил ее отец.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.