Н. Л. Духов

Н. Л. Духов

Отец рассказывал, каким образом в КБ-11 в разгар экспериментальной отработки первой атомной бомбы в мае 1948 года попал Николай Леонидович Духов, знаменитый конструктор тяжелых танков. Настала необходимость детально разобраться в организации работ в конструкторском секторе, которым руководил В. А. Турбинер. Убедившись, что организация конструкторских работ такова, что в производстве изготовить будет невозможно, отец обратился к И. В. Курчатову с просьбой немедленно заменить В. А. Турбинера на конструктора, зарекомендовавшего себя известными разработками и опытом внедрения их в серийное производство. Игорю Васильевичу понадобилось всего несколько дней, чтобы решить этот вопрос. Забегая вперед, скажу, что ушел из «бомбоделов» Николай Леонидович раньше других Дважды Героев, в мае 1954 года. Он был назначен научным руководителем московского филиала КБ-11. Однако и привлечен к работе над конструкцией атомной бомбы Николай Леонидович был не в мае 1948 года, когда был назначен заместителем главного конструктора и начальником конструкторского сектора в КБ-11, а значительно раньше. Не мог Иосиф Виссарионович не привлечь лучшего конструктора Союза, которого отлично знал, фактического создателя лучшего в мире на то время танка ИС — Иосиф Сталин, к созданию атомной бомбы. Сегодня мы можем в этом убедиться, прочитав Постановление Совета Министров от 21.06.46 года, подписанное Сталиным, где, в частности, говорится: «…поручить НИИ-6 отработку элементов составного заряда из ВВ… и поручить КБ Кировского завода в г. Челябинске Министерство транспортного машиностроения (руководитель работ — главный конструктор Духов) разработку составного заряда из ВВ, способа заливки его и разработку приборов автоматики…». Речь в Постановлении идет о создании атомной бомбы в КБ-11 и, в частности, о привлечении к этой работе, видимо на конкурсной основе, специализировавшегося на работе с ВВ НИИ-6 и Н. Л. Духова. Мы видим, чем окончилась эта конкуренция. Н. А. Терлецкий, начинавший эти работы в НИИ-6, стал начальником конструкторского отдела, разработавшего чертежи первой атомной, а Н. Л. Духов — заместителем Главного конструктора и начальником конструкторского сектора. Николай Леонидович умел объединять конструкторов, технологов, производственников благодаря прекрасному всестороннему знанию каждого рабочего места, всех тонкостей конструкции, был поистине многогранен в понимании техники. Его общительный, человечный, покладистый характер, умение шуткой разрядить напряженнейшею обстановку привлекали людей, с ним любили работать. Неоднократно я наблюдал живой интерес Николая Леонидовича к любой технической новинке. Он немедленно приобретал все, что появлялось в магазинах, и разбирал до винтика в поисках интересных конструкторских решений, искренне радовался, когда находил их. Мне посчастливилось беседовать о Николае Леонидовиче с заместителем наркома танковой промышленности, директором Кировского танкового завода в г. Челябинске во время войны И. М. Зальцманом. Николай Леонидович был там Главным конструктором. Этот человек был буквально влюблен в Духова. «Я, — говорил он, — даже не могу себе представить работу во время войны без Духова. Весь организм Николая Леонидовича был настроен на технику. Он постоянно генерировал множество идей. Когда было совсем туго, после тяжелейших звонков, я шел в конструкторское бюро к Николаю Леонидовичу, и после, идя в цех, уже вдохновленный, забыв об усталости, знал, что в мыслях у Духова, что в чертежах, что меня ждет в цехе». Ю. Б. Харитон вспоминает: «…он очень оперативно, очень быстро вошел в курс дела. Николай Леонидович не стеснялся спрашивать, если что-то ему было не ясно, неважно у кого — у ученого, инженера, рабочего. Главное, у того, кто был в этом вопросе наиболее сведущ. О лучшем помощнике, чем Духов, нельзя было даже мечтать. Он — истинный, от природы, конструктор. Николай Леонидович был вообще очень талантливым, очень одаренным человеком во многих областях науки, техники, искусства. Мне думается, он был бы, например, и великолепным музыкантом, и художником… Но он никогда не мог быть ни тем, ни другим, ни третьим, потому что просто НЕ МОГ НЕ БЫТЬ КОНСТРУКТОРОМ. Его конструкторская гениальность врожденна». По мнению Н. А. Терлецкого «…у Н. Л. Духова была необыкновенная способность вносить ясность в самые запутанные вопросы и находить простые решения сложных и, казалось бы, неразрешимых задач. Он обладал большой инженерной эрудицией, необычайной многогранностью знаний и поразительной способностью быстро ориентироваться даже в далеких от его специальности вопросах».

Отец считал большой несправедливостью, что Николая Леонидовича не наградили третьей звездой Героя в 1951 году за РДС-2 и РДС-3. Тогда вторые звезды Героев получили Курчатов, Харитон, Щелкин и Зельдович. Духов дважды Героем стал в 1949 году за создание танков КС и первой атомной бомбы. Думаю, что это решение можно объяснить тем, что дважды Героем Советского Союза и Труда был И. В. Сталин, Трижды Героев Труда в 1951 году не было ни одного. Помню, как на даче Николай Леонидович долго и настойчиво уговаривал отца перед обменом медалей лауреатов Сталинской премии на медали лауреатов Государственной премий, «потерять» по одной медали. Отец не соглашался, хотя мне очень хотелось, чтобы он это сделал. Последний год работы Николая Леонидовича был омрачен безобразным отношением к нему руководства. Он чувствовал себя неважно и беспокоился: подозревал, что у него заболевание крови. Настойчиво просил отпустить его с работы, натыкаясь на глухую стену непонимания и безразличия чиновников. Николаю Леонидовичу было от чего беспокоиться. Первые лица Атомного Проекта были не только лучшими специалистами в своей области, но всегда только лично выполняли ответственные и, тем более, опасные операции с атомными зарядами. Николай Леонидович своими руками на заводе во время «примерок», на полигоне монтировал в центральную часть атомного заряда боевой заряд из плутония. Постоянный контакт с радиоактивным плутонием, участие в испытаниях, «сделали свое дело». Николай Леонидович в 60 лет заболел раком крови и сгорел в несколько недель. Никого из руководства Министерства он не пустил и на порог своей больничной палаты.