2. ПОСОЛЬСТВО В ТУРЦИЮ

2. ПОСОЛЬСТВО В ТУРЦИЮ

Турция вышла из первой мировой войны 1914–1918 годов, которую она вела в союзе с империалистической Германией, с огромными территориальными потерями. Она лишилась Сирии, Палестины, Месопотамии (Ирак), а также всего Аравийского полуострова. Одновременно прекратила свое существование и Турецкая империя султанов.

Антанта была не прочь и совсем лишить Турцию независимости, свести ее на положение «подмандатной» колонии. Но против этого поднялись широкие народные массы Турции. Их возглавил бывший султанский генерал, начальник обороны Дарданелльского пролива Мустафа Кемаль-паша, получивший титул Гази (Непобедимый), так как сумел отстоять Дарданеллы против флота и армий держав Антанты,

Движение, возглавляемое Кемалем, называлось революционным, но оно дало Турции только некоторую европеизацию быта и усиление национального самосознания, ничего не принеся турецким трудящимся, не избавило их от гнета капиталистов и помещиков.

Первое, что предпринял Мустафа Кемаль после своего прихода к власти, — это была война с Грецией за возвращение Турции земель на малоазиатском побережье Эгейского моря. Несмотря на помощь англичан, греческая армия была разбита, и Турция вернула принадлежавшую ей территорию.

Однако не сдерживаемая властями шовинистическая ярость против «гяуров» приняла совершенно дикие формы, стихийно обрушилась на ни в чем не повинное мирное немусульманское население. Почти все греки, жившие в зоне военных действий, подверглись беспощадному истреблению. Началась также и резня армян, живших в Анатолии (Восточной Турции), несмотря на только что подписанный договор о дружбе с Советской Арменией.

До этого Советское правительство относилось к новой, свергнувшей власть самодержца султана Турции с благожелательностью. Когда турецкое революционное правительство предложило Советскому правительству установить дипломатические отношения, Ленин согласился, и начались переговоры, закончившиеся подписанием договора «О дружбе и братстве».

Но теперь, в конце 1921 года, Советское правительство вынуждено было заявить Кемалю серьезный протест. Внимание Советского правительства привлек также факт заключения турками секретного договора с Францией, все еще отказывавшей Советской России в дипломатическом признании.

Важно было выяснить содержание договора Турции с Францией или от Кемаля нужно было получить заверение, что этот договор не направлен против Советской России.

Эти задачи были поручены Михаилу Васильевичу Фрунзе, облеченному полномочиями чрезвычайного посла.

В конце 1921 года Фрунзе с небольшой группой сопровождающих (среди которых был и его брат-врач Константин Васильевич) прибыл в Трапезунд.

Губернатор Трапезунда устроил в честь советских гостей парадный прием. Из официального быта новой Турции изгонялось все, что напоминало старину. Так с гордостью объяснил губернатор, когда Фрунзе задал ему соответствующий вопрос.

— А все ли старое изгнано из вашей жизни?.. — прищурившись, переспросил Фрунзе.

Губернатор понял намек.

— Из всего старого Гази разрешил сохранить только ненависть к древним врагам… — ответил он.

— Меняется время — меняются и народы… — сказал сдержанно Фрунзе. — Прежние долголетние враги могут превратиться в друзей, потерять дружбу которых будет во много раз прискорбней…

Простота и откровенность Фрунзе, его уменье разговаривать с людьми, от крестьян и рабочих до губернаторов и министров, быстро рассеяли официальную напряженность. Фрунзе ставил прямые вопросы и вынуждал отвечать ему с такой же прямотой.

После небольшого отдыха в Трапезунде советское посольство направилось в новую столицу республиканской Турции — Анкару. Путь лежал через горы, по дорогам, непригодным не только для машин, но подчас и для обыкновенных местных повозок. Фрунзе предпочитал ехать верхом, так же как и большинство его спутников. Группа турецких кавалеристов сопровождала небольшой караван советской миссии.

Путь лежал через поселки, совсем недавно подвергшиеся разорению. На дороге то и дело попадались трупы изуродованных, донага раздетых людей — мужчин и женщин. Это были страшные и неопровержимые свидетельства безудержно разыгравшегося шовинизма. Турки, сопровождавшие посольство, конфузливо жались и мялись, когда Фрунзе, не выдержав, задавал им вопрос:

— К лицу ли новой Турции такие картины?

— Местное самоуправство… — оправдывались они. — Стихийные выступления…

Но вот в одном из селений посольство уже воочию увидело, как грабят и громят беззащитных армян турецкие полицейские вкупе с разъяренной, явно натравленной толпой местных жителей.

— А что вы на это скажете? — спросил Фрунзе сопровождавшего его турецкого офицера.

Наконец посольство прибыло в Анкару — столицу Кемаля.

Здесь посольству был оказан совсем торжественный прием. По обе стороны дороги, ведущей от вокзала в город, стояли шпалерами войска. Оркестр исполнял «Интернационал» — гимн молодой Советской республики. Новое знамя Турции с изображением ощетинившегося волка склонилось в знак уважения и почета.

Затем состоялась встреча Фрунзе с Кемалем.

Фрунзе дал понять Кемалю, что бедствия, которые терпит на турецкой земле армянский народ, весьма заботят Советское правительство и его руководителя Ленина.

— Я сделаю все, чтобы это не повторялось, — ответил Кемаль и заявил, что ему в высшей степени дорого мнение великого советского вождя Ленина, мнение народов великой революционной Советской России.

На заседании меджлиса было оглашено обращение чрезвычайного посла Фрунзе. Выслушанное с величайшим вниманием депутатами, оно произвело большое впечатление.

Фрунзе была предоставлена полная возможность ознакомиться с состоянием вооруженных сил Турции, все еще продолжавшей вести борьбу с интервентами. Огромный военный опыт позволил Фрунзе дать турецкому командованию ряд советов.

Из своей поездки Фрунзе вынес убеждение, что Турция хотя и пошла по иному пути, но осталась по- прежнему полуколониальной, нищей страной с неразрешенным национальным вопросом, отсталыми промышленностью, здравоохранением и просвещением, на поводу у империалистических хищников.