Шекспир

Шекспир

Я люблю вставать рано и работать с утра и днем. Спать я люблю вечером. Но чтобы пробиться в своей профессии, приходилось играть спектакли по вечерам. Потом, ради поддержания собственного тонуса, я отправлялась на гастроли, когда цифра кассового сбора опускалась ниже определенной черты.

Потом Шекспир поднял свою страшную главу.

В ту пору, в конце сороковых, я сдружилась с Констанс Колье. Констанс воспитывалась в Лондоне на Шекспире. Шекспира я познавала с ее помощью. Было ужасно интересно, и я решила сыграть в «Как вам это понравится». Театр «Гилд» проявил интерес, а мой друг Майкл Бентхолл, в ту пору возглавлявший в Англии «Олд Вик», взялся поставить спектакль. Это была красивая постановка, декорации к которой создал Джеймс Бейли, друг семьи Бентхолла. Спектакль игрался в нью-йоркском театре «Корт» и 148 представлений шли при аншлаге. Орландо играл Уильям Принс, а Жака — блестящий актер Эрнест Тезигер. Мне говорили, что я в порядке. То есть как бы намекали, что наполовину провально, наполовину похвально. Просматривая рецензии той поры, которых я тогда не читала, понимаю, что я раздражала критиков. Я понравилась им в «Филадельфийской истории», но в Шекспире… Ну… как бы это… Словом, думали примерно так: «Набралась нахальства сыграть это». Я действительно работала над собой как пчелка, изучала материал, и Констанс здорово мне в этом помогла, и это было здорово. Во всяком случае, я получала истинное наслаждение от работы над этим спектаклем.

После Нью-Йорка мы совершили продолжительные гастроли по Соединенным Штатам. Мы хорошо заработали и вроде бы понравились — публике, критикам. Я многому научилась.

В 1952 году я сыграла в «Миллионерше», поставленной опять-таки Майклом Бентхоллом. Мы отыграли десять недель в Лондоне, сделали летний перерыв, а потом еще десять недель отыграли в Нью-Йорке.

Позже, в 1955 году, я сыграла на сцене «Олд Вик» в «Венецианском купце», «Укрощении строптивой» и в «Мере за меру» с Робертом Хелманном, постановка Майкла Бентхолла. В течение шести месяцев мы гастролировали в Австралии: Сидней, Мельбурн, Аделаида, Перт и Брисбейн. Гастроли были очень интересными и прошли с огромным успехом.

Австралия — восхитительная страна. Чудесный климат, прогулки, купания, дикие цветы, много-много цветов, совсем не похожих на те, к которым привыкли мы. Я видела все, что можно было увидеть, и с удовольствием побывала бы там еще раз. Удивительные птицы, удивительный животный мир.

Все эти роли я делала с помощью Констанс Колье. Филлис Уилбурн в ту пору работала у нее, а когда Констанс умерла, я находилась в Австралии на гастролях с «Олд Вик». После моего возвращения Филлис решила прийти ко мне. После того как Эмили Перкинс переехала в Мэн, у меня не было секретарши, которая была бы мне еще и верной подругой. Эмили была еще и замечательной кулинаркой и всегда мечтала открыть в Мэне свой ресторан. Так она и сделала. Она очень успешно вела свои дела в течение приблизительно трех лет.

Потом я проработала два лета в Страффорде, штат Коннектикут, — с Джоном Хаусмэном и Джеком Ландау. В 1957 году мы поставили «Венецианского купца» (с Моррисом Карновски) и «Много шума из ничего» (с Альфредом Дрейком). В следующий приезд (1960 год) я сыграла в «Двенадцатой ночи» и «Антонии и Клеопатре».

Мне жаль, что я так и не сыграла в «Укрощении строптивой» в Нью-Йорке. Это была хорошая постановка, и мне кажется, что в этом спектакле я исходила в своей игре из важной и интересной мысли: что Катарина привязана к своему отцу и ей необыкновенно тяжело направить свою любовь в новое русло, на новый объект — на Петруччо.

Думаю, что я не ударила в грязь лицом и в «Антонии и Клеопатре». Антония играл Роберт Райан и, разумеется, великолепно смотрелся. Какая игра!

Как бы там ни было, все эти постановки таили в себе огромный заряд веселья, и публика, слава Богу, была того же мнения и валила толпами — а это всегда воодушевляет. Я была довольна собой. Мысленно я хвалила себя за то, что не испугалась и не пожадничала душой.