Тяжелая жизнь легких самолетов
Тяжелая жизнь легких самолетов
Но никакое конструкторское бюро, по крайней мере, в Советском Союзе, никогда не работало над одной темой. В работе всегда находилось несколько проектов, и пока «лучшие из лучших» чертят на листах ватмана линии будущей боевой машины, остальные подразделения КБ заняты текущей работой. В разряде «текущая работа» у Яковлева всегда находились легкие самолеты.
Да, первая любовь не забывается. Эта расхожая фраза, оказывается, вполне подходит и для «железа». Для самолетов, в нашем случае. И для авиаконструктора Яковлева. Александр Сергеевич, начав свой путь в авиации с постройки легких самолетов всю свою жизнь не оставлял этого занятия, и из его ОКБ всегда выходили простые, надежные, удобные и для летчиков, и для техников легкие летательные аппараты.
Когда война уже катилась к концу, конструкторы ОКБ создали удивительно изящный учебный самолет Як-11. 10 июля 1945 года летчик Г.С. Климушкин поднял его в воздух, дав ему высокую оценку. Это была точная копия боевого самолета. Он предназначался для обучения военных летчиков, уже имеющих летную практику. Эта машина пользовалась в боевых полках заслуженным уважением.
Но это была не единственная новинка Яковлева в этом направлении. 6 мая 1946 года из ворот ОКБ Яковлева отправился в долгий полет знаменитый Як-18, «летающая парта», за которой прошли обучение тысячи и тысячи советских летчиков, навсегда сохранив в памяти восхитительное чувство первого самостоятельного полета. Этот самолет стал поистине долгожителем отечественного века. Свыше 50 лет самолеты Як-18 различных модификаций, помимо основной – «педагогической» функции, выполняли обязанности летающей скорой помощи, патрулировали земную поверхность, но особенно они прославились в области спортивной воздушной акробатики.
«А был такой случай во время первомайского парада. После выполнения группового пилотажа на Як-18 Сталин приказал одного летчика судить трибуналом. Во время этого самого пилотажа группа самолетов должна была изображать надпись «СЛАВА КПСС». И вот в один из моментов самолет из буквы «В» резко пошел вниз и глазам изумленных москвичей, иностранных гостей, ну, и вождей, конечно, предстала надпись «СЛАБА КПСС». Вот тогда-то Сталин и приказал судить пилота. Однако пилотяга оказался настырным и потребовал разобраться, почему на его машине в самый ответственный момент вырубился мотор. Три месяца мучила его комиссия, но ничего, выкрутился, виновных уже искали среди механцов».
Аэродромный фольклор
Другой, столь же известной легкой машиной ОКБ А.С. Яковлева был Як-12. Какая прекрасная была машина! Как любили ее в Аэрофлоте!
Однако этому самолету поначалу была уготована трудная судьба. Все началось с просмотра документальной хроники на квартире И.В. Сталина в Волынском. Вообще, по отзывам современников, Иосиф Виссарионович любил кино. И игровое, и документальное. Он часто встречался с деятелями киноискусства и недаром он повторял ленинскую фразу: «Из всех искусств важнейшим для нас является кино». Особенно он утвердился в этой мысли после просмотра документального фильма «Триумф воли», сделанного по заказу А. Гитлера режиссером Лени Рифеншталь.
Он молча смотрел на марширующие колонны штурмовиков, на пылающие костры из книг, на грохочущие воинственным пафосом партийные съезды.
После войны, когда были захвачены киноархивы Германии, он смотрел хронику, как гитлеровские войска врываются в пригороды Варшавы, как они бомбят Гернику, как высаживают десант на Крите. И вот однажды он увидел кадры уже практически поверженного Берлина, в котором оставалась лишь горстка войск, преданных фюреру. Со своими войсками, истекающими кровью, Гитлер поддерживал связь с помощью легких самолетов «Шторх», которые могли садиться прямо в центре города на площади у Бранденбургских ворот. Самолет произвел впечатление на нашего вождя, и он высказал вслух пожелание, чтобы и у нас появился такой самолет.
Н.А. Булганин, в присутствии которого были произнесены эти слова, тотчас определил, кому Сталин адресовал свое пожелание: Александр Сергеевич Яковлев с молодости был известен как автор замечательных легких самолетов. Тем же вечером Н.А. Булганин позвонил на квартиру Яковлева и высказал пожелание вождя и единственную цифру, характеризующую будущий самолет: взлетно-посадочная дистанция должна быть не более 50 метров. И чтобы Яковлев, упаси бог, не забыл главного требования, повторил: 50 метров.
Следующий звонок последовал уже на другой день: ну как?
Яковлев к 1950 году прошел суровую школу сталинских поручений и знал, как следует выполнять задание вождя.
К счастью, в ОКБ были уже кое-какие проработки по этой теме, впрочем, не только проработки – еще в 1947 году, а точнее, 20 октября совершил первый полет самолет, который проходил под индексом Як-12. Он как раз, по мнению Яковлева, подходил под задание вождя – создать легкий самолет, способный взлетать и садиться с любой поляны длиной в полсотни метров.
Вряд ли какой другой коллектив смог бы за год с небольшим построить машину с такими качествами, но и Л. Шехтер, и П. Самсонов, и К. Вигант, и К. Синельщиков и другие специалисты, ближайшие сотрудники Яковлева с первых дней существования ОКБ, сделали в очередной раз невозможное, и на очередном воздушном параде в Тушине десять самолетов, получивших название Як-12Р, прошли перед очами главного заказчика.
Сталин был доволен, он получил то, что хотел.
Самолет быстро завоевал не просто популярность у летного состава, а настоящую любовь. Он был послушен в управлении, был летуч, как говорят пилоты, прощал огрехи в технике пилотирования и очень надежен. Приведем описание одного экстраординарного взлета в якутском поселке Вилюйск, приведенное летчиком В. Поповым в автобиографической повести «Иду на вынужденную»:
«Какая полоса короткая! – подумал Володя. – Но прекращать взлет нельзя. Стопроцентная гибель – с высокого обрыва в Вилюй. Укатанная поляна, называемая полосой, уже кончилась и до обрыва всего метров 25, хорошо, если там нет ям. Вот он, чертов обрыв! Оторвать самолет! Закрылки по руководству во время взлета выпускать нельзя, но какая сейчас инструкция, мне жить надо. Вышли закрылки! Так! Самолет вспух. Скорости нет, но есть какая-то высота, самолет уже над Вилюем, но как он неустойчив на малой скорости! Даю ручку вниз – до самой воды, набираю потихонечку скорость. До воды метра три, пора выравнивать самолет. Высота метр – полет в горизонте. На глаз скорость стала нормальной, Уф, теперь взгляд на прибор. Стрелка показывает минимальную безопасную скорость. Слава богу, пронесло! Спасибо тебе, надежный добрый Як».
А надежному доброму «Яку» еще предстоит держать главный экзамен. Вождь, отправляясь на отдых в Грузию, пожелал, чтобы газеты и иную корреспонденцию ему в Цхалтубо доставлял легкий самолет, тот, который он когда-то заказал Яковлеву. В ущелье, где располагалась его дача, была как раз подходящая, по его мнению, площадка.
По приезде туда Сталин сам промерил шагами поляну – получалось 50 с небольшим шагов. И стал ждать на следующий день того самого самолета. И он, действительно, прилетел поутру и, сделав круг, стал спускаться. Но посадка не задалась, и летчик ушел на второй круг. Вторая посадка вновь не получилась. Как летчик ни старался найти глиссаду для захода на посадку, ничего у него не выходило. Сталин с изумлением, а затем уже и с раздражением смотрел за маневрами самолета, а потом вообще едва не онемел от негодования. Уже и сам Сталин понял, что самолет не может спуститься в воронкообразую расщелину, на дне которой есть заветные 50 метров.
А Як-12 набрал высоту и ушел в сторону гор, в Тбилиси. Такого конфуза вождь еще не испытывал. На следующий день почту в Цхалтубо привез вертолет Ми-1, но того эффекта, на который рассчитывал Сталин, не получилось.
Но до следующего дня надо было еще дожить, потому что упоминавшаяся нами Судьба вновь свела в одно время одних и тех же героев в драматической ситуации. Одни и те же «герои» – самолеты Як-12. Поэтому слово А.С. Яковлеву:
«Нужно же было случиться такому совпадению, чтобы в тот же день два генерала на самолете Як-12, предоставленном в их распоряжение сыном Сталина, Василием, в то время командовавшего авиацией Московского военного округа, отправились на охоту. Генералы благополучно приземлились на небольшой лужайке. Не знаю, как они там охотились, но когда возвращались, погрузив в самолет свои охотничьи трофеи и снаряжение, при взлете из-за грубейшего нарушения летной дисциплины молодым летчиком-лихачом самолет потерпел аварию. Никто не погиб, но один из генералов серьезно пострадал».
Такое не прощается!
На сей раз Булганин, вновь позвонивший домой Яковлеву, был беспощаден и выражений не выбирал. В пересказе оно выглядело так. Яковлев зазнался, обманул правительство, не оправдал высокого доверия, оказанного ему товарищем Сталиным, пользуясь своим положением недавнего заместителя министра, способствовал тому, что в производство был запущен заведомо негодный самолет, что можно рассматривать как вредительство, если не больше.
Слова этой песни Яковлев знал наизусть, но никогда не думал, что когда-нибудь он будет слышать их обращенными лично к нему.
– Готовьтесь к объяснению на Президиуме Совета Министров, – закончил свою гневную тираду Булганин.
Слово отчитывающемуся на заседании Президиума Совета Министров А.С. Яковлеву:
«Назавтра на заседании Президиума председательствовал Берия. Присутствовали Маленков, Булганин, заместитель министра авиационной промышленности Дементьев, заместитель главнокомандующего ВВС Агальцов и кто-то еще.
Берия зачитал проект постановления о том, что самолет Як-12 по своим качествам не соответствует заданию правительства и из-за большого количества дефектов снимается с производства.
– Согласны? – обратился ко мне Берия.
Я был страшно расстроен, но встал и ответил:
– Не согласен.
– Почему?
– Потому что это неправда.
– Что неправда?
– То, что самолет не соответствует заданию правительства и что у самолета большое количество дефектов.
– Как неправда? Читайте, – ткнул пальцем в бумагу Берия.
– Здесь написана неправда. Пусть товарищи Дементьев и Агальцов скажут, имеются ли в министерстве и в ВВС рекламации на самолет Як-12.
Дементьев и Агальцов, несмотря на крайне напряженную обстановку, подтвердили мои слова: никаких рекламаций на недостатки и дефекты самолета Як-12 не поступало.
Не смущаясь этим обстоятельствам, Берия заявил:
– Ну, все равно, о недостатках можно вычеркнуть, – обратился он к Булганину, – а самолет мы с производства снимем.
– Дело ваше, – заявил я, – но это будет неправильно, потому что самолет хороший.
– Вопрос ясен, вы свободны, – сказал Берия».
«Свободен. Ну, что ж, и это хорошо». Яковлев шел к машине, размышляя о превратностях судьбы. В иной ситуации он нашел бы возможность обратиться по этому вопросу к Сталину, но он понимал, что время его ушло, и надо привыкать к новым реалиям. На дворе стоял 1951 год.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.