Первая командировка в Германию: встречали как союзников – доступно все…

Первая командировка в Германию: встречали как союзников – доступно все…

Яковлев поехал, и не только не пожалел об этом, но и удивлялся потом, как он мог отказываться от возможности своими глазами увидеть авиационную индустрию одной из самых развитых экономик мира. И – потенциального противника в будущей войне, несмотря на пакт.

Только увидев то, что им показали в Германии, Яковлев понял, почему Сталин заключил тот договор. В своих книгах он неоднократно подчеркивал, что мы не были готовы тогда, в 1939 году, соревноваться с отмобилизованной экономикой Германии, и насколько будем готовы, покажет тот срок, который будет действовать этот пакт. Все стало на свои места: Яковлев понял логику поступка Сталина.

В авиационную группу комиссии Тевосяна, помимо А.С. Яковлева, входили конструкторы Н.Н. Поликарпов, А.Д. Швецов, директора заводов П.В. Дементьев, В.П. Кузнецов, начальник ЦАГИ И.Ф. Петров, летчик-испытатель С.П. Супрун и другие специалисты. Возглавлял группу генерал А.И. Гусев.

Поездкам в Германию (было еще две командировки туда, о них расскажем позднее) А.С. Яковлев в своих мемуарах уделяет очень много внимания. И понятно почему. Все члены делегации (за исключением разве что генерала Гусева) испытали шок от увиденного. Прекрасные по своим летно-техническим данным самолеты В. Мессершмитта, Г. Юнкерса, Э. Хейнкеля, К. Дорнье стояли на потоке на десятках заводов. Машин с такими характеристиками у нас не было, а те, что были сопоставимы с немецкими по характеристикам (И-180, Ту-2, Пе-2, ТБ-7), надо было ставить на крыло, доводить до ума, потом осваивать в серии. То есть нужно было время. О радужных перспективах «молодых, безвестных» тогда речи не шло – они еще только обещали невиданный взлет нашей авиации.

Здесь же на германских заводах, сверкающих чистотой, с точностью немецкого (да!) конвейера боевые машины сходили с конвейера и отправлялись в подразделения люфтваффе. Против кого комплектовались эти подразделения? Ответ вроде был ясен: идет война с Великобританией, и она ощущается даже здесь, в Берлине. Столица рейха после 9 часов вечера замирала в ожидании очередного налета британской авиации. Иногда, действительно, звучала сирена, и дисциплинированные немцы торопливо (без давки!) устремлялись в бомбоубежища. После налета специальные подразделения устраняли последствия бомбежек, а утром в зеленых скверах играли дети, велосипедисты катили по своим делам, энергично маршировали колонны допризывников, время от времени вскрикивая «Хайль Гитлер!».

Поразило еще и такое наблюдение: Германия, если не считать этих налетов, жила в обычном режиме. Магазины ломились от продуктов, нарядный народ в нарядных одеждах гулял в парках, предприятия работали в две смены, безработицы не было, в жизни сквозил достаток. И – удивительно! – в стране царил прямо-таки культ фюрера и поверить в то, что тамошний пролетариат спит и видит, как скинуть Гитлера, не получалось… Много было и портретов Адольфа Гитлера на улицах и в учреждениях. А фюреров помельче в берлинских кабинетах не было – только сам Адольф.

Но Яковлева, как, впрочем, и всех остальных, занимала другая проблема: что готовы показать нам немцы?

Курировал советскую делегацию один из прославленных асов Первой мировой войны генерал Удет, заместитель Геринга.

Рассказывает А.С. Яковлев:

«Для начала он (Удет. – Ред.) предложил продемонстрировать немецкую технику на земле и в полете на аэродроме Иоганишталь под Берлином; затем проехать по авиационным заводам Юнкерса, Хейнкеля, Мессершмитта, Фокке-Вульфа, Дорнье; повидаться там с конструкторами; выбрать там то, что захотим приобрести, а потом еще раз встретиться для окончательных переговоров. Такая программа с нашей стороны возражений не встретила, и на другой день состоялся показ в Иогаништале».

Все шло по плану. Советские специалисты беседовали с немецкими коллегами, посещали заводы, наблюдали за полетами, Степан Супрун даже совершил несколько самостоятельных полетов на немецких машинах. Вечерами в отеле в среде нашей делегации возникал один и тот же вопрос: почему немцы открывают все свои карты, показывая советской делегации практически все свои новейшие разработки? Собственно, этот вопрос занимал всех, за исключением, пожалуй, только одного Гусева. Все, кто знал состояние мировой авиастроительной отрасли, склонялся к мысли, что увиденное – самые последние разработки. Но почему немцы демонстрируют это потенциальному противнику? Или же теперь не противнику, и мы рука об руку пойдем с Гитлером и дальше?

Продолжает А.С. Яковлев:

«По возвращении в Берлин нас, как и было обещано, снова принял Удет. Однако его отношение резко изменилось, когда наш старший генерал Гусев в довольно бестактной форме заявил, что показанные самолеты устарели, интереса для нас не представляют и что мы хотели бы увидеть технику сегодняшнего дня. Удет вспыхнул:

– Я офицер и за свои слова отвечаю. Мы показали все, и, если вам не нравится, не покупайте. Мы не настаиваем – дело ваше.

С тем и вернулись мы в Москву».

Каждый член делегации писал свой отчет, не зная, что напишет другой. Александр Сергеевич Яковлев честно изложил свои впечатления, сказав, что он считает увиденное техникой сегодняшнего дня, что ее надо было закупить, тщательно изучить, и это пошло бы на пользу отечественной авиации.

Похоже, что Сталина не удовлетворил разнобой в отчетах членов делегации и то, что с таким трудом достигнутая договоренность с немцами о показе и о возможности закупки новой немецкой техники, по сути, не внесла успокоения в душу вождя. А договоренность, действительно, давалась с трудом, и об этом не только широкая общественность, но и сами члены делегации не имели понятия. Больше того, и в последующей советской литературе об этом не писалось сколько-нибудь внятно: показали, дескать, немцы новинки, захотели нас припугнуть обилием и грозностью новинок, и все. На самом деле все было гораздо сложнее.

В том самом пакте «Молотов – Риббентроп» отчаянно нуждались обе стороны. О необходимости Сталину выждать время, оттянуть грядущую войну уже писалось. Но и немцам союз с восточным соседом был необходим. Оказываясь во все большей изоляции, Германия нуждалась в сырье, металлах, нефти, зерне, и пакт давал возможность получать все это от союзника. Далее, немцы получали возможность пользоваться Северным морским путем, и с помощью советских полярников сумели перегнать по нему некоторое количество боевых кораблей в Тихий океан. Заверяя своих союзников о верности и дружбе, немцы норовили расплатиться с Советами по минимуму. Однако не таков был Сталин, чтобы продешевить. Вот мнение стороннего исследователя – британского профессора А. Буллока, опубликованное в книге «Гитлер и Сталин. Жизнь великих диктаторов»:

«Самому пакту предшествовали кредитный и торговый договоры. Инициатива подписания этих документов была выдвинута германской стороной. Список германских заявок расширялся с 70 млн марок до 1400 млн марок. До подписания договора русские настояли на посылке в Германию делегации из шестидесяти специалистов, которые потребовали возможности ознакомиться со всем, особенно с последними германскими военными разработками, и весь ноябрь не вылезали с заводов, экспериментальных лабораторий и баз. Немцы выходили из себя по поводу того, что считали лицензированным шпионажем, и вообще были ошеломлены, когда увидели, чего хотят русские. Советский список состоял почти полностью из военных материалов и включал не только взятые на вооружение новейшие самолеты, артиллерию и корабли, но также и те, которые находились в разработке, на сумму свыше 1 000 000 марок. Немцы протестовали, утверждая, что если советское правительство не изменит своих требований, то сделка не состоится. А.И. Микоян ответил: «Советское правительство считает поставку всего списка единственным удовлетворительным эквивалентом поставок сырьевых материалов, которых в нынешних условиях Германии не получить иным способом на мировом рынке».

Такая вот картина получается, о ней не мог знать генерал Гусев, но выполнять указание он должен был. А вернуться ни с чем, голословно заявляя, что «немцы показали нам старье», было нельзя.

Советской стороне пришлось начинать работу по отправке новой делегации в Германию с тем же заданием.