Был в жизни Раневской человек, к которому она испытывала особенные чувства. Не любовь, не дружбу, а что-то еще более сильное. Может быть родство душ?

Был в жизни Раневской человек, к которому она испытывала особенные чувства. Не любовь, не дружбу, а что-то еще более сильное. Может быть родство душ?

Это был Соломон Михайлович Михоэлс, великий актер и режиссер, председатель Еврейского антифашистского комитета, убитый сотрудниками МГБ и посмертно реабилитированный в 1953 году. Почему-то об их дружбе с Раневской написано на удивление мало, а ведь она продолжалась много лет, и записи о Михоэлсе в дневнике Фаины Георгиевны полны особенной нежности, без примеси ее обычного сарказма и даже малейшей насмешки.

Впрочем, о том, как она к нему относилась, можно понять даже по одной единственной записи от 14 января 1948 года: «Погиб Соломон Михайлович Михоэлс. Гибель Михоэлса, после смерти моего брата, самое большое горе – самое страшное в моей жизни. Не знаю человека умнее, блистательнее, нежнее его. Очень его любила, он бывал мне как-то нужен, необходим»…

На похоронах Михоэлса Раневская сказала Анастасии Потоцкой, что хотела бы завещать, чтобы ее похоронили на этом же кладбище. Может быть не рядом с Соломоном Михайловичем, но хотя бы неподалеку.