ЖАН-ПОЛЬ САРТР

ЖАН-ПОЛЬ САРТР

[68]

Жану-Полю Сартру выпала двойная честь: стать на циональным героем и объектом многочисленны) пародий. Он являл собой странную смесь серьез ного, погруженного в себя мыслителя и скучного самовлюбленного пустозвона; его было легко высмеивать, но трудно игнорировать. Когда в 1960 году Сартр шокировал буржуазное французское общество, публично призвав солдат, проходящих службу в Алжире, дезертировать, президента Шарля де Голля спросили, почему возмутителя спокойствия до сих пор не бросили в тюрьму. «Вольтера тоже никто не арестовывал», — ответил де Голль. Вот яркий пример того, сколь особое и необычное место занимал Сартр во французском обществе.

Сартр был сыном офицера морского флота, который умер, когда Жан-Поль был совсем мал, и немки из Эльзаса, двоюродной сестры знаменитого врача и философа Альберта Швейцера. Его сильное косоглазие — осложнение после перенесенной в детстве тяжелой простуды, оставившей Сартра почти слепым на правый глаз. Страдающий от своего уродства и мучимый страхом интимной близости, Сартр, казалось, самой судьбой был предназначен в философы. Он учился в Сорбонне, где познакомился с женщиной всей его жизни Симоной де Бовуар, которую необъяснимым образом тянуло к Сартру, несмотря на его непривлекательную внешность, низкий рост и пренебрежение правилами гигиены. Симоне даже удалось покончить с его эксцентричной привычкой детально описывать свои эротические приключения с другими женщинами. Связь Жан-Поля и Симоны — которую, правда, вряд ли можно назвать моногамной — длилась до конца их дней.

Во время Второй мировой войны Сартр служил во французской армии метеорологом. Он был взят фашистами в плен и отправлен в концлагерь; тамошнюю обстановку он находил странным образом благоприятствующей написанию пьес. Ему удалось добиться освобождения, убедив немецкие власти в своей частичной слепоте, после чего Сартр немедленно отправился в оккупированный Париж, где занял престижную преподавательскую

должность, которая освободилась, когда занимавший ее преподаватель-еврей был… кхм… отослан на восток. Если из-за обстоятельств, при которых он получил эту работу, Сартра и грызла совесть, он никогда этого не показывал. Во времена фашистской оккупации ему вообще жилось не так уж плохо. Поймав за хвост вдохновение, он написал в 1943 году экзистенциалистский трактат «Бытие и ничто», а в 1944 году его пьеса «Стена» произвела фурор. Хотя Сартр для вида и присоединился к французскому Сопротивлению, он не сделал для борьбы с немецкой оккупацией почти ничего.

После освобождения Франции все прегрешения были прощены, и Сартра провозгласили национальным героем. Его экзистенциалистское мировоззрение, базировавшееся на пережитом отчаянии и необходимости самому делать свое существование более осмысленным за счет взаимодействия с окружающим миром, становилось все более популярным как на родине философа, так и по всей Европе. Что касается политических взглядов, то Сартр, тяготевший к левым, присоединился к коммунистической партии Франции и ратовал за освобождение стран третьего мира. Словно желая подтвердить старый афоризм, что личная жизнь — та же политика, он в 1965 году тайно завел себе любовницу из Алжира, Арлетт Элькаим. (Как ни удивительно, именно она, а не Симона де Бовуар, стала душеприказчицей Сартра после его смерти в 1980 году.)

В 1960-е годы Сартр продолжал потихоньку пописывать и отказался от этого занятия только в 1973 году, когда полностью ослеп. Последние годы его жизни были омрачены болезнями, во многом связанными со злоупотреблением алкоголем, табаком и амфетаминами.

Когда его дни на земле уже были сочтены, Сартр пересмотрел некоторые свои взгляды, в том числе и свою извечную приверженность атеизму. В интервью, данном своему давнему другу Бенни Леви в начале 1980 года, Сартр признался, что изменил свою точку зрения на существование Бога. «Я не чувствую себя появившимся по воле случая, одной из пылинок в бескрайнем космосе, — говорил

он, — я чувствую себя скорее тем, кого ждали, чье появление было запланировано и подготовлено. Короче говоря, существом, которое направил сюда Создатель, а эта идея направляющей руки отсылает нас к Богу». Конечно, старику, стоящему одной ногой в могиле, простительны такие надежды, но публику ждали и более скандальные откровения: перед смертью Сартр фактически отрекся от собственной философии. «Я рассуждал об отчаянии, но все это чушь, — сказал он Леви. — Я говорил об этом, потому что все об этом говорили, это было модно… Сам я никогда не испытывал отчаяния и не считал, что это одно из моих качеств».

Чтобы после этого заявления, фактически означавшего: «Простите, ребята, все это время я вас дурачил», — легионы последователей Сартра не отвернулись от учения, Симона де Бовуар поспешила объявить шокирующие речи своего любовника «старческим ренегатством». Сартр умер во сне 15 апреля 1980 года, и кто знает, куда отправилась его душа… Похоронная процессия, провожавшая его в последний путь, насчитывала пятьдесят тысяч человек.

МОЙ МИЛЫЙ БОБР!

Сартр наградил Симону де Бовуар довольно оригинальным домашним прозвищем. Он называл ее «le castor», что по-французски означает бобр. Это все потому, что ее фамилия — Beauvoir, произносимая на английский манер, созвучна слову «бобр» — beaver.

ТАК ВЫПЬЕМ ЖЕ ЗА НИЧТО!

Стереотип французских интеллектуалов, сидящих и беседующих за столиком летнего кафе, сложился в основном благодаря Сартру. На пике славы он частенько наведывался в кафе вместе со своей подругой жизни Симоной де Бовуар и другими представителями круга экзистенциалистов. Честно говоря, они были не самыми приятными клиентами. Как-то раз Сартр и его компания, запасшись несколькими бутылками шампанского, закатили пирушку в одном парижском кафе. Каждый раз, наполнив бокалы, они поднимали тост за абсурдность всего сущего. Компания горланила все громче, и вскоре из окна над ними высунулась женщина и попросила их вести себя потише.

В ответ Сартр и его друзья разошлись не на шутку.

Рассерженная женщина скрылась в недрах квартиры, а потом появилась снова — уже с ведром помоев. Она выплеснула содержимое ведра вниз, метя в Сартра и его компанию. То ли она плохо целилась, то ли помешал ветер, но дама промахнулась и облила другого постоянного клиента, выходившего из кафе. Приняв это за доказательство действенности их философии, пьяные экзистенциалисты принялись и дальше пить за абсурдность Вселенной.

ЧТО КУРИЛ АФФТАР?

«Психоделики» и «Сартр» — не самое привычное сочетание, правда? Однако французский философ шел впереди эпохи и экспериментировал с расширяющими сознание веществами еще в 1930-х, задолго до того как Тимоти Лири в 1960-х ввел их в моду и сделал частью культуры андерграунда. Решив, по его собственным словам, «пробить кости в голове» и раскрепостить воображение, Сартр впервые попробовал мескалин в 1935 году под присмотром знакомого студента-медика. Сперва эффект был слабый. Но дня через два Сартра стали преследовать все менее и менее приятные галлюцинации. Например, ему казалось, будто за ним гонится гигантский омар. Сартр также рассказывал, что видел орангутанов, циферблат с чертами совы и дома, щелкающие челюстями. Странные видения преследовали его добрых полгода. Позже Сартр вставил часть своих галлюцинаций в роман «Тошнота», в те сцены, где главный герой Рокантен чувствует, что сливается с окружающим пространством.

ДЫМИТ КАК ПАРОВОЗ

В свободное от экспериментов с наркотиками время Сартр предпочитал старый добрый табак. В день он выкуривал две пачки сигарет и еще несколько трубок. Даже для Франции, сходящей по табаку с ума, это много, к тому же подобное пристрастие — не лучшая черта национальной иконы. Когда Французская национальная библиотека вывесила плакат к столетию со дня рождения Сартра, руководству библиотеки было велено закрасить сигарету, которую писатель держал в руке, — в соответствии с законом, запрещающим рекламу табака.

РЕШИВ, ПО ЕГО СОБСТВЕННЫМ СЛОВАМ, «ПРОБИТЬ КОСТИ В ГОЛОВЕ» И РАСКРЕПОСТИТЬ ВООБРАЖЕНИЕ, САРТР ЭКСПЕРИМЕНТИРОВАЛ С МЕСКАЛИНОМ, ПОСЛЕ НЕГО ЕГО ЧУТЬ ЛИ НЕ ГОД МУЧИЛИ ДИКИЕ ГАЛЛЮЦИНАЦИИ.

ПРИДЕРЖИТЕ ОМАРА!

Возможно, это как-то связано с навеянными наркотой видениями разбушевавшегося гигантского омара, но Сартр всю жизнь боялся морской живности, особенно ракообразных и моллюсков. Он приходил в ужас от мысли, что его схватит клешнями краб или что какой-нибудь осьминог нападет на него и утащит под воду.

МОИ ДРУЗЬЯ-ТЕРРОРИСТЫ

Благодаря своим радикальным политическим убеждениям Сартру доводилось встречаться с самыми неоднозначными личностями XX столетия. В 1960-е годы он ездил на Кубу — поболтать о революции с Фиделем Кастро и Эрнесто «Че» Геварой. Сартр был настолько очарован, что провозгласил Че «самым совершенным человеческим существом нашей эпохи». Когда палестинские террористы убили одиннадцать израильских спортсменов в ходе Олимпийских игр в Мюнхене в 1972 году, Сартр бросился защищать убийц, заявив, что терроризм — это «страшное оружие, но у угнетенных бедняков нет другого». Еще он сказал: «То, что французская пресса и общественное мнение повесили на Мюнхенский теракт ярлык «недопустимого скандала», — само по себе скандально и недопустимо». В 1974 году он посетил тюрьму Штамм-хайм в Штутгарте, где содержался Андреас Баадер, главарь знаменитой банды Баадера-Майнхофа. Хотя позже Сартр назвал Баадера «непроходимым дураком» и «сволочью», сразу после встречи он отправился на немецкое телевидение, где выступил за создание международной комиссии по защите интересов политзаключенных. (Для справки: среди преступлений Баадера были многочисленные ограбления банков и взрыв во Франкфуртском супермаркете.)

ЛЮБИМЕЦ ЖЕНЩИН

Несмотря на свою непрезентабельную внешность, Сартр слыл покорителем дамских сердец, менявшим любовниц так же часто, как пачки сигарет «Буайяр». Он даже пытался соблазнить хорошенькую молодую бразильскую журналистку, пока Симона де Бовуар лежала в больнице с брюшным тифом. Сартр оправдывал свою неверность, сравнивая секс с мастурбацией, и отказывался кончать в своих партнерш — не для того, чтобы избежать беременности, а для того, чтобы не создавать ненужного ощущения интимности.

ЧТО НАЙДЕШЬ, ТО И КУРИ!

Может, Сартр и не оказал никакого содействия французскому Сопротивлению, но с одним побочным эффектом фашистской оккупации он все-таки боролся. Нехватка табака в военное время сильно урезала его ежедневно выкуриваемую дозу. Однако находчивый философ не сдавался: часто можно было видеть, как он в кафе подбирал с пола окурки и высыпал остатки табака из них в свою трубку. Страсть Сартра к никотину была столь сильна, что он разрешал своим студентам курить в аудитории. Сартр расстался с вредной привычкой, только когда из-за нарушения кровообращения врачи пригрозили ампутировать ему ноги.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.