Этот мироед Бесо Джугашвили…

Этот мироед Бесо Джугашвили…

Дом, где родился И. В. Сталин, и по сей день является в Грузии наиболее посещаемым домом-музеем.

«Вот прямо перед нами вход в квартиру семьи. Здесь провёл раннее детство Сталин. Это — единственная маленькая комната в три окошка… Простой обеденный стол, покрытый полотняной скатертью с серовато-голубой каймой. За столом могут сидеть только четыре человека. Когда приходили гости, хозяйка поднимала добавочную откидную доску. Четыре некрашеных деревянных табуретки. На столе глиняная тарелка и желтовато-коричневый глиняный кувшин для воды. Рядом стоит старая медная керосиновая лампа. Это она светила маленькому ученику Горийского училища — Сосо Джугашвили, который стал теперь для мира Сталиным.

Вот кровать покрытая двумя крестьянскими рукодельными покрывалами. Одно — красное с чёрным, узорное, другое — светлое. Лежит ковровая подушка и два ковровых валика. На стене висит бархатная «туфелька». В ней мать Иосифа Виссарионовича держала нитки, иголки, напёрсток. Вот стоит небольшой сундук. В нём помещалось почти всё имущество семьи…

Стол, четыре некрашеных табуретки, кровать, сундук, ящик для хлеба, буфетик, самовар — вот и вся обстановка, всё убранство».

(Вс. Вишневский. Домик в Гори. Газета «Заря Востока». № 297 от 27 декабря 1937 г).

«Питалась семья Джугашвили скудно. Это были «блюда», обычные для горийской бедноты: красная лобия (фасоль) — на первое и варёная картошка — на второе, или зелень по-грузински (бадриджани), или овощи с фаршем (например, помидоры с рисом или наперченным мясом). Закусывали лавашем (хлебом) с луком». (Записано со слов Г. И. Елисабедашвили. В журнале «Молодая гвардия», 1939, № 12. — Каминский В., Верещагин И. Детство и юность вождя).

Отец его — Виссарион Иванович Джугашвили — происходил из крестьян села Диди-Лило, что недалеко от Тифлиса, где его родители, так же как их предки, трудились на земле. Виссарион же выбрал профессию сапожника. В 1870 году он перебрался в Гори, где в 1874 году женился на Екатерине Георгиевне Геладзе, дочери крепостного крестьянина из соседнего села. Ей было 18 лет, на пять лет меньше, чем мужу. Это были работящие люди, бедные и неграмотные. Оба обосновались в Гори, в скромном домике на улице Красногорской, 10 (бывшем квартале Русис-убани).

В этом доме Екатерина родила двух сыновей — Михаила и Георгия, которые умерли в младенческом возрасте. Третьим ребёнком был Иосиф, и ему, её Сосо или Сосело (уменьшительно-ласкательное от Иосиф), она отдала свою любовь и заботу».

Действительно, первые пять лет мастерская Бесо процветала, заказы росли, и в мастерской появились два помощника. Имена подмастерьев известны. Это — Давид Гаситашвили и Вано Хуцишвили (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 619. Л.173).

Однако, вскоре дела у Бесо пошли из рук вон плохо, он перестал обеспечивать семью, и матери Сталина пришлось самой заниматься за гроши подённой работой. 6 января 1890 первоклассник Сосо Джугашвили вторично попал под фаэтон (первый раз он попал под фаэтон в 6 лет, в результате чего повредил левую руку). Мчавшийся экипаж сшиб Иосифа на землю и переехал ему ногу, которую повредил настолько, что отцу пришлось везти его в Тифлис в лечебницу, где Иосиф пробыл долго, вследствие чего вынужден был прервать занятия почти на целый год. Устроившись рабочим на обувную фабрику Адельханова, Виссарион Джугашвили решил, что не вернётся в Гори, оставит сына при себе, и что тот пойдёт по его стопам и станет сапожником. По воспоминаниям С. П. Гогличидзе (Материалы Тбилисского филиала ИМЭЛ), некоторое время «маленький Сосо работал на фабрике: помогал рабочим, мотал нитки, прислуживал старшим». Однако в Тифлис приехала за сыном Екатерина Георгиевна и забрала его в Гори, где он продолжил образование.

В одной из своих ранних идейно-теоретических работ «Анархизм или социализм?» И. В. Сталин иллюстрирует марксистское положение на примере своего собственного отца: «Представьте себе сапожника, который имел крохотную мастерскую, но не выдержал конкуренции с крупными хозяевами, прикрыл мастерскую и, скажем, нанялся на обувную фабрику в Тифлисе к Адельханову. Он поступил на фабрику Адельханова, но не для того, чтобы превратиться в постоянного наёмного рабочего, а с целью накопить денег, сколотить капиталец, а затем вновь открыть свою мастерскую. Как видите, у этого сапожника положение уже пролетарское, но сознание его пока ещё не пролетарское, оно насквозь мелкобуржуазное» (Сталин И. В. Сочинения в 13 томах. Т.1. С. 314–315). И далее И. В. Сталин прослеживает на примере «нашего сапожника», как у того «мелкобуржуазное сознание» эволюционизирует в «сознание пролетарское»: «Здесь-то и осознаёт наш сапожник, что для улучшения своего положения необходимо бороться с хозяевами, а не открывать собственную мастерскую». (Там же. С. 316).

В июне 1937 года И. В. Сталин поставит под сомнение правильность ведения борьбы исключительно против «классово чуждых элементов», проникших в партию: «Когда говорят о дворянах как о враждебном классе трудовому народу, имеют в виду класс, сословие, прослойку, но это не значит, что некоторые отдельные лица из дворян не могут служить рабочему классу. Ленин был дворянского происхождения… Энгельс был сын фабриканта — непролетарские элементы… Сам Энгельс управлял своей фабрикой и кормил этим Маркса… Маркс был сын адвоката, не сын батрака и не сын рабочего… И наоборот. Серебряков был рабочий, а вы знаете, каким мерзавцем он оказался. Лившиц был рабочим, малограмотным рабочим, а оказался шпионом».

И. В. Сталин, осуждая в своём докладе практику массовых исключений из партии по «социальному происхождению», продолжал: «… мы за это время (1935–1936 гг. — Л. Б.) понаисключали десятки, сотни тысяч людей… мы проявили много бесчеловечности, бюрократического бездушия в отношении судеб отдельных членов партии…». (Обратим внимание на то, что, говоря «мы», И. В. Сталин не снимает ответственности и с себя, хотя сам он не санкционировал подобное, и тут же переходя на «вы», бросает в зал, где сидел и Хрущёв: «Все эти безобразия, которые вы допустили, — всё это вода на мельницу наших врагов… Всё это создаёт обстановку для врагов — и для правых, и для троцкистов, и для зиновьевцев, и для кого угодно. Вот с этой бездушной политикой, товарищи, надо покончить».

Но у Хрущёва мозги работали в режиме «шиворот-навыворот, набекрень», и он «выдаёт» в своих «Воспоминаниях» свою «версию» социального происхождения вождя: «Я не знаю, что написано в биографии Сталина о его отце (какое лукавство! — Л. Б.), но, когда он начинал свою карьеру, мне приходилось слышать разговоры о том, что его отец вовсе не был простым сапожником, а имел мастерскую, где на него работали, по меньшей мере, десять человек (что означает «по меньшей мере»? Может, 15, 25, а, может, и 100? А, может и вовсе отец И. В. Сталина имел обувную фабрику — «фабрику Джугашвили»? — Л. Б.) По тем временам это считалось большим предприятием. Если бы в период чисток подобный факт открылся в биографии любого человека, его подвергли бы такому допросу, от которого у него затрещали бы кости. После революции вопросу происхождения уделялось особое внимание. Если обнаруживалось, что человек вышел не из рабочей среды, то его рассматривали, как второразрядного гражданина».

В конце своей байки Хрущёв добавил «изюминку»: «Вот этим компроматом Берия и держал Сталина на крючке».

Если считать началом революционной карьеры Сталина 1898 год, когда, будучи семинаристом он вступил в первую грузинскую социал-демократическую организацию «Месаме-даси» («Третья группа»), то нетрудно, наверное, представить себе четырёхлетнего Никитушку, с напряжённым вниманием впитывающего в себя будоражащие детское воображение разговоры крестьян родного села Калиновка Курской губернии о том, что в далёком грузинском городке Гори есть сапожник-мироед, некто Бесо Иванович (тоже из бывших крестьян), который эксплуатирует аж целых десять человек, а вот сын его, претендующий на звание «народного заступника», имеет намерение скрыть этот позорный факт своей «подмоченной» биографии…

Если Сталин в свои 14 лет, будучи, по собственному признанию, «вышиблен из православной духовной семинарии за пропаганду марксизма» начал тогда же революционную деятельность, то Хрущёв в свои 14 лет, переехавший в 1908 году с родителями под Юзовку (ныне Донецк), пас овец и телят да чистил котлы на шахтах. А тем временем И. В. Сталин в том же 1908 году организовывал рабочие забастовки в Баку, с марта по ноябрь был узником Баиловской тюрьмы, а в ноябре был сослан в Сольвычегодск Вологодской области сроком на два года.

И такой красноречивый факт к биографиям Великана и Пигмея: в 1912 году находившегося в вологодской ссылке И. В. Сталина заочно избирают на 6-й (Пражской) Всероссийской партконференции членом Центрального Комитета партии большевиков, он совершает побег, его вновь арестовывают и высылают в Нарымский край, и — вновь побег и нелегальная революционная деятельность…

Вся же «революционная» деятельность Никиты Хрущёва, ученика слесаря на заводе Боссе, ограничивается сбором пожертвований для семей убитых на Ленских приисках в апреле 1912 года и распространением газеты «Правда» в 1914 году. И всё! Дмитрий Шепилов в своих воспоминаниях пишет: «Всё, что говорили о революционной деятельности Хрущёва с 14 лет — это ложь».

И все разговоры Хрущёва о якобы «трещавших от пыток костях» по поводу сокрытия факта нетрудового происхождения, и о социальном эгоизме рабочего класса (расстрелянного им в Новочеркасске) — не более, чем злобная классовая месть взбесившегося плебея, в разговоре с Д. Шепиловым гордившегося тем, что всё его образование — «учился у попа всего одну зиму за мешок картошки».

Что касается хрущёвской фразы: «Вот этим компроматом Берия и держал Сталина на крючке», — то, думается, её можно оставить без комментариев.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.