Рвался ли он к власти

Рвался ли он к власти

Н. Поротов:

— Любовь к власти и необузданное стремление к ней стало у него проявляться ещё на комсомольской работе. Будучи первым секретарём горкома, а затем вторым секретарём крайкома комсомола, он предпочитал быть всегда на виду и как можно больше тренировать себя выступлениями на различных собраниях, митингах. Бросалось в глаза его самолюбование своими речами, которые он произносил, в отличие от других ораторов, не с бумажки, а «живьём», «из головы», экспромтом. Уже тогда у него проявлялось и такое личностное качество, как самодовольство.

А. Коробейников (работал вместе с Горбачёвым с 1973-го по 1987 г. В. Казначеев приводит слова Михаила Сергеевича о нём «Мне бы четвёрку таких — и никакой аппарат не нужен!»):

— Давно замечено, что человек больше всего и чаще всего говорит в критическом плане (и с каким знанием дела!) о том, к чему сам втайне имеет непреодолимое пристрастие. Сколько раз в своей книге Горбачёв осуждает людей за стремление к власти, характеризуя это как одну из самых пагубных человеческих страстей. Сам же он поднялся столь высоко благодаря фанатичной жажде власти, изощрённой осторожности, хитроумию, а где-то и отступлению от принципов. И лукавит Михаил Сергеевич, когда говорит, что политика у него взяла верх лишь когда он начал работать секретарём крайкома партии. Он видел себя политиком чуть ли не со школьной скамьи. И в университетском комсомоле, и в ЦК КПСС слишком рьяно брался за дело. И там и здесь, по его словам, на него смотрели как на «выскочку». Желание во что бы то ни стало опередить других — внутренняя черта характера Горбачёва, сумевшего её реализовать в жизни. Благодаря неизбывной идее восхождения, которой был одержим всегда.

Конечно, эта «властная целеустремлённость», это фанатичное служение идее продвижения во власть сыграли свою роль. Его замечали как человека преданного партии и, долгое время (по молодости), как перспективного работника. Менее чем за шесть лет «вырасти» от выпускника вуза до первого секретаря крайкома комсомола — и по тем временам было редкостью. При всей «разбросанности», свойственной молодости, карьерный фанатизм Михаила Горбачёва делал своё дело: он быстрее других продвигался по жизни, но нигде по-настоящему не успевал набить себе шишек. Знать-то он знал эту жизнь, но как бы со стороны, никогда не отвечая за конкретные результаты.

Возьмите председателя колхоза или директора завода — сколько выговоров вешали им ежегодно, сколько нервов тратили они ежедневно, сколько не спали ночей. Горбачёв же от такой суровой школы уберёг себя.

Желание быть замеченным толкало его позже и на множество личных услуг руководству партии и государства.

Горбачёв говорит, что он всегда приходил на тот или иной пост в момент, когда его не ждали. И для него это якобы тоже было неожиданным. Что его не ждали — верно, а что он не ожидал — обман: не только надеялся, но и рвался на повышение. Это другим он любил внушать: ты, конечно, ещё не созрел для этой должности, она даётся тебе авансом. На самом деле именно ему авансом была дана огромная страна, многомиллионный народ, и, как оказалось, напрасно.

Обойти любой ценой товарищей по работе стало внутренним законом этого молодого человека в комсомольские годы. Ещё и поэтому у него исчезли и друзья, ещё и поэтому у него не было нормального досуга, как у многих. Он не охотник, не рыбак, не спортсмен, не выпивоха, не бабник. Страсть к величию стала его религией, заменила ему нормальную человеческую жизнь.

Забавный эпизод произошёл с Горбачёвым во время беседы с Л.И. Брежневым весной 1970 года. Михаила Сергеевича рекомендовали на должность первого секретаря крайкома партии, и он проходил собеседования с членами Политбюро. Последним в цепочке был генсек.

Разговор был доброжелательный. Осмелевший Горбачёв решил воспользоваться моментом и попросить чего-нибудь для края. Брежнев выслушал, снял трубку внутренней селекторной связи и соединился с Кулаковым.

— Слушай, Фёдор, — сказал он, — кого же мы собираемся выдвигать на первого секретаря? Его ещё не избрали, а он уже просьбы забивает, комбикорма требует.

— Ну, так ещё не поздно, Леонид Ильич, снять кандидатуру. Но независимо от этого Горбачёв прав, край поддержать надо.

Можно представить, что испытал в тот момент Горбачёв.