ТАЙНА СУПРУЖЕСКОЙ ПЕРЕПИСКИ

ТАЙНА СУПРУЖЕСКОЙ ПЕРЕПИСКИ

Кто ей внушал и эту нежность,

И слов любезную небрежность?

Кто ей внушал умильный вздор…

A.C. Пушкин

«Между тем пишите мне… — ваши письма всегда дойдут до меня».

Пушкин — невесте

«В собственные руки»

«Я не люблю писать писем. Язык и голос едва ли достаточны для наших мыслей — а перо так глупо, так медленно — письмо не может заменить разговора», — признавался двадцатилетний поэт. Ему не раз пришлось изменить собственное суждение, а письма его к Натали, пожалуй, не менее увлекательны, чем любой из пушкинских романов.

Невесте, «мадемуазель Натали Гончаровой», адресовано четырнадцать писем; жене, «милостивой государыне Наталье Николаевне Пушкиной» — шестьдесят четыре! И это за семнадцать месяцев разлуки, выпавших на их недолгую супружескую жизнь. Разлуки физической, но не духовной — Пушкин пишет жене отовсюду, где оказывается волей прихотливой судьбы: из Москвы и Казани, Петербурга и Болдина, Михайловского и Торжка, Нижнего Новгорода и Оренбурга.

Так часто поэт никогда и никому не писал, разве что князю Петру Вяземскому: дотошные исследователи подсчитали, что своему приятелю Пушкин отправил 72 письма. Но с ним Пушкина связывала почти двадцатилетняя дружба. С Натали жизнь свела поэта всего на восемь неполных лет, начиная со дня встречи. Он писал ей, своей Наташе, иногда делая приписку: «В собственные руки. Самонужнейшее», писал все, что лежало на сердце, словно исповедовался. И был крайне зол, когда полиция вскрывала его письма.

«Смотри, женка: надеюсь, что ты моих писем списывать никому не дашь; если почта распечатала письмо мужа к жене, так это ее дело, и тут одно неприятно: тайна семейственных сношений, проникнутая скверным и бесчестным образом…»

«Пожалуйста не требуй от меня нежных, любовных писем. Мысль, что мои распечатываются и прочитываются на почте, в полиции, и так далее — охлаждает меня, и я поневоле сух и скучен».

«Я пишу тебе, не для печати…»

Письма невесте — лишь на французском, жене Пушкин пишет только по-русски. Как тут не вспомнить собственных его признаний: «Жена не то, что невеста. Куда! Жена свой брат»!

«Целую кончики Ваших крыльев, как говаривал Вольтер людям, которые вас не стоили» — это невесте.

«Поцелуй-ка меня, авось горе пройдет. Да лих, губки твои на 400 верст не оттянешь» — это жене.

«Моя дорогая, моя милая Наталья Николаевна, я у ваших ног» — это невесте.

«…Если ты поплакала, не получив от меня письма, стало быть, ты меня еще любишь, женка. За что целую тебе ручки и ножки» — это жене.