Неистовый поклонник

Неистовый поклонник

Еще одну «гитарную» историю мне рассказал один из ленинградских приятелей Высоцкого Валентин Муравский — он подрабатывал в трюках и массовках на «Ленфильме», одно время работал рабочим сцены в Мариинском (тогда Кировском) театре и благодаря личным коммуникативным качествам вполне органично вписался в актерскую тусовку того времени. А с Высоцким он познакомился на съемках «Интервенции» — Муравский там исполнял какие-то трюки.

Видимо, в связи со съемками «Интервенции», в конце 1967 — начале 1968 года Высоцкий довольно много времени проводил в Ленинграде. Со второй половины 1968 года периодически компанию в этих поездках ему составляла Марина Влади — они как раз тогда познакомились. Во время одной из таких поездок Высоцкий и Марина собирались провести вечер у кого-то из ленинградских актеров с участием Валентина Муравского. Тот в подобных случаях выполнял, в том числе, и роль водителя — благодаря финансовой поддержке проживавшей в США сестры у него была личная «Волга» — по тем временам огромная редкость, особенно для невысокопоставленной персоны. Как назло, перед поездкой выяснилось, что у Высоцкого нет гитары. Муравский решил обратиться к своему старому приятелю Виктору Моторину, у которого — он точно знал — было даже две гитары.

Это обращение привело к совершенно неожиданным результатам, о чем Высоцкий, скорее всего, так никогда и не узнал. Но дальнейшие события позволяют увидеть одну из типичных, наверное, моделей поведения ленинградского обывателя и поклонника Высоцкого того времени.

Валентин Муравский рассказал мне, что, когда он пришел к Виктору Моторину за гитарой, то Виктор, естественно, поинтересовался: мол, зачем? — ты же не играешь. Валентин Тихонович объяснил: так и так, Высоцкий, Марина Влади, песни. Приятель среагировал предсказуемо: врешь, такого не может быть!

Виктор Моторин потом рассказал мне, что действительно не поверил Муравскому, потому что, с его точки зрения, у того и Высоцкого не могло быть ничего общего. На протяжении десяти минут один предлагал спуститься и удостовериться, что в машине ждут Высоцкий с Мариной Влади, другой отказывался, потому что не хотел стать жертвой розыгрыша. В конце концов, Виктор Сергеевич выдал приятелю самую плохую из своих гитар и выпроводил его без особо приятных напутствий. На продиктованное вежливостью предложение поехать с ними хозяин гитары ответил, как я понял, некорректным отказом.

Мне Виктор Моторин признался, что не принял приглашение в связи с тем, что в тот момент у него был не лучший в финансовом плане период, из-за чего он не располагал соответствующей приглашению одеждой. Кстати, Виктор Сергеевич утверждает, будто события развивались вечером 31 декабря, и речь шла о предложении отметить новогоднюю ночь «под елками». Я никогда до того не слышал, чтобы Высоцкий отмечал в Ленинграде Новый год, — но ничего нельзя исключать…

Гитара, по словам Муравского, Высоцкому сразу не понравилась — актер якобы даже спросил: мол, нельзя ли было попросить инструмент получше, не такой раздолбанный. Валентин Тихонович, как я понял с его слов, стал оправдываться в том смысле, что хозяин инструмента не поверил, что это для Высоцкого, решил, что его обманывают, и разозлился. Высоцкий, когда возвращал гитару на следующий день, якобы предложил нацарапать на ней автограф. Муравский на всякий случай спросил сначала об этом Моторина, но тот категорически отказался: мол, нечего хорошую вещь портить.

А после всего этого у Виктора Моторина все-таки проснулось любопытство: вдруг Муравский говорит правду, вдруг он действительно общается с самим Высоцким? Виктор Сергеевич рассказал мне, что он потребовал доказательств. В результате Муравский предложил сходить на один из спектаклей Кировского театра «Дон Кихот» — мол, там будут Высоцкий и Марина Влади. Моторин рассказал мне, как он с большим трудом добыл билет, сел на балконе, вооружился биноклем и нашел-таки в зрительном зале интересующую его парочку. После этого он смотрел не на сцену, а на Высоцкого и в конце концов обратил внимание, что Высоцкий выходит из зала за несколько минут до конца спектакля. Моторин, видимо, решил, что настал как раз тот самый момент, когда пора активно действовать, и незаметно, как ему казалось, отправился следом. Так он узнал, что Высоцкий, как многие галантные мужчины, заранее сходил в гардероб за одеждой, чтобы Марине Влади не пришлось стоять в очереди.

Данный малопримечательный инцидент, судя по всему, активизирующим образом подействовал на воображение Виктора Сергеевича.

Валентин Муравский, например, рассказал мне, что после этого Виктор Сергеевич многократно писал Высоцкому письма, в том числе в стихах, и просил передавать их адресату. Валентин Тихонович говорит, что передавал, но ответа ни разу не было. А намного позже, летом 1972 года, Виктор Моторин, по его словам, умудрился позвонить Высоцкому по телефону в тот момент, когда тот готовился к одному из спектаклей во Дворце культуры имени Первой Пятилетки, где Театр на Таганке давал очередные гастроли. Перед этим Виктора Моторина возмутило выступление по телевизору тогдашнего главного режиссера знаменитого МХАТа Олега Ефремова. Якобы мэтр рассказывал об организации труда актеров, а у Виктора Сергеевича было другое мнение о том, как этот труд следует организовывать. Моторин рассказал мне, что он дозвонился до Высоцкого, представился тем самым человеком, на гитаре которого тот играл в новогоднюю ночь, после чего попросил передать Ефремову свое видение озвученного по телевидению вопроса.

Виктор Сергеевич без всякой обиды сказал, что сначала Высоцкий слушал объяснения, но в какой-то момент повесил трубку. Мой собеседник связал столь невежливое завершение разговора с особенностями тогдашних взаимоотношений между Высоцким и Ефремовым.

Впрочем, таким было его восприятие событий 20-летней давности — мы с Виктором Сергеевичем общались в начале 90-х. К тому времени он уже отключал домашний телефон, чтобы ему не мешали предаваться размышлениям, и много времени проводил в очередях за дефицитным тогда дешевым спиртным.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.