Операция «Дунай»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Операция «Дунай»

В период «перестройки и гласности» стали доступны для широкого пользования секретные документы, хранившиеся в так называемой «Особой папке». И как тогда водилось, по страницам этой «Папки» потопталось немало тех, кто не без удовольствия выхватывал из контекста материалы, компрометирующие людей, с честью и достоинством выполнявших свой гражданский и воинский долг во время событий 1968 года в Чехословакии.

Обострение предшествующего этим событиям политического кризиса было во многом связано с именем Александра Дубчека, избрание которого на пост первого секретаря ЦК Компартии Чехословакии стало отправной точкой «обновления» страны. Довольно быстро демократические преобразования, связанные со свободой печати, перестройкой экономики, открытостью границ, наполнялись духом открытого антисоветизма. Посол СССР в Чехословакии С. В. Червоненко охарактеризовал Дубчека «антипартийным явлением», а сложившуюся обстановку — «взрывоопасной», проводя параллели с венгерскими событиями 1956 года.

Было бы наивно полагать, что спецслужбы США и их союзников по НАТО сидели сложа руки. Учитывая венгерский опыт, они пытались свести до минимума влияние Компартии в рабочих коллективах, деполитизировать вооруженные силы, создать в среде интеллигенции очаги свободомыслия и противления коммунистической идеологии, накалить взаимоотношения между «отцами и детьми». Походя очернялось значение освобождения Чехословакии Советской Армией от фашистского ига.

В «Особой папке», в разделе «О деятельности контрреволюционного подполья в Чехословакии», отмечалось:

«Задачи подполья: отрыв от стран социалистического содружества, реставрация капитализма, разложение армии, оргосбезопасности, возрождение деятельности социал-демократической партии.

Роль ударного отряда сил контрреволюции выполняет "Клуб-231", объединивший в своих рядах 40 тысяч человек из числа репрессированных за антигосударственную деятельность.

Генеральный секретарь клуба бывший фашист Бродский открыто призвал к расправе с коммунистами. "Клуб беспартийных активистов" объединяет творческую, научную интеллигенцию, осуществляет связь с сионистской организацией "Джойнт". Возглавляет клуб философ Иван Свитак.

3 мая 1968 года эти силы организовали митинг на Староместской площади в Праге. Главный лозунг митинга — изъять из Конституции ЧССР положение о руководящей роли Коммунистической партии.

В "Клуб ПТП" входят бывшие военнослужащие, отбывшие наказание в штрафных батальонах.

В распространяемых в Праге и других городах листовках КПЧ приравнивается к фашистской, карательной организации.

С января (1968 г.) началось наступление на якобы продажные государственные учреждения — суд и прокуратуру.

Нападкам подвергается участие ЧССР в Варшавском договоре. Готовится выход из него».

...8 апреля 1968 года в кабинет командующего Воздушно-десантными войсками позвонили по «вертушке» из Минобороны. А через час фельдъегерь доставил В. Ф. Маргелову пакет, содержащий директиву министра обороны и начальника Генерального штаба. Командующий вызвал начальника штаба генерал-лейтенанта П. Ф. Павленко, начальника политуправления генерал-майора В. П. Лысенко и ознакомил их с полученным документом:

«Контрреволюционные силы Чехословакии при активной помощи США и ФРГ дезорганизовали государственный порядок в этой стране. Используя эти события, войска НАТО угрожают завоевать Чехословакию, свергнуть в ней народную власть и установить угодный им режим...

Приказываю: с получением сигнала "Буря" привести в полную боевую готовность в пунктах постоянной дислокации 7-ю и 103-ю гвардейские воздушно-десантные дивизии, вывести их в исходный район для подготовки к высадке в Чехословакии парашютным и посадочным способами... Задачи дивизиям: оказание помощи органам народной власти в подавлении сил контрреволюции, взятие под контроль важнейших государственных учреждений, радиостанций, те левидения, почты, телеграфа, аэродромов, а также важнейших узлов дорог. Не допустить проникновения контрреволюционных сил в район Праги.

...В случае если войска ЧНА38 будут враждебно относится к десантникам и поддержат контрреволюционные силы, необходимо принимать меры.

...Названным дивизиям надлежит быть готовым ко взлету через 20 часов после получения сигнала "Буря".

...Открывать огонь без моего приказа запрещаю».

Далее следовали подписи министра обороны маршала Советского Союза А. Гречко и начальника Генштаба Вооруженных Сил СССР маршала Советского Союза М. Захарова

Вся операция по наведению порядка в стране с населением свыше 14 миллионов человек мыслилась таким образом, что внезапные действия соединенных сил государств Варшавского договора не позволят даже опомниться союзникам по НАТО.

Среди государственных институтов Чехословакии вооруженные силы были, пожалуй, менее всего втянуты в политическую борьбу. Многие офицеры Чехословацкой народной армии прошли подготовку в военно-учебных заведениях СССР и имели прочные деловые и дружеские связи в различных командных звеньях. Вот почему организация и проведение на территории Чехословакии командно-штабных учений Варшавского договора с кодовым названием «Шумава», в которых, кроме чехословацких и советских войск, принимали участие части Войска польского, не вызвали отторжения в армейской среде. Советских воинов повсеместно встречали тепло и сердечно. Руководил учениями первый заместитель министра обороны СССР и главнокомандующий Объединенными вооруженными силами стран Варшавского договора маршал И. И. Якубовский. Местом проведения учений был избран Либавский полигон в Словакии, находившийся в изрядном запустении.

В газете «Руде Право», официальном органе КПЧ, генерал-майор Чепицкий сообщил, что «через два-три дня Советская Армия покинет Чехословакию». Вторил ему тогдашний министр иностранных дел ЧССР Иржи Гаек: «Командно-штабные учения стран — участниц Варшавского договора закончились и Вооруженные Силы СССР в ближайшие дни возвращаются в Советский Союз».

Пребывание советских войск в Чехословакии политическое руководство СССР считало фактором, сдерживающим  сползание к контрреволюции». Сами же чехи высказывалисьнесколько иным образом и более чем откровенно: «Вторую Венгрию русские здесь не получат».

Мнение словаков значительно отличалось от последнего: «Мы добиваемся федерации для словаков. Нас пугают тем, добившись своего, мы будем лишены финансирования Праги. Но мы от своих требований не отступим. Если же в Чехии победят правые силы, то мы пойдем на разрыв с чехами и будем просить у русских поддержки для создания своего Словацкого социалистического государства». В штабе ВДВ между тем изучали информацию о руководстве Чехословакии. Так, например, А. Дубчек характеризовался как «честный, хотя и недостаточно принципиальный человек, положительные качества которого превратили его в ширму в чехословацком обществе, за которой правые пытаются проводить свою политику. Первый секретарь жил в СССР 14 лет, и он умный коммунист».

12 июля 7-я и 103-я воздушно-десантные дивизии были подняты по тревоге и совершили марш в районы ожидания. Пока политики занимались политикой, десантники готовились к боевым действиям: совершали марш-броски, тренировались в швартовке грузов и боевой техники, обучали воинов, прибывших из запаса. Приказ министра обороны СССР и начальника Генерального штаба, полученный Маргеловым, каким бы конкретным он ни был, конечной ясности в будущие действия не вносил. Перед командующим ВДВ стоял непростой выбор: десантировать подразделения и части целиком или осуществить высадку десанта комбинированным способом — разведотряды вступают с воздуха в бой, захватывают аэродромы, обеспечивая высадку главных сил. Нужно было предусмотреть и вариант, при котором авиация подавляет систему ПВО и прикрывает посадочный десант.

В то время в армиях дружественных нам стран все вооружение, за редким исключением, было советским: самолеты, локаторы, зенитные комплексы... Боевая техника в руках людей, разуверившихся в социализме и поддавшихся на призывы о непредсказуемых действиях, могла привести и к непредсказуемым последствиям. Один боевой пуск, выстыл, и свинцовый смерч забушевал бы над Чехословакией, от наших военных требовалось не допустить такого развития событий.

У командующего ВДВ была еще одна трудность. Покров чрезвычайной секретности над подготовкой к операции «Дунай», по существу, сводил на нет суворовский принцип,  который он постоянно отстаивал еще с тех памятных военный лет, когда начал командовать дивизией: «Каждый солдат должен знать свой маневр». Увы, сейчас его подчиненные вынуждены были питаться слухами. Боевая задача формулировалась в общих чертах: 7-я гвардейская воздушно-десантная дивизия захватывала аэродромы в Рузине Водохи, стремительно входила в Прагу, затем, взаимодействуя с 11-й и 20-й танковыми дивизиями, брала под контроль правительство ЧССР и командование ЧНА, узлы связи и главпочтамт, телевидение, радиовещательную станцию, госбанк, редакции и типографии газет.

103-я гвардейская воздушно-десантная дивизия должна была высадиться на аэродроме Туржани и выполнять аналогичные задачи в Брно. После выполнения поставленных задач 7-я воздушно-десантная дивизия переподчинялась генерал-лейтенанту И. Л. Величко.

11 августа был вызван в Москву командующий 38-й армией генерал А. М. Майоров. Посетив последовательно кабинеты начальника Генерального штаба и министра обороны, он предстал с докладом перед Генеральным секретарем ЦК КПСС Л. И. Брежневым. Присутствовал на докладе и М. А. Суслов. Предоставим слово А. М. Майорову:

«В одно прекрасное утро, Леонид Ильич, под Чопом, Мукачевом, Ужгородом могут быть выброшены 82-я и 101-я воздушно-десантные дивизии НАТО. А через всю Чехию и Словакию на максимальных скоростях пойдут к ним на соединение пятый и седьмой армейские корпуса, а это 9 — 11 дивизий. Нам известно: маневры войск НАТО намечены на начало сентября.

Брежнев и Суслов переглянулись. А я продолжаю резать:

— А в ночь перед выброской воздушных десантов будет сформировано марионеточное правительство Чехословакии. Оно объявит о нейтралитете, о выходе из Варшавского договора, обратится с просьбой к НАТО — защитить страну от советского вторжения... Чехословакия может быть потеряна. Или небольшая война...»

Конечно же, Майоров не мог тогда знать, что советские руководители упорно искали авторитетных лидеров Компартии Чехословакии, готовых обратиться к ним с просьбой о вводе в страну войск Варшавского договора, чтобы предупредить в ней утрату социалистических завоеваний. К тому времени Польша, Германская Демократическая Республика, Болгария, Венгрия уже дали согласие на участие своих воинских контингентов в операции «Дунай». Румыния категорически выступила против, и Н. Чаушеску с тревогой ожидал часа «Ч», приказав своим вооруженным силам быть к готовности к отражению агрессии. Облегченно вздохнул он только спустя неделю после благополучного разрешения чехословацкого кризиса.

18 августа 1968 года на заседании Политбюро ЦК КПСС было принято решение о вводе войск Варшавского договора в Чехословакию. Долгожданное обращение «здоровых сил» главе с В. Биляком, хотя и не имело юридической силы. Так как не было согласовано с высшими партийными и правительственными инстанциями ЧССР, дало повод для свободы действий. Теперь многое зависело от того, как будут действовать воздушные десантные дивизии в Праге и Брно.

Готовились ли «контрреволюционные силы» к вводу советских войск в августе 1968 года? Докладывая министру обороны маршалу Советского Союза А. А. Гречко о действиях 7-й и 103-й гвардейских воздушно-десантных дивизий, В. Ф. Маргелов отметил:

«Когда десантники ворвались в здание Академии Запотоцкого, офицеры Чехословацкой народной армии сидели над картами и наносили положение наших войск, перешедших границу. Приход их в Брно ожидали в середине дня. Также решительно были блокированы и разоружены воинские части, расположенные в городе».

Командующий ВДВ не сковывал своим авторитетом комдивов генералов Л. Н. Горелова и А. И. Яценко, предоставив им возможность принимать решения самостоятельно, по обстановке. Мнения комдивов 7-й и 103-й десантных дивизий и штаба ВДВ сходились в главном: в первом эшелоне в составе двух транспортных самолетов — группы захвата и наведения. На всю операцию по захвату аэродромов, на взятие под охрану взлетной полосы и налаживание аппаратуры взлета и посадки — 30 минут.

Если бы кто-нибудь из охраны аэродромов умудрился оправиться от шока и перегородил бы взлетную полосу чем угодно  — тогда о посадочном десанте и речи быть не могло.

В большой степени успех операции зависел от десантников, и они тренировались без устали на отечественных контрольно-диспетчерских пунктах, схожими с чехословацкими.

В тот же день, 18 августа, в Министерстве обороны состоялось совещание, на котором А. А. Гречко произнес запоминающиеся слова: «Ввод войск в Чехословакию будет Осуществлен, даже если приведет к третьей мировой войне», последствия, конечно, преувеличивалась, но решительность настроя не вызывала сомнений. О серьезности предстоящего свидетельствовал состав участников совещания: Главком  Объединенными вооруженными силами стран Варшавского договора маршал Советского Союза И. И. Якубовский, Главком ВВС, Главный маршал авиации К. А. Вершинин, Главком ракетных войск стратегического назначения

Н. И. Крылов, Главком ВМФ адмирал флота М. Г. Горшков, Главком войск ПВО маршал Советского Союза П. Ф. Батицкий. Совещание вел начальник Генерального штаба маршал Советского Союза М. В. Захаров.

Непосредственное исполнение операции «Дунай» возлагалось на командующего ВДВ генерала армии В. Ф. Маргелова, командарма 1-й танковой армии генерал-лейтенанта К. Г. Кожанова, командарма 20-й армии генерал-лейтенанта И. Л. Величко, командарма 38-й армии генерал-майора А. М. Майорова, командующего Группой советских войск в Германии генерала армии П. К. Кошевого, командующего Южной группой войск генерал-полковника К. И. Провалова, командующего Северной группой войск генерал-полковника И. Н. Шкадова. Координатором наземной части операции назначался командующий Сухопутными войсками генерал армии И. Г. Павловский. Моральный дух советских войск, участвующих в операции «Дунай», должно было обеспечивать Главное политическое управление во главе с А. А. Епишевым.

Переход войск границы Чехословакии был намечен на 23 часа 20 августа. День ввода войск — 21 августа. Сигнал «Ч» — «Влтава-666».

О поведении командующего ВДВ на этом совещании красноречиво рассказывает А. М. Майоров в книге «Вторжение»:

«Маршал А. А. Гречко обратился к генерал-лейтенанту Величко:

—  Командарм, через 10 — 12 часов после «Ч» одной, а лучше двумя дивизиями вам следует соединиться с воздушно-десантной дивизией в районе аэродрома Рузине юго-западнее Праги...

В этот момент командующий ВДВ, генерал-полковник39 Маргелов, не всегда умеющий совладать со своим темпераментом, выпалил:

—  Товарищ министр, воздушно-десантная дивизия вовремя... — Слова, похоже, не поспевали за возбужденной мыслью десантника, — все вдребезги разнесем к чертовой матери.

Гречко замахал на него рукой: дескать, погоди...

Товарищ министр. Все семь дивизий готовы разнести в клочья любого противника!

— Спокойно, генерал. Конкретно о 98-й дивизии.

— Докладываю. С военно-транспортной авиацией все согласовано. Дивизия готова к высадке парашютным способом. После получения сигнала не более как через два часа.

— Утверждаю. Садитесь...

Гречко закрыл свою тетрадь. Я посмотрел на часы... Все мероприятие заняло меньше часа. Точнее, 43 минуты.

..Все двинулись к двери. И вдруг кто-то тронул меня за плечо. Я обернулся и увидел Маргелова.

— Ну что, понял, Саша?

— Так точно, Василий Филиппович.

— А что понял? — осклабился воздушный десантник.

— Действовать надо решительно и твердо управлять войсками.

— Е... надо и фамилию не спрашивать — вот что надо!

Я остолбенел. В такое время и такой цинизм из уст прославленного героя войны».

Более служебные пути А. М. Майорова, назначенного на должность командующего Центральной группой войск в Чехословакии, и командующего ВДВ не пересекались.

День 18 августа 1968 года был насыщен до предела: комдивы 7-й и 103-й дивизий получили от командующего боевую задачу, и тут же заработала цепочка, ведущая от командиров соединений к частям и подразделениям. Приближалось время сигнала «Влтава-666», и Василий Филиппович в эти часы не находил себе места — слишком короткий срок был отпущен подчиненным для подготовки. Справятся ли они? Однако командующий ВДВ не опускался до мелочной опеки, а его спокойствие и выдержанность придавали уверенность всем, на чьи плечи ложилась судьба операции.

Об этих чертах командующего ВДВ вспоминал генерал П. Ф. Павленко:

«Обстановка всякий раз бывает конкретная, не похожая на теорию. В том и искусство командира, что он способен (или не способен) правильно оценить ее. У нас порой даже в высоких инстанциях преуспевали и вышли в чины сугубые теоретики, не способные, однако, практически командовать ни на войне, ни в мирное время. Я никогда не слышал от Василия Филипповича «классических» Формулировок замыслов, решений, как это преподается в академиях. Зато я много раз слышал его приказы и распоряжения как на учениях, так и в повседневной жизни — четкие, ясные и краткие, при которых подчиненный может  проявить инициативу в способах выполнения задачи, замысел решения командующий уже "отложил" в своем уме.

...Когда штаб докладывал командующему расчет времени на подготовку к операции, важнейшим элементом он считал заботу о том, чтобы дивизия и полки имели достаточно времени на подготовку к десантированию. Ведь нередко встречаются случаи, когда старшие "инстанции" съедают львиную долю времени... Грош цена всем умным замыслам начальника, считал Маргелов, если командиры взводов и рот не имели времени на уяснение своих задач и доведение порядка действий до всех солдат».

Не случайно в одном из документов уже упоминавшейся «Особой папки» относительно идеологической подготовки операции «Дунай» делается неутешительный вывод: «Войну за умы чехов мы проиграли». Действительно, советская пропаганда заняла откровенно оборонительную позицию. А между тем на территорию Советского Союза постоянно вещали на нескольких языках народов СССР радиостанции «Свобода» и «Голос Америки». Не отставала от них и радиостанция «Европа». Эти широко известные «рупоры империалистической пропаганды» дополняли десятки подпольных радиостанций, располагавшихся в Австрии и в самой Чехословакии.

А ведь у солдат и офицеров Советской Армии сложилось твердое представление, что Чехословакия — верный друг и надежный союзник по социалистическому лагерю. Трудно было разобраться в происходящем. А каково было тем, у кого в памяти жила победная весна 1945 года? Неужели Злату Прагу, спасенную однажды от фашистской нечисти, придется вновь освобождать ценою пролитой крови?

Заметим при этом, что слова министра обороны: «Огонь открывать только с моего разрешения!» — давали прекрасный повод для безответных провокаций. В. Ф. Маргелов, передав распоряжение маршала А. А. Гречко командирам 7-й и 103-й дивизии, от себя пояснил: «Действуйте по обстановке».

Больной вопрос — обеспечение связи (десантникам приходилось действовать в значительной оторванности от штаба ВДВ) — Маргелов решил, передав в группы захвата мощные автомобильные радиостанции. Сигнал о захвате аэродромов, поданный ими, — команда для летчиков военно-транспортной авиации на снижение.

Еще со времен подготовки к широкомасштабным учениям «Днепр» у Василия Филипповича сложилась прочная дружба с «летунами». Для обеспечения десантирования в Чехословакию привлекалось 440 самолетов Ан-12. Расчет на взлет был таков: два парашютно-десантных полка — один аэродром. 20 августа вся техника, грузы, боеприпасы двух воздушно-десантных дивизий были загружены в самолеты. В ночь с 20 на 21 августа в воздух поднялись первые «Аны», уносившие в Прагу и Брно разведывательные отряды. С небольшим отрывом со взлетных полос стартовали главные силы. Обратимся к воспоминаниям одного из участников этих событий:

«Аэродром, расположенный невдалеке от небольшого белорусского городка Поставы, гудел, словно улей. Уже были получены карты Брно, на которых красными кружками были заботливо обведены объекты, которые необходимо было взять под контроль. Солдаты моего взвода без сожаления отполовинивали "сухие пайки", беря в запас побольше патронов... Кто знает, как обернутся события... Я был назначен выпускающим и, когда захлопнулся люк, принялся за привычную работу: проверил, все ли гвардейцы зацепили карабины и т. д. и т. п. Самолет оторвался от земли и стал набирать высоту. Стрелка на приборе стала колебаться: 1000 м, 2000 м... "Будем прыгать или приземляться?" — спросил я борттехника, на что тот только пожал плечами. Заглянул в иллюминатор — летим над облаками, рядом, словно в почетном эскорте, "ястребки". С высоты в несколько километров — резкий спуск — до 150 — 200... Сияющий шпиль на высотке, схожей с московской, и вдруг команда пилота: "Садимся!" Десантник в самолете — неповоротливый тюлень, тяжелый рюкзак под задницей, парашюты, основной и запасный. В голове номера "бортов", где мои упакованные СПГ-9, две "асушки" — артиллерия подвижной группы. Наш самолет на взлетной полосе первый. Командир полка получил доклад разведгруппы. Охрана разоружена, и началось то, что никогда не забудется. Чешский военный аэродром напоминал немыслимую круговерть. Из люков приземлявшихся самолетов выбегали люди, стремглав бросаясь к грузовым "бортам". Зашвартовать и загрузить технику в самолет дело сложное. Но и привести ее в боевое состояние — не менее трудная задача. На землю летели замки крепления, пряжки, тугие стягивающие ремни. А самолеты тем временем взлетали и поднимались, и над всем этим морем техники и людей барражировали краснозвездные истребители. Не прошло и часа, как подразделения 350-го гвардейского парашютно-десантного полка начали выдвижение а свои маршруты. Я поглядел на часы — 6.00 по московскому времени, и тотчас в радийной машине зазвучал гимн детского Союза».

Прикрытие 7-й воздушно-десантной дивизии осуществляли два полка истребителей-бомбардировщиков и два полка истребителей из состава 16-й воздушной армии. Десантирование 103-й воздушно-десантной дивизии обеспечивал два полка истребителей и один полк истребителей-бомбардировщиков. Подавить систему ПВО Чехословакии при таком многослойном перекрытии воздушных зон не составляло труда. Мастерство и мужество летчиков во много предопределили ход операции в Праге и Брно.

Безо всякого сомнения, основную задачу решала 7-я гвардейская воздушно-десантная дивизия. Генерал-майор Л. Н. Горелов в Праге ранее не бывал, но план города изучил словно свои пять пальцев. Была проведена тщательная подготовка командиров четырех подвижных отрядов, назначенных для захвата зданий Министерства обороны и Генерального штаба Чехословацкой народной армии, Министерства внутренних дел и Военно-политической академии телевизионного и радиовещательного центров, главпочтамта, телеграфа и госбанка.

Вспоминает командир 108-го гвардейского парашютно-десантного полка полковник Ш. X. Минигулов:

«Перед рассветом в четыре утра наш полк начал десантирование в 12 километрах от Праги, на одном из военных аэродромов. А за десять минут до нас на этом же аэродроме приземлился военно-транспортный самолет, на борту которого находились командир дивизии и разведывательная рота. Она захватила аэродром, отрезала его от внешнего мира, обеспечила десантирование основных сил полка и других частей дивизии. Мгновенно были оцеплены боевые самолеты, блокирован гарнизон, где располагался летный состав. Все произошло без единого выстрела. И, как говорится, пошло-поехало... Через каждые полторы минуты на аэродром приземлялись самолеты. То есть не успевал один добежать до конца посадочной полосы, как на нее садилась следующая машина. Люди и техника тут же разворачивались и мчались на Прагу».

Механизированный арсенал разведчиков был невелик, и командующий ВДВ, памятуя об этой стороне дела, распорядился: «Все, что будет у гвардейцев под рукой, — автобусы, грузовики, машины — использовать для быстрого выхода к объектам». Действуя подобным образом, десантники, по воспоминаниям Ш. X. Минигулова, захватили четыре главных моста через Влтаву, помещение клуба «231» (штаб-квартира оппозиционных сил), здание ЦК КПЧ, издательство «Руде Право», Министерство внутренних дел, главпочтамт, телецентр, национальный и государственный банки.

Под охрану были взяты советское посольство в Праге, залы. Воинские гарнизоны, размещавшиеся в столице Чехословакии, оказались блокированными, и крупных военных столкновений в ходе операции не произошло. Но небольшие бои и перестрелки все же были.

Во многом на столь бескровное развитие событий повлияла фраза, произнесенная министром обороны СССР А. А. Гречко в телефонном разговоре с генералом армии И.Г. Павловским, когда тот с группой десантников уже находился в кабинете министра обороны ЧССР генерала Дзура. «Иван, передай министру: избави бог его открыть огонь по нашим войскам». И Дзур отдал приказ огня не открывать.

И тем не менее страсти накалялись с каждым часом. Представьте себе картину. Раннее утро в Праге и Брно, открываются парикмахерские и кафе, позевывая, открывают жалюзи владельцы мелких лавочек, на улицах появляются дворники и первые прохожие, и — о боже! — у всех правительственных зданий — люди в комбинезонах, в шлемах без знаков различия, с оружием в руках. Чья армия? Когда она вошла? Недоумение и страх перемешались в сердцах у чехов, и ненависть к советскому руководству, посягнувшему на свободу и независимость страны, выплеснулась в хлестких лозунгах: «Ленин, вставай! Брежнев сошел с ума!», «Иван, езжай домой дрючить свою Машку и хлебать щи!»

Что ж, с русским языком у чехов проблем не было. Не имелось недостатка в Праге и Кошице масляной краски, которой незадолго до ввода в Чехословакию войск Варшавского договора неизвестные подонки прошлись по памятникам воинам-освободителям. Досталось бюсту Маршала И. С. Конева, не пощадили вандалы захоронения советских воинов, павших в боях за освобождение Чехословакии. Мертвые сраму не имут, а живые?

Операция по вводу союзных войск предусматривала «деликатную» задачу, которую предстояло решить командующему ВДВ. Десантники, действовавшие в Праге, должны были арестовать А. Дубчека, ряд членов ЦК КПЧ и чехословацкого правительства. Маргелов потребовал от комдива 7-й воздушно-десантной дивизии «действовать по отношению к Руководству ЧССР с чрезвычайной вежливостью и не бросаться понапрасну словами».

Разведрота дивизии и два взвода мобильного отряда, который возглавлял начальник разведки подполковник М. Серегин, перекрыли все улицы, прилегающие к зданию КПЧ, и взяли его под контроль, разоружив при этом охрану и нарушив телефонную связь. А. Дубчек находился в своем каби нете на втором этаже. Когда заместитель начальника политотдела подполковник М. Шишкин и старший лейтенант Б. Приталюк в сопровождении гвардейцев вошли в кабинет первого секретаря, в нем, кроме А. Дубчека, находилось еще 24 человека и среди них Й. Смрковский, Ф. Кригед, Й. Шпачек, Б. Шимон. Подполковник М. Шишкин громко поздоровался с присутствующими, в ответ — молчание. Нарушил его Ф. Кригель, вспылив: «Господа, что это за армия пришла?» М. Шишкин ответил: «Советская армия пришла для защиты социализма в Чехословакии. Прошу соблюдать спокойствие и оставаться на местах до прибытия наших представителей».

Спокойствие далось с трудом. Дубчек стал хвататься за телефоны, пытаясь связаться с послом в СССР С. В. Червоненко, а затем с самим Л. И. Брежневым. Пришлось вмешаться офицеру. Старший лейтенант Жаданов «в сдержанной форме отказал А. Дубчеку и обрезал телефон». Эти слова взяты из рапорта В. Ф. Маргелова министру обороны. Складывалась довольно затруднительная ситуация — все руководство КПЧ находилось в руках десантников, а люди из органов явно запаздывали. Этим воспользовались неугомонные Й. Смрковский и Ф. Кригель, которые выкрикивали из окон, что они схвачены, и пытались спровоцировать толпу к их освобождению. Это были самые напряженные минуты.

Воспользуемся еще раз воспоминаниями командира 108-го парашютно-десантного полка полковника Ш. X. Минигулова. «Александр Степанович, — обратился он к Дубчеку, — я командир воздушно-десантной части, мы десантировались сегодня. Вошли оказать вам помощь в подавлении контрреволюционного мятежа». Дубчек ответил, что в стране никакого контрреволюционного мятежа нет. И в это время с улицы раздалась очередь по окнам.

Только к вечеру началась эвакуация руководства КПЧ в здание советского посольства, а из него на аэродром в Рузине, где «под парами» стоял самолет, готовый к доставке членов ЦК и правительства в Москву.

О перевозке захваченных лидеров Чехословакии В. Ф. Маргелов докладывал А. А. Гречко так: «В первой группе были доставлены в советское посольство О. Швестка, Ф. Барбилек, О. Биляк, О. Павловский... Во второй группе... в бронетранспортере находились А. Дубчек и Ф. Кригель, напротив них сидели два наших офицера, в другом бронетранспортере Й. Смрковский и Й. Шпачек. При перевозке указанной группы на аэродром Рузине особенно возмущались Ф. Кригель и Й. Смрковский. Они требовали открыть люки и объяснить, куда их везут. В целом эвакуация членов ЦК КПЧ прошла быстро и без происшествий».

Оправившись от шока после ввода в Чехословакию войск социалистических стран, зарубежные «голоса» выплескивали на слушателей свидетельства невиданных «злодеяний», совершенных «бандитами Маргелова» в Праге и Брно.

«В эти трагические минуты, — вещали в эфир через радио «Свобода» известные путешественники Мирослав Зигмунд и Иржи Ганзелка, — мы обращаемся к общественности Советского Союза. Вы всегда называли нас самыми преданными из всего социалистического лагеря. Неужели вы верите, что мы — контрреволюционеры! Требуйте объяснения этого беспримерного вероломства ваших государственных деятелей, которые замарали честь советских людей... Мы просим вас, не замалчивайте эту страшную агрессию!»

Отсутствие правдивой информации в советской прессе дало прекрасный повод идеологическим и разведывательным службам Запада для того, чтобы преподнести события в самом неприглядном виде. Одна из инструкций спецслужбам США гласила:

«Делать упор на то, что ввод в Чехословакию войск пяти стран Варшавского договора свел на нет то смягчение, которое наметилось между Востоком и Западом. Под угрозу срыва поставлена судьба договора о нераспространении ядерного оружия. Курс советского руководства на насильственное подавление малейших проявлений самостоятельности создает военную угрозу вторжения в Румынию, Югославию, Албанию...»

Командующий ВДВ сдерживал себя с трудом. Его солдат на улицах чешских городов поносили на чем свет стоит, разъяренные толпы лезли на десантников с кулаками, забрасывали их камнями, стреляли исподтишка. Захваченные радиостанции, вещавшие на частотах советских войск, исчислялись десятками. Гвардейцы же в ответ только крепче стискивали зубы. Лишь на пятый день пребывания войск в Чехословакии советские политорганы разродились листовкой. Называя командиров и солдат 7-й и 103-й гвардейских дивизий «политическими бойцами», В. Ф. Маргелов нисколько не ошибался. Комдивы Л. Н. Горелов и А. И. Яценко постоянно «ходили в народ», пытались наладить контакты с руководством Праги и Брно.

Труднее всего было удержать спокойствие в чехословацких воинских частях. Перед офицерами-десантниками предстала картина их полнейшего разложения. По сведениям контрразведки, в день 21 августа даже в частях постоянной боевой готовности — ПВО, авиации, связи — отсутствовала треть личного состава: то ли в увольнении находились, то ли в самовольной отлучке. Блокированные в своих гарнизонах воины Чехословацкой народной армии не ответили на подстрекательские призывы: «К оружию!» — и тем самым выбили важный козырь из рук националистического сопротивления.

Краткая хроника боевых действий десантников выглядела так.

21 августа (в ночь на 22-е). 2-я рота 108-го гвардейского парашютно-десантного полка была обстреляна одиночными выстрелами, при ответном огне выстрелы прекратились и больше не повторялись.

23 августа. Из здания телецентра был открыт огонь из автоматического оружия. В перестрелке были убиты 2 человека 8 солдат ранено. В Брно в перестрелке погиб один человек.

24 августа. Около часа ночи разгорелся бой возле здания Национального собрания и министерства сельского хозяйства. В ходе ликвидации очагов сопротивления было взято: 200 единиц различного оружия, 17 пулеметов, 30 ящиков боеприпасов.

25 августа. Разведрота 7-й дивизии обнаружила склад оружия и сдала его в комендатуру. Десантники подвергались обстрелам с крыш зданий и окон. Открывался огонь на поражение. 7-я гвардейская воздушно-десантная дивизия перешла в непосредственное подчинение генерала армии И. Г. Павловского.

26 августа. Персонал аэродрома в Рузине отказался обслуживать наши самолеты. В здании министерства торговли изъяли арсенал с оружием.

28 августа. Десантники взяли под контроль тюрьму. Перестрелка у Дома журналистов. Изъято 13 пулеметов, 81 автомат, 150 ящиков с обмундированием и снаряжением. Ночью в Праге в ряде мест велась перестрелка.

30 августа. Предприятия Праги и Брно приветствовали гудками возвращение членов ЦК КПЧ и правительства из Москвы.

В Брно — отдельные выстрелы. Частями 103-й дивизии были изъяты две радиостанции, 15 автоматов, 14 пулеметов, 40 000 патронов.

В докладе министру обороны СССР В. Ф. Маргелов уточнил, что всего двумя десантными дивизиями было захвачено 97 пулеметов, 150 винтовок, 23 гранатомета, почти 90 000 патронов, 14 радиостанций.

Не успели отгреметь выстрелы, как командующий ВДВ прилетел в Прагу. Последовали краткие распоряжения:

«Погибших солдат доставить на Родину и похоронить с почестями. Раненых — в стационарный госпиталь в Южной группе войск. Отличившихся представить к боевым наградам». Более 1000 воинов-десантников были удостоены орденов и медалей СССР, а «действия 7-й и 103-й гвардейских воздушно-десантных дивизий, выполнивших интернациональный долг по защите социалистических завоеваний трудящихся Чехословакии, получили высокую оценку Политбюро ПК КПСС, Советского правительства и министра обороны».

Эти строчки, взятые из приказа командующего ВДВ, совпадают с выводом, содержащимся в одном из документов «Особой папки»:

«В военном отношении операция по вводу наших войск в Чехословакию была проведена безукоризненно. Армия показала высокий уровень боевой готовности и великолепное профессиональное мастерство...»

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 декабря 1968 года командующий Воздушно-десантными войсками Герой Советского Союза генерал армии В. Ф. Маргелов за умелое руководство соединениями, принимавшими участие в операции «Дунай», был награжден орденом Ленина. 12 сентября части и 7-й и 103-й гвардейских воздушно-десантных дивизий, передав охраняемые объекты чешской милиции, были выведены за пределы Праги и Брно и без раскачки принялись за боевую подготовку. Требования командующего ВДВ были такими: обустроить нормальный быт, подвести итоги действий, наладить надежную охрану складов с оружием и боеприпасами и готовиться к выезду на Родину. В этой связи представляют интерес воспоминания командира взвода Б. Акимова:

«Жизнь в Брно постепенно налаживалась. Меньше во взглядах чехов стало злобы, с улиц исчезли провокационные лозунги. Общими усилиями мы привели в порядок братское захоронение советских воинов. Немецкое, находившееся на другой стороне, — не тронуто. Ожила знаменитая ярмарка. Патрулируя улицы города, мы только облизывались: пиво вовсю лилось, но однажды не удержались, поменяли наши рубли на злотые. "Настоящее чешское!" — с восторгом произносил каждый, кому достался заветный глоток.

Наезд командующего ВДВ в наш 350-й гвардейский парашютно-десантный полк неожиданностью не стал. Мы знали, что Василий Филиппович в Праге и не преминет побывать в Брно. К этому времени полк полукругом располагался по горам, с которых город был виден словно на ладони. Немаловажная деталь: из Боровухи, места постоянной Дислокации, прибыл оркестр. Загремели марши и, конечно,

«Врагу не сдается наш гордый "Варяг"» — любимая мелодия В. Ф. Маргелова. С нее и начался строевой смотр. Эхо нашего многоголосого десантного хора настроило чехов на более миролюбивый лад. На импровизированной трибуне представители городских властей не жалели ладоней. Ведь известно: "Когда поют солдаты, спокойно дети спят..."

Как командир знаменного взвода, я был причислен к лику особ, приближенных к комполка, и следовал за ним, внимательно вслушиваясь в то, что говорит ему командующий-

—  Здесь поставить баню, здесь походный магазин, здесь

Колесов, устрой клуб. Я на фронте своих бойцов Чарли

Чаплином вдохновлял, а в ЮГВ — целый арсенал нашенских фильмов и водки...

Командир полка недоуменно пожал плечами, а командующий продолжал:

— Да, да, водки. Боевых сто грамм для гвардейцев выбить не получилось. А вот водка и коньяк в магазине будут как поощрение...

— Так откуда взять деньги?! — воскликнул комполка. — Я ж выполнил приказ — распорядился: денег с собой не брать.

— Вот тебе, Колесов, мой сертификат для начала, а начфина пошли с охраной в штаб дивизии. Я их, этих бумажек, в достатке привез».

* * *

Перед началом нового, 1968/69 учебного года, который в Вооруженных Силах СССР по заведенному правилу начинался 1 декабря, в Управлении ВДВ проходило расширенное совещание. Сохранились тезисы выступлений, написанные рукой командующего ВДВ В. Ф. Маргелова:

« — Высокая оценка, данная Политбюро ЦК КПСС, Советским правительством и министром обороны, не означает, что у нас нет нерешенных вопросов.

— Мы далеко не всегда будем иметь такой продолжительный срок для подготовки к действиям, поэтому должны работать над сокращением времени выхода к аэродромам и завершения подготовки к десантированию.

— В боевой подготовке... в 1969 году запланировать и провести одно тактическое ротное учение «Ведение боя в населенном пункте». Эти же учебные вопросы включить и в батальонные учения.

— Научить личный состав грамотно и уверенно пользоваться планами городов, учитывая опыт действий в Чехословакии, когда были сорваны и уничтожены дорожные указатели и таблички с названиями улиц, номерами домов. Практический опыт 7-й и 31-й воздушно-десантных дивизий в Чехословакии показал — наиболее целесообразной группировкой является усиленный парашютно-десантный батальон. Требую "сколачивать" это подразделение как основную боевую единицу.

— Учить офицеров штабов, особенно в первые часы десантирования, писать краткие и ясные донесения, а радистов — хорошо работать в условиях радиопомех».

Выводы, представленные в Министерство обороны: « — Иметь в ВДВ воздушный пункт управления командующего ВДВ на самолетах АН-12 (АН-24), оборудованных надежными средствами связи.

— Штаты шифроорганов штабов Воздушно-десантных войск — дивизий, полков необходимо пересмотреть в сторону их усиления личным составом и оснащения спецавтобусами.

— На базе существующего батальона связи ВДВ сформировать отдельный полк связи.

— Создать для ВДВ переносную, десантируемую в контейнере радиостанцию дальней связи с радиусом действия 3000 км.

— Размещение командного пункта ВДВ в Генеральном штабе нецелесообразно, поскольку создает трудности в управлении дивизиями.

Действия 7-й и 103-й воздушно-десантных дивизий еще раз убедительно подтверждают необходимость оснащения воздушно-десантных соединений боевой машиной ВДВ».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.