Александр Македонский

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Александр Македонский

Я думаю, что в то время не было ни народа, ни города, ни человека, до которого не дошло бы имя Александра. И я полагаю, что не без божественной воли родился этот человек, подобного которому не было.

Арриан.

«Поход Александра»

Вся деятельность Александра Великого как главы Македонского государства – это один большой поход, перманентная война. Одна победа влекла за собой другую; форсировав реку, Александр узнавал, что там, за горизонтом, есть еще одна, еще города, еще народы… Величайший полководец не мог спать спокойно, зная, что есть места, где он не бывал, где не знают его имени. Так в одном человеке переплелись огромные амбиции и страсть к познанию мира. Возможно, он раньше, чем ученые, сумел постичь все многообразие, но одновременно и единство ойкумены. И в то же время Александр все больше отстранялся от этого мира – тысячи, миллионы жителей Азии и Европы казались ему фигурками на большой игровой доске, которую он держал в своих руках. Чем большего успеха добивался молодой царь, тем менее значимыми виделись ему покоренные народы, солдаты, друзья. Александр перестал видеть разницу между македонянином и персом, слугой и другом: все они были кирпичиками в его великолепном здании, которое быстро распалось после смерти полководца. Но сохранился фундамент – фундамент новой эпохи – эллинизма.

Фундамент же успехов войска Александра был заложен его отцом – выдающимся политиком и полководцем своего времени. Филипп II преждевременно покинул этот мир, может быть, именно поэтому мы знаем имя его сына лучше, чем его самого. Прорыв, осуществленный Македонией в середине IV века до н. э., мог и не состояться, если бы не этот выдающийся государственный муж.

Македония, область на севере Греции, долгое время отставала от своих южных соседей. Жители блестящих Афин или Фив, конечно, считали, что македоняне довольно близко подошли к достижениям эллинской культуры, но все же еще оставались полуварварами. Действительно, в VII веке до н. э. здесь сильны были пережитки первобытных отношений. Возможно, это отставание было обусловлено и этническим составом населения – ведь в македонянах текла кровь самых разных племен, в том числе и «диких» иллирийцев и фракийцев. Активно участвовать в политической игре Эллады Македония начинает с греко-персидских войн. Так, царь Александр Филэллин (что значит «любящий греков») не без успеха лавировал между двумя враждебными лагерями. Началась централизация страны, которая особенно активно протекала в Нижней (приморской) Македонии. При царе Архелае (419–399) Македония стала уже одним из самых сильных государств на Балканском полуострове, и с ней нельзя было не считаться. Тогда же генеалогию македонских царей возводят к легендарному герою Гераклу. После смерти Архелая в стране много лет продолжались междоусобицы.

Прекратил их и укрепил царскую власть Филипп II. В юности он был отправлен в качестве знатного заложника в Фивы, которым Македония проиграла в войне 367 года. Там Филипп вплотную познакомился с эллинской культурой. Особенно важным, как оказалось впоследствии, стало его знакомство с военной системой выдающегося полководца и государственного деятеля Эпаминонда. Будущий македонский правитель приходит к пониманию того, насколько важны дисциплина в армии, четкие правила ее набора, тактика на поле боя. В этой тактике у Эпаминонда особую роль играло сосредоточение главных сил на направлении основного удара с некоторым ущербом для других участков боевого порядка.

Вернувшись в Македонию, Филипп (было ему лишь 22 года) становится опекуном малолетнего царственного племянника, а через некоторое время сам захватывает престол. В первые же годы правления он расправился с основными политическими соперниками внутри страны, затем отразил нападения иллирийцев и фракийцев. Была проведена серьезная военная реформа, превратившая македонскую армию в сильнейшую среди греческих, и, как затем оказалось, не только греческих. В Македонии было организовано регулярное войско, в пехоте которого сражались свободные крестьяне, в коннице – родовая знать. Всего в армии Филиппа было около 30 тысяч пехотинцев и около 3 тысяч всадников. Каждый из округов, на которые была разделена страна, должен был выставить одну воинскую единицу – малую фалангу для пехоты, илу для конницы. Ил насчитывалось восемь: семь носили названия по территориальной принадлежности, одна – элитная – формировалась по другому принципу и называлась царской.

Пехота делилась на легкую, среднюю и тяжелую. Легкая была вооружена дротиками, луками, пращами, на нее возлагалась подготовка атаки. Воины средней пехоты – гипасписты – были, по сути, македонской гвардией, но в бою не они были опорой боевого порядка. Гипасписты являлись связующим звеном между атакующим крылом кавалерии и фалангой тяжелой пехоты и развивали успех кавалерии. Они были вооружены пиками, щитами, могли действовать как в плотном, так и в рассыпном строю. В средней пехоте также имелась элитная часть – аргираспиды – снабженные окованными серебром щитами. Кстати, щиты македонян отличались от традиционных греческих – они были прямоугольной формы и значительно больше.

Тяжелая пехота составляла опору боевого порядка – знаменитую македонскую фалангу. Эта фаланга отличалась от греческой компактностью (но превосходила численно) и глубиной построения. Классическая македонская фаланга насчитывала 16 384 человека, глубину – 16 шеренг[1], по 1024 человека в каждой шеренге. Фронт фаланги достигал километра. Во главе каждого подразделения фаланги стоял свой командир. Низшим подразделением был лох – один человек по фронту и 16 в глубину. Следующие подразделения состояли из 2, 4, 8 и 16 лохов. Колонна в 16 человек по фронту и 16 в глубину называлась синтагмой, 16 синтагм составляли малую фалангу, 4 малые фаланги образовывали большую фалангу. В тактическом отношении фаланга представляла собой единое целое. В бою между подразделениями не существовало никаких интервалов, воины стояли очень близко друг к другу. Таким образом, подразделение было не гибким и не очень подвижным, фаланга с трудом действовала на пересеченной местности, зато обладала страшной ударной силой и большой устойчивостью.

Входящие в фалангу тяжелые пехотинцы назывались сариссофорами – от названия оружия сарисса. Это особая длинная пика. Длина сарисс в глубину строя увеличивалась с 2 до 6 метров: каждый следующий воин клал свою более длинную сариссу на плечо идущему перед ним – таким образом, фаланга «ощетинивалась» пиками. Были у сариссофоров и мечи для ближнего боя, у всех воинов были также щиты и шлемы.

Совершенно особую роль в македонской армии играла регулярная тяжелая конница, в которую входили так называемые гетайры {1}. Они также пользовались сариссами, а кроме того – мечами, кривыми саблями. В Македонии издревле было развито коневодство, знатные люди с детства много времени обучались верховой езде. Это обстоятельство сполна было использовано при создании армии нового образца. Конница стала важнейшим родом войск (совсем не так, как во всей остальной Греции), было организовано взаимодействие пехоты и кавалерии на поле боя. Тяжелая кавалерия зачастую решала исход всего сражения. Кроме нее, в македонской армии существовала и легкая конница, вооруженная луками, короткими копьями и дротиками. Известно также, что в армии Александра были воины, которые могли по ситуации сражаться пешими или на коне. По ходу завоеваний к армии македонцев присоединились и фессалийские, фракийские, иллирийские части. Они, как правило, выделялись в особые отряды, выполнявшие на поле боя частные задачи.

Такое многообразие родов войск позволяло македонским военачальникам успешно комбинировать их действия во время сражений, гибко реагировать на изменение ситуации, выполнять различные боевые задачи в самых разных условиях. Как уже было сказано, опорой боевого порядка была большая фаланга. Справа от нее располагались средняя пехота и тяжелая македонская конница; слева – легкая пехота и союзная (фессалийская или иллирийская) конница. Большая часть легкой пехоты и легкой конницы находилась перед фронтом боевого порядка. Иногда часть легковооруженных войск находилась за флангами, прикрывая обоз и лагерь.

Македонская армия чаще всего наступала уступами с правого фланга. Тяжелая кавалерия наносила главный удар; в прорыв направлялись гипасписты, закреплявшие и развивавшие успех. Разгром противника довершала тяжелая пехота. Легковооруженные всадники обязательно преследовали врага.

Еще Филипп, а за ним и Александр позаботились о том, чтобы македонское войско было вооружено всеми возможными видами боевых машин, используемых в первую очередь для осады и штурма укреплений. Имелся и флот, правда, не столь мощный, как у персов, финикийцев или афинян. На море приходилось прибегать к помощи союзников. Огромное значение имело организованное обучение солдат, и в первую очередь офицеров. На поле боя македонские военачальники могли самостоятельно ориентироваться, принимать решение по ситуации, но это не противоречило строгой дисциплине в войсках, какой не знал, пожалуй, ни один греческий полис.

Структура армии и тактика несколько менялись в течение времени, но в целом заложенные Филиппом основы Александр Македонский сохранил. Практика подтвердила правильность взятого его отцом курса. С талантливейшим и удачливым полководцем (каким был Александр) во главе, с приобретением боевого опыта македонское войско стало поистине непобедимым.

Укрепив армию и проведя ряд внутренних реформ, направленных на усиление царской власти, Филипп приступил к завоеваниям. Были захвачены фракийские золотые рудники, что позволило начать регулярный выпуск золотой монеты – филиппика, имевшего, естественно, большую ценность, чем греческие серебряные монеты. Затем македонский правитель ввязался в так называемую Священную войну (355–346), в которой участвовало множество полисов. Началась война с того, что полисы – члены Дельфийской амфиктионии (в первую очередь Фивы) – обвинили соседнюю Фокиду в распашке земель, принадлежащих самому главному греческому храму. На стороне Фокиды выступила сначала Спарта, а затем и Афины. «Истцы» попросили помощи у Филиппа, который с удовольствием принял предложение, разгромил Фокиду и сам занял ее место в амфиктионии.

Еще раньше Македония напала на греческий город Олинф на полуострове Халкидика, входивший в орбиту афинской политики. Афины не смогли помешать Филиппу, в результате чего был заключен «Филократов мир» с Македонией, и та через некоторое время владела уже всем фракийским побережьем. Явное усиление северного государства не могло оставить равнодушными всех греческих политиков. Только одни видели в Филиппе объединителя эллинов, который сможет повести их за собой в борьбе против внешних врагов, а другие – будущего душителя свободы греческих городов. Лидером промакедонской партии в Афинах был Исократ, лидером антимакедонской – знаменитый оратор Демосфен. В своих знаменитых филиппиках (так называют теперь любую пламенную речь, направленную против кого-либо или чего-либо) оратор клеймил македонского царя как «наглеца, лжеца и варвара». Тем временем Филиппу удалось покорить Фессалию и стать главой Дельфийской амфиктионии. Он опять вторгся в Элладу, обвинив в святотатстве на сей раз город Амфиссу. При этом Филипп захватил проход в Беотию, и над Фивами нависла реальная угроза. На помощь древнему городу выступили Афины, Мегары, Эвбея, Коринф и ряд других городов. Историческая битва между объединенными греческими силами и македонянами состоялась в 338 году до н. э. у беотийского города Херонеи.

На левом фланге греческого войска вблизи херонейского акрополя располагалась местная легковооруженная пехота. Чуть правее были сконцентрированы тяжеловооруженные, но наспех собранные афинские гоплиты, в центре греческого построения расположились другие союзники: мегарцы, ахейцы, керкирцы, коринфяне, левкадцы. Грозный фиванский священный отряд составлял ядро правого фланга и располагался недалеко от болот по берегам реки Кефис.

Филипп организовал войско так, чтобы он и его сын Александр сами руководили всеми ключевыми позициями: Филипп отдавал приказы правому крылу, Александр – кавалерии на левом фланге. Центром, состоявшим из фессалийцев и этолийцев, управлял Антипатр. Македонское командование четко определило, какие ключевые позиции необходимо захватить и удержать, и сконцентрировало там свои силы. Расположив фалангу под углом к греческому войску, македоняне сумели создать давление вблизи Хероней на самое слабое звено греческого войска, против которого были брошены отборные пехотные войска – отряд стражников. После того как под его натиском греческие войска растянулись влево, отряд начал запланированный, но для противника совершенно неожиданный отход. Этот маневр стал причиной того, что левый фланг афинян, противостоявших Филиппу, разомкнул свои ряды и бросился вперед, поверив, что македоняне действительно бегут. Преследуя отступающего соперника, афиняне нарушили свой боевой порядок. «Неприятель не умеет побеждать», – язвительно заметил наблюдавший все это македонский царь и отдал приказ своим фалангам перестроиться на высоком берегу реки Геамон и перейти в наступление.

Чуть раньше Александр обрушил свою конницу на правое крыло греческого войска – на прославленный священный отряд, – прорвал фланг, вышел грекам в тыл и методично добивал несчастных воинов Беотии. Практически весь фиванский отряд был уничтожен под Херонеями, впоследствии здесь поставили монумент «Херонейский лев» в память о нем. В то время как всадники громили правый фланг противника, центральные македонские фаланги поддержали эти действия, вклинившись и расширив дыру между фиванцами и афинянами. Филипп одержал полную победу, остатки греческих войск разошлись по своим городам. Македоняне же захватили оставленные без помощи Фивы. Город был сурово наказан, там было учреждено олигархическое правление и оставлен македонский гарнизон.

Филипп развил успех с помощью дипломатии: угрозе продолжения войны греки уже не могли ничего противопоставить. В Коринфе прошел конгресс, на котором греки согласились со всеми условиями Филиппа II. Все греческие государства (за исключением Спарты) заключили «вечный» оборонительно-наступательный союз с Македонией. Главной целью этого военного блока было ведение агрессивных войн в Азии. Командующим же союзническими войсками назначался, естественно, Филипп.

Греческие полисы в Коринфе были провозглашены полностью независимыми, а для охраны независимости во многих городах были размещены македонские гарнизоны. Филипп поддержал аристократические круги, добившись принятия решения о неприкосновенности частной собственности по всей Элладе, запрета на передел земель, запрета на кассацию долгов и отпуск рабов на волю в критических ситуациях (традиционная мера в случае срочной необходимости пополнить войско). Македонский царь стал гегемоном в Греции. Афинский оратор Ликург сказал, что с телами павших при Херонеях была погребена и свобода эллинов.

Филипп вел активную подготовку к войне с Персией, в Малую Азию был отправлен «ограниченный контингент»… Но войну эту предстояло вести уже Александру, поскольку сам Филипп был убит в 336 году до н. э. Не исключено, что в заговоре участвовал и его сын. Им могли двигать и честолюбие, желание занять место гегемона, и просто месть. За что же Александр мог мстить несомненно любившему его отцу?

Александр родился 22 июля 356 года до н. э. (по другим данным – в октябре того же года). Казалось, ничто не должно было омрачить будущее этого царского первенца. Отец и мать были страстно влюблены друг в друга. Именно мать – уроженка Эпира Олимпиада – окружила сына заботой и занималась на первых порах его воспитанием. Олимпиада была женщиной властной и строгой со всеми, кроме сына. Надо сказать, что жители столицы Македонии – Пеллы – не очень любили дикую эпирскую принцессу, не все одобряли брак знатного аргеада (предки Филиппа были из Аргоса) с чужестранкой, но царь не обращал на это внимания. На то он и стремился к укреплению царской власти, чтобы не оглядываться на придворных при выборе жены.

Первого воспитателя сыну Олимпиада также подобрала сама. Им стал ее соплеменник Леонид, придерживавшийся спартанских методов в педагогике: никаких нежностей, «лучший завтрак – ночной поход, лучший ужин – скудный завтрак»… Правда, гораздо плодотворнее наследником занимался подчиненный Леонида – Лисимах: он на всю жизнь, как и мать, как и кормилица Ланика, остался другом Александра. Сын Филиппа воспитывался вместе с детьми других придворных, многие из которых впоследствии стали его соратниками, например Гефестион, которого Александр любил, как брата.

Александр был мальчиком своенравным и великодушным одновременно, учителя то жаловались на упрямство, буйный характер, вспыльчивость наследника, то хвалили его за хорошие способности, щедрость, чувствительность. Щедрость осталась щедростью на всю жизнь, а вот детское упрямство обернулось железной волей, неумолимостью и отвагой военачальника, жестокостью покорителя народов. В историю вошел эпизод из отрочества Александра, когда ему подарили великолепного коня Буцефала, названного так из-за необычной, напоминающей бычью, формы головы. Никто не мог укротить жеребца, тогда за дело взялся сам будущий полководец. Он подскочил к Буцефалу и повернул его мордой к солнцу. Ослепленный конь позволил новому хозяину оседлать себя. Восхищенный Филипп якобы воскликнул: «Сын, ищи царство по себе, Македония слишком мала для тебя!» Вообще, военные игры Александр любил больше всего, с детства он был наслышан о возможной войне с Персией и так подробно расспрашивал посла могучего государства о городах в Персии, дорогах, расстояниях, что смутил дипломата. Александр очень рано стал беспокоиться о том, чтобы его выдающийся отец не завоевал весь мир до того, как подрастет сын.

Когда Александру было почти 13 лет, Филипп решил, что сына необходимо приобщить к высокой культуре Эллады, которую сам знал и уважал. Для этого с острова Лесбос был выписан выдающийся мыслитель, основатель новой философии, крупный ученый-энциклопедист Аристотель. Великий философ очень ответственно отнесся к своей новой работе. Он сразу увидел в воспитаннике выдающегося человека, которому, возможно, суждено стать большим государственным мужем. Недаром он будил Александра знаменитой фразой: «Вставайте, вас ждут великие дела». Аристотель и его ученик поселились не в Пелле, а вблизи небольшого селения Миеза, в роще с уединенными тропинками и укромными уголками. Здесь же жили несколько других знатных македонских юношей.

Александр очень многое узнал от своего учителя и очень многому научился, приобщившись к эллинской культуре. Аристотель занимался с ним географией (больше всего ученика завораживали белые пятна на карте), естественными науками, разумеется, философией, этикой, учил ценить красоту, читать и понимать греческую литературу. На всю жизнь Александр влюбился в гомеровскую «Илиаду», список которой, подаренный Аристотелем, он всегда возил с собой. Кроме того, в походах полководца сопровождали ученые, описывающие географию покоренных стран и нравы местных жителей. Не только Гомера открыл для себя македонский царевич, но и Пиндара, и Еврипида (театр вообще был страстью Александра), и конечно Ксенофонта с его «Анабасисом», в котором были описаны военные действия именно в Персии. Эта книга стала первым военным учебником македонского царевича. Научился Александр и медицине и, будучи на вершине могущества, мог взяться за лечение соратников известными ему травами и диетой.

В 340 году до н. э. Филипп стал привлекать сына к управлению государством, но и после этого контакт между Аристотелем и Александром не был потерян. Став царем, Александр приказал всем рыбакам, охотникам и лесничим Македонии помогать исследователю при сборе научного материала. С началом похода македонского царя на восток философ переселился в Афины, куда Александр отправил большую сумму денег из захваченных персидских сокровищ; получал Аристотель и сведения от ученых, работавших в обозе македонской армии. Некоторые историки считают, что именно влиянием Аристотеля следует объяснять то умение видеть мир в целом, которое отличало молодого македонского царя. Другое дело, что во главе всего этого мира он видел себя.

Итак, в 340 году до н. э. в отсутствие Филиппа Александр уже управлял Македонией. Именно в этом году восстали меды, жившие в верховьях реки Струма. Царевич уже тогда проявил присущую ему решительность. Он подавил восстание, переименовал столицу медов в Александрополь и населил ее жителями Македонии. В 338 году до н. э., как уже было сказано, Александр командовал одним из флангов македонской армии в решающей битве при Херонеях. Филипп отправил его вместе с Антипатром в Афины, куда они должны были доставить пленных. Это был единственный раз, когда македонский завоеватель побывал в славной столице греческой культуры, а афиняне смогли увидеть человека, который пока что был лишь сыном Филиппа, но уже очень скоро станет властителем половины мира. Вот как описывают внешность Александра источники: «Он не был здоровяком, шея и плечи были несколько искривлены, но взгляд – орлиный, а волосы приятно контрастировали со светлым цветом кожи».

Но отношения Александра с отцом были на самом деле далеко не безоблачными. Филипп всегда стремился завоевать любовь сына, гордился его успехами, поручал ему ответственные дела, но юноша в присутствии отца становился замкнутым. Этому, вероятно, способствовало и охлаждение, наступившее между Олимпиадой и Филиппом. Ревнивая супруга не могла смириться с многочисленными романами любвеобильного царя, постепенно их отношения стали более чем напряженными, а Александр тянулся к матери и смотрел на мир ее глазами. Положение обострилось, когда Филипп нашел себе новую жену – молодую знатную македонянку. Он даже пошел на развод с Олимпиадой, хотя Александра продолжал считать наследником. Прекрасная Клеопатра родила царю дочь, которая получила имя с претензией – Европа. Олимпиада явно опасалась, что следующим ребенком может стать сын, который будет оспаривать у Александра право на престол. Тем более что новый брак Филиппа приветствовало большинство придворных. Александр, как и его гордая мать, не водил с македонской знатью особой дружбы. Его товарищами были Птолемей – представитель знати эордейской, Неарх – уроженец острова Крит, Лаомедон и Эригий – тоже не македоняне. Исключение составлял Гефестион. С придворными Александр вел себя резко и заносчиво. Да и отцу позволял себе грубить. Так, на свадьбе царя с Клеопатрой произошел неприятный инцидент. Дядя невесты Аттал произнес очередной тост, пожелав молодоженам поскорее родить законных детей. Александр не выдержал, бросил в почтенного «друга царя» кубок и закричал: «Что же я, по-твоему, незаконнорожденный?» Филипп вскочил, схватился за меч, но не удержался на ногах (в этот день он много выпил) и упал. Александр удалился, презрительно кинув в сторону царя: «Собирается покорить Персию, а сам не может дойти до ложа!»

После этого Олимпиада вернулась в Эпир, а Александр отправился в Иллирию. Филиппу долго пришлось улаживать конфликт – он примирился с первенцем, которого официально объявил своим наследником, Аттал и его родственник, влиятельный Парменион, были отправлены командовать войсками в Анатолию во избежание столкновений с Александром. Эпирскому царю была обещана в жены сестра Александра. Тот вроде пошел на сближение с отцом, но с этого момента уже вел активную политическую игру за кулисами, не будучи уверенным в своих возвращенных правах. Так, он сблизился с правителем агриан Лангаром, который еще окажет ему большую услугу. Кроме того, Александр вступил в тайные переговоры с правителем Карии, прося руки его дочери. Вероятно, македонский наследник стремился стать правителем независимого государства, чтобы уже оттуда, с суверенных позиций, разговаривать с Филиппом и претендовать на Македонию. Переговоры эти Филипп пресек. Он имел тяжелый разговор с сыном. Ближайшие друзья Александра – Птолемей, Гарпал, Неарх, Лаомедон, Эригий – были высланы из страны. Неизвестно, как бы события развивались в дальнейшем, но произошла трагедия. Летом 336 года до н. э. в городе Эги (древней столице Македонии) происходили торжества по поводу свадьбы эпирского царя и македонской царевны. Филипп все время находился рядом с сыном и, кажется, был вполне доволен и собой, и им. При входе в театр офицер из гвардии гипаспистов Павсаний нанес царю смертельный удар мечом. Павсаний тут же был убит телохранителями, а Филипп скончался на руках у Александра. До сих пор не ясно, кто же подослал Павсания. У него были какие-то собственные семейно-личные мотивы для убийства, но это не исключает и участия высокопоставленных особ. Среди возможных заказчиков можно назвать персидского царя (македоняне уже завершали переговоры перед походом, а «царь царей» потом в письмах грекам похвалялся, что именно он убил душителя свободы эллинов) и Олимпиаду (по понятным причинам: кстати, она по приезде в Македонию позаботилась о благоустройстве могилы Павсания); наконец, самого Александра.

Так или иначе, но македонская знать и армия не решились обвинить наследника в отцеубийстве. Очень быстро его провозгласили новым царем при полном видимом одобрении со стороны солдат и офицеров. Антипатр первым поддержал Александра. Молодой царь сразу же устранил всех других возможных политических противников внутри страны. Было объявлено, что они использовали Павсания в личных целях. Были казнены влиятельные братья из княжеского рода Линкестидов. Были уничтожены Аминта, которого в свое время обошел Филипп; Каран – сын Филиппа, родившийся, когда тот еще не был царем; и практически все другие мужские потомки покойного царя (он, как уже упоминалось, был весьма чувственным человеком). Затем царь расправился с Атталом и всеми мужчинами его рода. Парменион уцелел, поскольку противодействовал Атталу, когда тот пытался настроить против нового царя армию; и более того, он (Парменион) стал одним из первых людей в государстве. Женщин Александр не тронул. Эту миссию взяла на себя его жестокая мать: в отсутствие сына она приказала убить свою соперницу Клеопатру и ее маленькую дочь.

Известие о гибели Филиппа взбудоражило всю Грецию. Подняли голову демократы. Демосфен появился на главной площади Афин в праздничном одеянии и с венком на голове и произнес речь, в которой сказал: «Филипп умер, а этот дурачок – его сын – нам не страшен». Афины начали переговоры с тогда еще живым Атталом и Персией. В Фивах и Амбракии поднялись восстания против расположенных там македонских гарнизонов. Большинство крупных греческих полисов отказались признать Александра. Однако тот показал себя не менее, а может, и более «железным» человеком, чем его отец. О волнениях в греческих городах он, конечно, узнал очень быстро. Молниеносно собрав армию (благо регулярное македонское войско почти всегда готово действовать), Александр не менее стремительно прорвался по труднодоступным тропам сначала в Фессалию, где его немедленно признали пожизненным стратегом. Затем македонские части под его командованием заняли Фермопилы, его признали амфиктионы. Очень скоро Александр неожиданно (для греков, разумеется) появился под Фивами и послал ультиматум Афинам. Полисы даже опомниться не успели, как уже слали льстивые послания и собирались на созванный Александром очередной Коринфский конгресс. Они признали нового македонского правителя гегемоном эллинов и перепоручили теперь ему должность главнокомандующего в предстоящей войне с персами. Это было самым удачным для Александра началом правления. Практически не пустив в ход оружия, он добился полного подчинения Эллады.

Как видим, Александр Македонский, конечно, не отказался от планов персидской войны. Наоборот, он стремился к ней больше, чем отец. «Пусть Зевс довольствуется Олимпом, а мне оставит землю», – как-то заявил Александр. Ему было 20 лет, и он хотел увидеть и познать (во всех смыслах этого слова) мир, доказать, что давно готов к выполнению самых сложных военных задач. Да, наверное, и не виделись они ему такими уж сложными. Поразительно, что при таком юношеском максимализме Александр как военачальник отличался расчетливостью, прагматизмом, в нужный момент – хладнокровием. Да, ему везло, да – он бросался в самые, казалось бы, рискованные предприятия: смело переправлялся через реки прямо на стоящего на другом берегу врага, выбирал самые опасные горные перевалы, ввязывался в морские сражения, не имея ни малейшего опыта в этом деле… Но при этом Александр никогда не забывал заботиться об устройстве промежуточных баз и охране коммуникаций, укреплении тыла, упрочении своих позиций в армии и среди народов разных стран. Все это требовало трезвого подхода, умения сосредоточиться и работать. Да и принятые им вроде бы в спешке, в пылу битвы решения сейчас кажутся основанными на глубоком, вдумчивом анализе ситуации. Может, в этом тоже проявлялась его гениальность военного – невероятно низкий процент ошибок на поле боя? В конце концов, этот полководец не потерпел ни одного (НИ ОДНОГО!) поражения в сражении. А ведь дрался и на море, и на суше, и в горах, и на открытой местности, с превосходящими силами противниками, с боевыми слонами, с серпоносными колесницами, брал города и форсировал реки…

Прежде чем пойти на персов, Александр вынужден был успокоить все соседние с Македонией народы. Готовились к войне иллирийцы на северо-западе, опасность представляли и трибаллы на Дунае. Именно против последних направил свои войска Александр. Экспедиция была успешной, все племена были заново приведены в покорность. Более того, для демонстрации военной мощи Македонии Александр решился форсировать Дунай и напасть на обитавших там гетов. Те обладали довольно многочисленной армией и готовы были достойно встретить врага, но, выбрав удачное место (где высадку войск закрывали от гетов высокие колосья хлеба), Александр провел исключительно сложную для того времени операцию (вспомним, что Дунай – это не маленькая речка). Геты были разбиты, а македоняне принесли благодарственные жертвы Зевсу-спасителю, Гераклу, предку царя, и самому Истру (Дунаю) за то, что дал возможность переправиться на другой берег.

Следующим этапом должно было стать «замирение» гораздо более опасных иллирийцев. Здесь Александру Македонскому оказал поддержку тот самый Лангар. Он взял на себя задачу по усмирению другого соседнего племени, которое могло нанести удар по царю с тыла, дав, таким образом, возможность своему более сильному союзнику без опаски разбираться со своими проблемами. В Иллирии Александру пришлось не так просто, и в какой-то момент в Греции распространилась весть о том, что молодой царь погиб. По разным версиям, выдумали это не то персы, где только что к власти пришел консервативно настроенный Дарий III, не то Демосфен, получивший от них серьезное вознаграждение. Одновременно с греческими волнениями неприятные вести приходили Александру и из Малой Азии, где находившийся на службе у персов грек с острова Родос Мемнон вытеснил с полуострова македонские части, руководимые Парменионом.

Опять против македонян первым восстал город, более других пострадавший от их владычества, – Фивы. Наверное, его жители даже не могли предположить, что здесь – в культурной Элладе – победители могут сделать нечто худшее, чем унижение и размещение своего гарнизона. Если это так, то фиванцы жестоко заблуждались, Александр был больше военным, чем философом, несмотря на все свое выдающееся образование. Как и в прошлом году, теперь, в 335-м, он совершил умопомрачительно быстрый переход и опять оказался под стенами крупнейшего центра Беотии. Осажденный македонский гарнизон одновременно с подошедшими частями Александра ударил по силам Фив, разгромил их, а затем македоняне и их греческие союзники устроили страшную резню: шесть тысяч человек погибло, все население было продано в рабство, город был разрушен до основания. Пожалели только дом поэта Пиндара.

Впоследствии многие историки пытались как-то оправдать своего героя – ведь его стремились сделать предтечей европейских рыцарей, ему приписывали, и порой справедливо, массу достоинств честного воина. Говорили, что Александр Великий долго колебался, прежде чем принять свое жестокое решение; указывали на то, что к этому шагу его подтолкнули жадные соседи Фив, высказавшиеся на марионеточном съезде за наказание города; подчеркивали свидетельства того, что первым атаку без разрешения командующего начал один из военачальников среднего звена.

Другие города Эллады, конечно, уже и не думали сопротивляться. Александр простил Афины, которые явно были инициаторами нового восстания. Вероятно, простил не за культурные достижения, а за то, что в Афинах сосредоточилась значительная часть всех производственных мощностей Греции, и, в частности, возможности для постройки мощного флота. Для похода в Персию это имело первостепенное значение. С тех пор отношения Александра с эллинами всегда были напряженными. Великому полководцу не забыли великой жестокости.

Весной 334 года до н. э. войска Александра Македонского ступили на землю Малой Азии. Местом сосредоточения армии стал город Абидос на Геллеспонте (Дарданеллы). Сам Александр, переправившись, сначала посетил место, где стояла древняя Троя, принес там жертвы Афине Илионской и взял себе щит, который, по преданию, принадлежал Ахиллу. Так Александр хотел подчеркнуть, что выступает наследником древних эллинских традиций.

Наконец настал тот счастливый для царя день, когда он мог начать войну с ненавистной Персией. Официальным поводом для войны была месть за те беды, которые принесли воинственные азиаты Элладе во время войн прошлого века. Тогда царь Ксеркс вывез некоторые греческие святыни, которые собирался вернуть Александр. Очень похоже на освобождение крестоносцами Гроба Господня и, по сути, так же несправедливо. У греков были и более реальные причины начать войну – не зря ее поддерживали представители аристократических и торговых кругов. Освобождение от персидского влияния Эгейского моря и всего Восточного Средиземноморья сулило большие барыши, оно же позволяло выселить представителей бедноты в другие города, и вообще – занять их делом, а именно – войной. Как говорил в свое время лидер промакедонской группировки Исократ: «Мы хотим, чтобы война пришла в Азию, а счастье Азии – к нам». Цели амбициозного Александра, нам кажется, вполне ясны.

Был разработан стратегический план, согласно которому прежде всего следовало отвоевать у персов города западного и южного побережья Малой Азии, лишить персидский флот его баз и отрезать его от сухопутной армии, после чего двинуться в глубь империи и взять главные ее города. Персы же не были уверены в том, как им следует поступать. Мемнон убеждал, что необходимо отойти сразу в глубь страны и там дожидаться Александра. Но решили сделать так, как советовали его оппоненты, – сосредоточить большие силы в Малой Азии. Вот только сделать этого не успели, Александр действовал быстрее.

Войско македонян насчитывало 30 тысяч пехотинцев и около 5 тысяч всадников. В Греции осталась половина македонской армии. Ею командовал опытный Антипатр. Эта часть войска должна была обеспечить глубокий тыл Александру Македонскому. Сразу скажем, что эту свою задачу она выполнила в полной мере.

Первый бой между вторгшейся в Малую Азию македонской армией и персидскими силами произошел на реке Граник, впадающей в Пропонтиду (Мраморное море). Здесь Александра ждало довольно многочисленное войско, состоявшее, правда, в большой степени из греческих наемников, – все персы подтянуться еще не успели.

Итак, персы заняли высокий правый берег реки Граник. Впереди были выстроены конные и пешие лучники, в центре находилась пехота, на флангах – конница. Позади на высоте стояла фаланга наемников. Персидская конница должна была сбрасывать переправлявшихся македонян обратно в реку. Греческие наемники имели задачу атаковать пехоту, если бы ей удалось переправиться. Персидское командование, заметив Александра на правом крыле македонской армии (он традиционно находился именно здесь), отдало приказ усилить конницей свое левое крыло. В свою очередь, оценив обстановку, царь приказал немедленно атаковать противника. Парменион предупреждал его, что мероприятие это рискованное. По легенде, он сказал: «Если бы я был Александр, я бы повременил с наступлением». – «Я бы тоже так сделал, – ответил ему молодой повелитель, – если бы я был Парменион».

Боевой порядок македонской армии состоял из трех основных частей: правого крыла, где стояла тяжелая конница, усиленная стрелками и копейщиками; центра – фаланги тяжелой пехоты – и левого крыла – фессалийской и союзнической конницы. Легкая пехота прикрывала спереди весь боевой порядок. Главный удар наносился правым крылом.

Первым переправляться стало крайнее правое крыло македонских войск. Этот авангард Александра был почти весь уничтожен персами. Тогда царь лично повел через реку главные силы своего правого фланга. Против них выступила персидская конница. Македонцы оттеснили ее, и в это время переправу начала основная фаланга и левое крыло македонской армии. Дрогнул центр персов, а затем и всадники правого крыла. Показательно, что наемники второй линии не поддержали сражающихся в первой. Так проявилось несколько важнейших недостатков персидской армии: отсутствие единого командования, слишком пестрый состав всей армии, отдельные части которой придерживались своих целей. В общем, персы дали возможность Александру разбить армию по частям. После первой линии настала очередь второй. Наемников македонцы атаковали фалангой с фронта, а конницей – с флангов и тыла. Пленных греков македонцы заковали в кандалы и отправили на каторжные работы как изменников. Александр показательно скорбел о погибших и заботился о раненых. Родственники убитых были освобождены от налогов, статуи героев были установлены в храме.

Бой на реке Граник многие специалисты считают первым в истории, исход которого решила регулярная конница.

После победы на Гранике, казалось бы, можно было свободно двигаться в глубь Персии – была открыта дорога на Междуречье. Но Александр решил иначе. Он методично уничтожал базы персов на побережье Малой Азии, с главной целью – разбить сильный флот противника, лишить его баз. Большинство городов сдалось без сопротивления. Интересно, что в них царь опирался зачастую на демократические круги, которые рады были освободиться от гнета различных мелких тиранов или персидских чиновников. Сопротивление оказали лишь Милет и Галикарнас, где стояли сильные греческие наемные гарнизоны. При взятии Милета Александр успешно использовал свой флот, заперев гавань города и не дав таким образом кораблям противника повлиять на ситуацию. В Галикарнасе персам, наоборот, удалось использовать флот. Помешать взятию города он не смог, но имевшиеся здесь силы вывез, когда Галикарнас был занят македонцами. Зимой 334/333 года до н. э. македонская армия заняла без сопротивления Карию, Ликию и Памфилию, затем поднялась на север и покорила Фригию. Именно здесь Александр якобы разрубил сложный узел, завязанный когда-то царем Гордием, предсказавшим, что тому, кто справится с узлом, предстоит править Азией.

Персы не сидели сложа руки. Им удалось захватить ряд островов в Восточном Средиземноморье. Пытался поднять общегреческий мятеж спартанский царь, присоединившийся к персам. Однако сработал стратегический резерв. Антипатр подавил все мятежи, не дал высадиться в Греции персидскому десанту. Вскоре, в связи с успешными действиями Александра в Финикии и усилившегося греко-македонского флота на островах, персидский флот прекратил свое существование. Спарта же вынуждена была присоединиться к Коринфскому союзу незадолго до битвы при Гавгамелах.

Весной 333 года до н. э. македоняне овладели Киликией. Здесь Александр получил весть о том, что крупные силы персов сосредоточились в северной Сирии. К месту их дислокации вели два горных прохода; македонский царь, конечно, выбрал более опасный южный проход и двинулся по прибрежной дороге через Исс. Тем временем персы воспользовались северным проходом и оказались в тылу у Александра. Царь немедленно объяснил своим военачальникам, что это очень хорошо, поскольку персы сами себя загнали в узкое место, где преимущество в битве будет иметь фаланга македонцев. «Главное, – заявил Александр, – что свободные люди будут сражаться с рабами». Он развернул армию и направил ее на врага.

Персы занимали за рекой Пинар позицию общей протяженностью до 4 км. Правый берег реки был крутым, а там, где он был более доступным, персы насыпали вал. Дарий лично руководил армией. Он расположил ее в две линии. В первой в центре находились греческие наемники и отряд персидского царя, на флангах – отряды лучших персидских воинов. Против левого фланга уступом вперед на высоту, занимавшую фланговое положение в отношении македонской армии, был выдвинут сильный отряд персов. Во второй линии в глубоком построении разместилась большая часть войска. Закончив построение боевого порядка, Дарий дал знак передовым войскам отойти за реку Пинар. Отошедшую конницу он приказал построить на правом фланге у самого моря, часть конницы направил на левое крыло к горам. Расположение персов было скученным, вследствие чего они действительно, как и предсказывал их главный противник, не имели возможности использовать свое численное превосходство.

Боевой порядок македонской армии состоял из трех основных частей: правого крыла – тяжелой конницы под командованием Александра; центра – фаланги – и левого крыла – конницы пелопоннессцев и остальных союзников под командованием Пармениона. В общем, уже привычное построение македонян. Заметив, что почти вся персидская конница оказалась против слабого левого крыла македонской армии, Александр приказал фессалийской коннице скрытно перейти с правого крыла на левое. Парменион получил задачу подойти вплотную к морю и отразить попытки персидской конницы охватить левый фланг македонского боевого порядка. На правом крыле уступом вперед был расположен отряд лучников. Уступом назад и вполоборота направо фронтом к занятой персами высоте стоял сильный македонский отряд. Затем еще больше было усилено и удлинено правое крыло боевого порядка за счет центра, вследствие чего фронт македонской армии оказался длиннее фронта персидского войска.

Александр первым начал бой. Он приказал медленно наступать сомкнутыми рядами, чтобы не разорвалась фаланга. Подойдя на дистанцию полета стрелы, правое крыло македонян быстро устремилось на бездействовавших персов. Вслед за лучниками, наладившими переправу через реку в этом месте, бросилась конница царя. Левое крыло персидского войска было полностью опрокинуто. Однако в центре македонская фаланга наступала не так энергично; во время переправы греческие наемники контратаковали ее, сбрасывая в реку переправлявшихся тяжелых пехотинцев. На левом крыле конница под командованием Пармениона была атакована персидской конницей, переправившейся через Пинар. Исход боя опять решила тяжелая конница Александра, а сам он снова продемонстрировал незаурядные способности кавалерийского командира: правое крыло македонской армии, смяв и отбросив левое крыло противника, повернуло налево против наемников, отбросило их от реки, отрезало от остального персидского войска и вместе с фалангой окружило. Левое крыло и центр персов были разбиты, и, увидев это, персидская конница правого фланга стала отступать. Наступила ночь, и это спасло персов от полного уничтожения. Потери македонской армии были невелики.

Так части македонской армии в очередной раз убедительно показали свое превосходство во взаимодействии частей на поля боя. Одна часть поддерживала другую, все военачальники четко знали свою задачу и знали, как будут действовать в той или иной обстановке. Коннице помогла переправиться легкая пехота, тяжелой пехоте помогла конница, затем вместе они окружили врага, но часть пехоты продолжала выполнять свои задачи вместе с левым крылом Пармениона. Весь этот сложный механизм работал как часы.

В руках македонского царя, кстати, оказались мать, жена и двое дочерей Дария. Александр поступил с ними великодушно, позаботившись об их безопасности. Античные историки рассказывают, что когда об этом узнал персидский царь, он воскликнул: «Боги, дайте мне восстановить могущество Персии, чтобы, победив Александра, я мог отблагодарить его и поступить с ним так же великодушно, как он поступил с моей семьей!» Через некоторое время в Дамаске Парменион захватил большую часть сокровищ, собранных Дарием для ведения войны, – так называемый военный сундук.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.