Москва в осаде
Москва в осаде
Много пишут о боевых сражениях под Москвой, но я летопись начну с членов Политбюро ЦК ВКП(б), каково было поведение каждого из них в сентябре, октябре, ноябре 1941 г.? На Центральном фронте командовал немецкой армией генерал Ф. Ф. Бок. Его войска шли по Ленинградскому шоссе и вели бои в районе деревни Крюково. Это значит, в тылу Западного фронта генерала Г. К. Жукова, так как Перхушково осталось позади около можайского направления. Г. Жуков преимущественно работал, проводил совещания в бомбоубежище, где собирались командующие армий. В эти дни при Жукове находились сотрудники для особых поручений из НКВД Н. Бедов, М. Казьмин, М. Громов, выездной А. Устинов, Г. Сытник и др. С Юго-запада наступали немцы и находились в 100 километрах от Москвы, где нашими войсками командовал генерал Захаркин. С Калининского фронта наступала на Москву группа армии «Центр». По сообщению генерал-полковника П. А. Артемьева, немецкие танки появлялись на Химкинском мосту. По другим данным, немецкие мотоциклисты появлялись на шоссе в Серебряном бору. Несколько ранее немцы выбросили воздушный десант в количестве 6 человек в Тушинском лесу. К 15 октября 1941 г. сложилась катастрофическая обстановка на Западном фронте. Несколько больших воинских подразделений Красной армии находились в окружении.
Из воспоминаний командира авиадивизии при Ставке А. Голованова: «Зашел я к Сталину. Он один в кабинете. Стоит перед ним остывший чай. Сталин: «Что делать? Что делать?». Как будто я помогу выйти из окружения войскам на Западном фронте.
Появился С. Тимошенко. Сталина как подменили и как ни в чем не бывало, он стал принимать С. Тимошенко, Б. Шапошникова. Сталин имел возможность как Главнокомандующий поехать в Куйбышев поездом, который стоял за Абельмановской заставой, или на самолете «Дуглас», с летчиком В. Грачевым.
Такой самолет стоял на Чкаловском аэродроме. Охрану его несли мои подчиненные Ю. Корольков, А. Сусанин, А. Жуков. Спецпоезд охраняли В. Туков, П. Лозгачев, П. Шитоха, И. Хрусталев, Н. Кирилин, А. Раков, Б. Кузнецов, Г. Кузнецов и др. В Куйбышеве был приготовлен особняк и бомбоубежище. Ведал этим комендант Можжухин, выехавший заранее туда. Сталин не появлялся у спецпоезда и у самолета под водительством В. Грачева. Некоторое время Сталин работал на даче, а во время воздушных тревог приезжал и спускался в метро «Кировская». Но после того, как немецкий ас сбросил к особняку на Кировской улице авиабомбу, которая разорвалась, ранив Г. Маленкова, Сталин, Молотов и Берия туда больше не приезжали. При всех бомбежках Сталин сумел с 22 по 29 июня 1941 г. принять членов Политбюро, наркомов и других руководителей до 29 человек ежедневно.
Далее я внесу некоторые коррективы к воспоминаниям начальника группы особого отдела НКВД П. Судоплатова. Он, как руководитель группы, много описывает время с 16 октября 1941 г. Кроме этого, есть воспоминания бывшего зам. начальника генерала ГУО Д. Шадрина. Как тот, так и другой нуждаются в небольших коррективах.
Берия до октября проживал на даче и в особняке на Садово-Кудринской, о чем свидетельствует заместитель руководителя ПВО С. Макеев, который неоднократно встречал в метро Сталина. Сталин уже в октябре 1941 г. находился в своей квартире в Кремле, ниже его квартиры находилось бомбоубежище, которое имело два выхода. Строили бомбоубежище примерно в июле — августе 1941 г. В сентябре Сталин уже находился иногда в бомбоубежище Кремля. Строили бомбоубежище работники НКПС генерал-директор 1-го ранга НКПС Самодуров, его заместитель Н. Губанков, прораб Федорова. Бетон поступал по американской технологии БЭФ № 1. Там на заводе по изготовлению бетона машинистом компрессора работала А. Сопина. Прорабом на бетонном заводе был Блеклов. Общее руководство в Кремле по строительству бомбоубежища осуществлял Л. Каганович. В этом бомбоубежище Сталин принимал военачальников, когда была объявлена воздушная тревога.
С 15 на 16-е октября 1941 г. Сталин находился на даче «Кунцево», работал в маленьком домике всю ночь, несмотря на налеты вражеской авиации. Была сброшена однотонная авиабомба, которая упала за забором и не разорвалась. У дачи стоял спаренный зенитный пулемет, у которого дежурил В. Туков. Ночью охраняли Сталина И. Хрусталев, В. Румянцев, В. Круташев, Н. Кирилин. На даче бомбоубежище появилось 7 марта 1942 г. Как на даче, так и в Куйбышеве бункера были созданы таким образом, чтобы Политбюро могло заседать одновременно. Дача в Кунцеве была заминирована. В это время находился на заряде Иван Михайлович Орлов. Позднее он стал комендантом дачи и казначеем у Сталина. В окружении дачи стояла и вела огонь тяжелая зенитная артиллерия. Сталин в этих условиях в сопровождении Б. Кузнецова наблюдал с солярия дачи за плотностью зенитного огня. Вопрос стоял об эвакуации правительства в Куйбышев. В этой связи Сталин вызвал телохранителей, в том числе, Н. Кирилина, В. Тукова, М. Старостина, и заявил им: «Я из Москвы никуда не поеду и вы все остаетесь со мной в Москве».
Шофер Сталина А. Кривченков вспоминает: «В октябре 1941 г. я вез на машине Сталина. Разговорились об обороне Москвы. Сталин и говорит: «Остаюсь с русским народом в Москве, будем стоять насмерть». Заместитель начальника ГУО КГБ Д. Шадрин говорит: «Я по долгу службы стоял около членов Политбюро». Сталин тогда сказал: «Из Москвы я не поеду, никакого решения Политбюро я выполнять не буду о моей эвакуации в Куйбышев». Вспоминает комендант дачи «Семеновское» С. Соловов: «Я начал перевозить некоторые вещи с дачи в вагон. Сталин заметил и спросил:
«Что за эвакуация?». Когда узнал, в чем дело, твердо сказал: «Никакой эвакуации в Куйбышев, все остаемся на месте».
Из воспоминания В. Истоминой: «Я по вызову зашла к Сталину, где среди членов Политбюро находился Щербаков. Сталин обратился ко мне: «Валентина Васильевна, вы собираетесь эвакуироваться из Москвы?». Я ответила: «Товарищ Сталин, Москва — наш дом, ее надо защищать».
Сталин повернулся к А. Щербакову и произнес: «Вот так думают москвичи». Кстати, дача «Семеновское» была тоже заминирована. На ней находился комендант С. Соловов.
В связи с этим Соловов вспоминает: «Немцы наступают, каждый час могут появиться у сталинской дачи. У меня голодуха, один нахожусь 5-й день. Звоню в Москву генералу Д. Шадрину и спрашиваю: «Немцы подходят. Ополчение от немецких танков бежит к Москве. Взорвать дачу?». Шадрин:
«Взорвешь раньше времени — расстреляем, не взорвешь, оставишь немцам — тоже расстреляем. Решай сам, я тебе не советчик». Пришел ко мне генерал, который командовал ополчением. У него язва желудка, он плачет, хватается за больное место и говорит: «Спаси меня, дай мне лекарство». Я ему налил стакан спирта. Он выпил залпом. Стало легче. Я взял машину у генерала Захаркина — и к Сталину. Застаю у него В. Румянцева и А. Василевского. Доложил. Они пошли к Сталину. Через полчаса вручили мне пакет от Сталина генералу Захаркину. Прибыл на дачу «Семеновское». Захаркин прочитал и приказал: «Назначить Соловова комиссаром округа Дачи, станции Барыбино, деревни Семеновское». Меня вооружили, поставили на котловое довольствие. Я стал бывать на совещании комсостава генерала Захаркина. Я поразился дисциплине, знанию дела войск генерала Захаркина: Через некоторое время немцев погнали от гор. Чехова, Барыбино.
Геббельс, на весь мир трубил: «Сталин покинул Москву». Но Сталин был хитер и умен и выходил из самого сложного положения, в октябре 1941 г. А. И. Микоян пишет: «Сталин предложил нам выехать 16 октября 1941 г. в Куйбышев. Тогда Сталин произнес: «Вы эвакуируйтесь сегодня, а я завтра утром». Но Сталин прошел все приемы разведки как революционер. Хорошо знал, что все посольства находятся в Москве и готовятся к выезду. Скрывается много шпионов в Москве, следящих за выездом Сталина из Москвы. Сталин понимал, что при его отъезде из Москвы столица будет сдана немцам. А враг у Сталина был под носом в те дни.
Из воспоминания В. П. Пронина, бывшего председателя Моссовета: «Сталин 16 октября пригласил нас по вопросу обороны Москвы. Еще в приемной Л. Берия вел среди нас панические суждения: «Надо сдавать Москву, а то фашисты перебьют нас, как цыплят». Однако когда Сталин стал опрашивать каждого персонально и дошел до Берии, то последний ответил: «Конечно, надо защищать». Оказался казус с Микояном. В тот день Сталин звонит мне и возмущается:
— Микоян куда-то сбежал, не найду и бросил ценные металлы на вокзале, надо вывезти металлы по назначению». Я предложил несколько истребительных батальонов, послал на станцию. Они все цветные металлы собрали и погрузили на машины».
Где был Микоян? Даже сам Сталин не знал. Вот такие люди окружали Сталина. Однако кроме Калинина, Ворошилова в Куйбышев никто не выезжал. Сталин оставался в Кремле. Охраны было мало. Спиридонов — комендант Кремля выехал с подчиненными в Куйбышев, он непосредственно подчинялся Л. Берии. Этот мерзавец продолжал оголять охрану Кремля. За него оставался генерал Шпигов с горсткой охраны. Троицкие, Боровицкие ворота были забаррикадированы толстыми бревнами. Была горстка личной сталинской охраны, которая дежурила у входа в бомбоубежище. В бомбоубежище у двери кабинета стоял на посту Северьянов, Некоторые вопросы не совпадают с воспоминаниями П. Судоплатова. Так, например, первый секретарь Свердловского РК и член МГК И. Новиков вспоминает:
«Ночью 16 октября нас, первых секретарей райкомов ВКП(б) Москвы, вызвал в присутствии А. Щербакова Л. Берия, который нам заявил: «Связь с фронтом прервана. Поутру раздайте из магазинов все продукты населению. Стариков, детей ночью эвакуируйте. Оставьте по 500 человек актива для защиты Москвы. Так и сделали. Возникла в городе паника». По вине Берии эвакуировались аппараты РК ВКП(б), тут тоже добавили паники Берия и Щербаков.
Шел разговор, что Сталин выехал на Калининский фронт. Это не верно, Сталин всю ночь работал на даче «Кунцево». Из записей бывшего секретаря ЦК ВКП(б) Г. М. Попова:
«Нас со Щербаковым вызвал Берия в НКВД. Не успели мы переступить порог кабинета, Берия, волнуясь, произнес: «Немецкие танки уже в Одинцове». Это была липа, я прибыл из Усова через Одинцово. Никаких танков там не было».
Берия в панике шел дальше. Есть основание полагать, что Сталин кое-какие действия Берии не знал в октябре 1941 г. Вот что пишет в письме сержант погранвойск 13-го погранотряда И. Мерзляков: «Берия отозвал отряд пограничников с Калининского фронта в распоряжение НКВД. Командовал тогда фронтом полковник Масленников. Мы взяли под охрану здание НКВД. Часть пограничников находилась в церкви на пл. Ногина. Берия приготовил четыре спецпоезда за Рогожско-Симоновской заставой, которые стояли на парах. В них должен был поехать в Куйбышев аппарат НКВД. Нас выделили для охраны спецпоездов за этой заставой. К нам туда приезжал Берия и инструктировал пограничников».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.