11. Переезд Лили с Лешкой в Рим

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

11. Переезд Лили с Лешкой в Рим

Савицкие и тетя Берта уезжали из Вены обратно в Бельгию, в Льеж. Ранним утром Лиля с Лешкой пришли попрощаться. Перед отъездом Коля передал Лиле золотые монеты, теперь у них с Лешкой появилась новая проблема: как их хранить. По примеру Нади, Сашиной жены, Лиля вшила по нескольку монет в разные части одежды, и они ходили, постоянно ощущая на себе дополнительный вес золота.

На другой день им, вместе с группой из тридцати человек, объявили:

— Завтра вечером вы выезжаете поездом в Рим. За вами придет автобус и отвезет вас на вокзал. Там будут люди из других гостиниц. Держитесь вместе, не расходитесь, вас будут охранять от арабских террористов. Перед самой посадкой получите ваш багаж.

Лиля собирала их немногочисленные вещи и приговаривала:

— Лешенька, представляешь, послезавтра мы увидим Рим, Вечный город. Я не могла и вообразить, что когда-нибудь побываю в Риме. Боже мой, перед нами открывается мир! — и добавила неуверенно: — Может быть, туда к нам приедет Алеша.

Автобус пришел уже в темноте. Соблюдая осторожность, их высадили в стороне от вокзала. Группу в сто беженцев из разных гостиниц окружили десять мрачных австрийских автоматчиков в темно — серых шинелях и повели вытянутой гусеницей в конец путей, где фонарей было меньше. Молчаливое движение под охраной было похоже на мрачные сцены войны — так толпы евреев вели для отправки в лагерь. Люди шли подавленные. Лешка шепнул матери:

— Кажется, не хватает только овчарок.

Так их отконвоировали к двум отцепленным вагонам. Тут же подвезли на электрокарах сотни чемоданов и тюков, а затем объявили:

— Быстро разбирайте вещи и ставьте свои в ряд перед вагонами. Вам дается пятнадцать минут. И пожалуйста, не поднимайте шум.

Все кинулись к вещам. Началась суета. В темноте найти свой багаж было не так просто, пожилые люди метались взад — вперед, вглядывались в тюки, ощупывали их, брали по ошибке чужое и возвращали на место.

Лешка быстро нашел их чемоданы и поставил перед вагоном. Руководитель велел:

— Заноси чемоданы и занимай купе.

Лиля осталась в купе, а Лешка вышел помогать другим. Некоторые семьи везли по пятнадцать чемоданов и тюков — переезжали фундаментально. Вещи были тяжелые, их передавали в вагоны через открытые окна — снаружи подавали мужья, внутри принимали жены. В купе к Лиле уже внесли десять чемоданов, им негде будет сидеть. Она пыталась спорить, но ее не слушали, и Лешка остался без места.

Пришел электровоз, охранники встали на ступеньки, вагоны подвезли к составу «Вена — Рим» и прицепили к его концу. Поезд тронулся, австрийцы вошли в вагон, оставив по одному солдату на площадке. У них было свое купе, они увидели, что бедный Лешка торчит в коридоре, и пригласили его к себе.

Вагон покачивался на ходу, Лешка дремал, солдаты молчали. Лиля пробралась к нему, принесла заготовленный бутерброд и питье. Он сказал:

— Знаешь, мам, эти австрийские солдаты очень молчаливые, от них пахнет шинелями и ремнями.

— Ну, это лучше шума и запаха наших беженцев, — ответила Лиля.

Они смотрели в окно и видели прекрасную сказку — поезд проходил через Австрийские Альпы, мимо проплывали освещенные лунным светом луга и скалистые горы со снежными вершинами.

Совершенно поразительным было их пробуждение. Поезд стоял на путях, купе было пустым — австрийцы исчезли. Вместо них на площадке вагона стоял итальянский карабинер и напевал что-то мелодичное.

— Значит, мы уже в Италии, — обрадовалась Лиля.

Вдали вздымались купола какой-то церкви. Лиля всмотрелась и узнала виденные не раз на фотографиях и картинах Кампанеллу и купол собора Сан — Марко. У нее захватило дух от восторга:

— Лешенька, смотри, боже мой, мы в Венеции! — и попыталась уточнить у карабинера: — Венеция, Венеция?

— Si, si, signora, Venezia, — радостно закивал он.

Она знала, как экспансивны все итальянцы, поэтому просто протянула к нему руки и с радостью обняла. Он начал что-то быстро говорить по — итальянски, смеясь и отчаянно жестикулируя. Итальянец всё говорил, они его не понимали, но смеялись вместе с ним. Потом он достал из сумки бутылку вина, сделал глоток из горла и протянул Лиле с Лешкой:

— Chianti, signora, chianti! — называл он сорт вина, по — прежнему заливаясь смехом.

Лиля отпила глоток со словами «За Италию!» и передала бутылку Лешке. Потом кинулась в купе, открыла один из чемоданов, достала последнюю бутылку водки на продажу, крикнула просыпающимся пассажирам:

— Мы в Венеции! — и побежала дарить водку карабинеру.

Он с благодарностью принял бутылку и крепко обнял Лилю.

Люди стали просыпаться и, потягиваясь, выходили на площадку, с удивлением поглядывая на веселого карабинера.

— Почему стоим?.. А это еще кто?

Лешка возбужденно объяснял:

— Мы в Венеции, это итальянский карабинер. Вдали купола собора.

Люди смотрели безразлично, ворчали:

— Безобразие — туалет заперт. Когда же мы тронемся?

* * *

За сто километров от Рима поезд остановился, хотя никакой станции вокруг заметно не было. Два вагона с иммигрантами отцепили, и поезд ушел. Карабинеры весело помахали беженцам и оставили их в окружении десятка энергичных молодых людей в штатском. Они говорили между собой на иврите, это была секретная служба Израиля, теперь иммигрантов охраняли они. Италия предоставляла им право нелегального временного проживания, но не брала на себя никаких обязательств по их содержанию и охране — все делалось за счет Израиля и США.

Люди не понимали, что случилось, волновались, переговаривались. Рядом с путями стояли три автобуса и грузовики для багажа. Оказалось, людей специально будут пересаживать в автобусы, чтобы предотвратить нападение террористов на вокзале в Риме. Опять началась суета с багажом, все метались, таскали вещи, перекрикивались. Израильтяне помогали. Наконец вещи сложили в грузовики, и все расселись по автобусам.

В Рим въехали в темноте — так было безопаснее. Большинство людей дремали, все устали и были голодны, старики совсем обессилели и вздыхали, дети капризничали и плакали. Лиля с Лешкой прильнули к окнам — увидеть, какой он, Рим. Даже при быстром движении автобуса их поразили громадные площади, очертания великолепных дворцов и соборов, красивые фонари, незнакомые деревья и пестрая толпа на улицах. Рим захватывал, Рим обвораживал, Рим очаровывал!

Их привезли на узкую улицу в центральной части города, остановились около шестиэтажного дома старинной архитектуры. У подъезда с высокими дверями, большими бронзовыми ручками и великолепными стеклами висела доска с надписью Cipro, в глубине за дверями виднелись мраморный пол и широкая лестница. Все отличалось от убогой венской гостиницы и сразу произвело на путешественников впечатление. Работник ХИАС раздал ключи от комнат и объявил:

— Вещи берите с собой. В столовой на втором этаже вас ждет ужин.

Слово «ужин» придало всем бодрости, и началась третья за сутки процедура выгрузки вещей. Комнаты располагались на четвертом, пятом и шестом этажах, а лифт был один, старой конструкции, двигался медленно, и надо было вручную прикрывать внутренние дверки. Всех об этом предупредили, но, выходя, люди все равно забывали прикрывать их. Каждый раз после подъема лифта внизу кричали:

— Лифт! Люди, закройте двери! Эй, вы, там, закройте дверки!

Лешка носил по паре чемоданов вверх по лестнице, а Лиля подождала внизу и потом пошла наверх. На каждом этаже было по две квартиры из семи комнат, с высокими лепными потолками, громадными окнами и мраморными полами. Лиле с Лешкой досталась комната на пятом этаже, окнами на улицу. Как все было не похоже на «гадюшник» мадам Бетины в Вене! Комнаты обставлены добротной мебелью, на постелях свежее белье. А главное, в каждой квартире свой туалет и просторная ванная комната с зеркалом и большой глубокой ванной с медными кранами и ручками, рядом стояло биде.

Наконец закончилась суета, все разместились, из открытых дверей комнат слышался удовлетворенный гул голосов, люди радовались приличным условиям, заходили друг к другу — посмотреть комнаты, сравнить со своими. В туалеты и ванные с мраморным полом заходили с особым интересом. Биде было для советских людей невиданным открытием, они не понимали его назначения. Объяснение руководителя поразило всех, люди захихикали, стали изощряться в остротах. Лиля рассказала об этом Лешке.

Вскоре со второго этажа, где располагалась столовая, раздался громкий женский голос. Официантка — итальянка певуче кричала на ломаном русском:

— Аа — куу — шаать! Аа — куу — шаать! — так она звала к ужину.

Странное приглашение она переняла у предыдущих жильцов: едва прибыв на место, они сразу спрашивали: «А кушать?» На ее призыв все бегом бросились в столовую. Столики были накрыты крахмальными скатертями, на них стояли большие красивые тарелки, набор столовых приборов, рядом с каждым — крахмальные салфетки.

Итальянский ужин состоял из двух блюд: равиоли с сыром и спагетти с соусом, потом следовал довольно жидкий чай. Люди не наелись, сосед Лили, часовщик из Харькова, ворчал:

— Безобразие, они что, будут нас кормить своими макаронами? А хлеба почему не дали? Я все ем с хлебом, без хлеба я не умею наедаться. Мне бы мяса, да побольше.

Лиля удивилась:

— Нам ведь у Бетины и этого не давали, а тут горячий ужин.

Дородная жена часовщика проворчала:

— Разве это сервиз на столе? Видели бы вы, какой у меня в Харькове был сервиз.

Часовщик все-таки пожаловался руководителю, и в ответ тот сказал небольшую речь:

— С завтрашнего дня вы будете получать ранний завтрак — свежие булки с кофе (раздался гул одобрения), а вечером ужин — итальянскую пасту, то есть макароны (гул недовольства). Жить в пансионе вы сможете не больше двух недель. За это время вы обязаны подыскать себе квартиру, где будете жить до самого отъезда. ХИАС даст вам на это деньги, минимальную достаточную сумму. Снимайте дешевые квартиры. Завтра будете отдыхать с дороги, а в понедельник утром все приходите в ХИАС. Всем раздадут план города Рима, вы сможете ходить и ездить по нему, сколько захочется, но помните — вы находитесь в Италии нелегально, по неофициальной договоренности с Америкой. Поэтому не рекомендуется вступать в деловые контакты с незнакомыми людьми, ничего не продавайте и не покупайте на улицах, не привлекайте к себе внимания итальянской полиции. Иначе нам будет нелегко выручить вас. Все ясно? А теперь я раздам вам деньги на три дня из расчета по три доллара в день на каждого.

В итальянских лирах это получались большие деньги, и новость вызвала всеобщий восторг.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.