Глава 26 ВОЙНА ЗА ЛИНИЕЙ ФРОНТА
Глава 26
ВОЙНА ЗА ЛИНИЕЙ ФРОНТА
Я провел почти две недели в горном укрытии у своих арабских друзей, надеясь, что суматоха, вызванная моим дерзким прорывом, за это время уляжется, ведь у германской армии были и другие, более важные заботы, помимо ловли двух исчезнувших дезертиров.
Я также надеялся, что, не имея сведений о местонахождении Йозефа после нашего отъезда из Эль-Адама, а также после разгрома мною отеля в Барке, военная полиция – как немецкая, так и итальянская – попросту спишет нас как пропавших без вести.
По крайней мере, напряжение охоты к этому времени уже ослабло, и мне, пожалуй, было бы безопасней продолжать мой путь в Бенгази, чтобы отправить моей матери письмо и кое-какие пожитки.
Я скучал, сидя в этой пещере и ничего не делая, но отдых и хорошая пища вернули мне боеспособность.
Селина частенько пыталась соблазнить меня, когда нам случалось оставаться наедине, но мне удавалось противостоять ее домогательствам, чувствуя, что у меня и без любовных утех достаточно проблем.
Она была единственной женщиной в этом мужском обществе, что делало ее одновременно и более желанной для меня, но и более ценной для братьев и их банды, поскольку, пока они занимались более серьезной работой, она вела хозяйство в этом бандитском логове – зажигала лампы, поддерживала огонь под жаровнями, готовила еду и кофе.
И хотя итальянская пропаганда называла их «арабскими предателями», для своей страны и религии они были самыми настоящими патриотами. Предателями они были только для итальянских завоевателей, чью власть отказывались признавать. Я поражался размаху их деятельности.
Абдул был явным лидером, или «шейхом»; Бен Омар и Ибрим были его помощниками, но в их непосредственном распоряжении находилось пятьдесят, а может и более, человек; при необходимости они могли собрать еще больше среди кочевых племен пустыни, а также среди жителей городов и деревень.
Арабы обычно приходили и уходили ночью, чтобы не быть обнаруженными итальянскими разведывательными самолетами или солдатами с наблюдательных пунктов, расположенных на горных вершинах. Эта секретная пещера была известна многим, но Бен Омар убедил меня, что все эти люди были надежными: они ни под какими пытками нас не выдадут. Я надеялся, что это так. И в то же время я прекрасно знал, что в самые законспирированные организации, даже правительственные, могли пробраться шпионы.
Обычно в качестве охраны недалеко от пещеры находилось несколько вооруженных людей. Они спали в своем помещении или на складе и сами себе готовили. Они исполняли обязанности часовых и сменяли друг друга у подхода к сухому руслу, наблюдая за пустыней на случай появления противника.
Дважды за время моего пребывания в пещере Абдул, Ибрим и Омар со своими людьми совершали налеты на итальянские грузовики на дороге. Нападения производились на некотором расстоянии от Барки, чтобы противник не догадался, что штаб «компании рейдеры лимитед», как я про себя назвал эту организацию арабов, находится в самой Барке, а их склад – в этой пещере.
Часто Абдул, Бен Омар и Ибрим (а иногда и Селина) верхом на верблюдах отправлялись в Барку, в арабский квартал, чтобы получить информацию о передвижениях итальянских конвоев и расположении войск. Я нисколько не сомневался, что эти так называемые «предатели» контактировали с британскими шпионами и что британские разведдозоры оказывали им всяческую помощь в деле подготовки арабского восстания против итальянцев.
Абдул рассказал мне, что шум, вызванный моими действиями в отеле Барки, стих через несколько дней, а дорожные пикеты, выставленные итальянскими карабинерами, сняты, но он показал мне еще два объявления обо мне, расклеенные в городе, в которых сумма вознаграждения за мою поимку была увеличена. На этих плакатах красовалось мое фото, а жирным шрифтом была напечатана история моего побега, которую я нашел занимательной.
У меня было достаточно свободного времени, чтобы обойти всю систему арабских пещер, а это действительно была система – с проходами, щелями, закоулками, подвалами и залами. Повсюду в больших упаковках хранились консервы, а ящики с боеприпасами высились от пола до потолка.
Однажды в сопровождении Бен Омара я покинул пещеру, и мы прошли несколько сот метров по дну каменистого сухого русла, когда, к моему удивлению, он показал мне еще одну пещеру, служившую гаражом. Кроме двух немецких трехтонных грузовиков «опель», там стоял британский броневик «моррис» и более десятка мотоциклов.
– А зачем вам так много мотоциклов? – спросил я.
Он холодно улыбнулся и произнес:
– Посыльные – легкая добыча, ведь они ездят поодиночке.
Он был прав, и я порадовался в душе, что мне не пришлось разъезжать посыльным в районе Барки, иначе стервятники давно бы уже очистили мой скелет, а на моем мотоцикле разъезжали арабы.
Арсенал, накопленный арабами, просто потрясал, но оружие и боеприпасы поступали не только после налетов на конвои. Некоторое количество было подобрано на полях сражений под Эль-Агейлой, Эс-Саллумом и Эль-Макили.
Почти каждую ночь к пещере верхом на верблюдах подъезжали мужчины с боеприпасами в баулах, притороченных к спинам верблюдов. Они обычно уезжали задолго до рассвета, чтобы не быть замеченными итальянскими наблюдателями, засевшими на вершинах Эль-Ахдар, невысокой (до 705 метров) горной гряды, в которой находилась и наша пещера.
Пещера была расположена всего в нескольких милях от Барки, но, чтобы выйти к ее входу через сухое русло, приходилось делать солидный крюк по пустыне, а потом подниматься по каньону. Арабы, входившие в состав отряда, пользовались более коротким путем, который пересекал плато, но ездить по нему можно было только верхом на верблюдах. Верблюдов оставляли на привязи в закрытой горами впадине.
Любое транспортное средство, передвигавшееся по направлению к пещере, было видно и слышно издалека. В любом случае итальянцы на моторизованных средствах не могли подобраться сюда через плато, подъехать к пещере можно было только со стороны пустыни.
От нечего делать я тщательно изучил карты различных участков пустыни, которые прихватил в штабе, когда бежал. Они охватывали районы от Триполи до восточной ливийской границы и далее в Египет до Мерса-Матрух. В южной части карт был изображен район озера Чад. Я удивлялся интересу германского штаба к местностям далеко к югу глубиной до трех тысяч километров. Мне казалось невозможным перебросить армию через это пространство, покрытое каменистыми и песчаными пустынями. Большинство сражений в Ливии проходило вблизи побережья, за исключением стычек между боевыми дозорами в районе Эль-Джагбуба (Джарабуба) и оазиса Сива, которые были покинуты итальянцами после того, как они получили здесь по шее от британцев.
Когда я распаковывал свое снаряжение, то наткнулся на коробку с секстантом. К моему огорчению, открыв ее, я увидел, что прицельная линза и трубка с пузырьком, задающая горизонтальное положение прибора, оказались разбитыми.
Но у меня был отличного качества компас, прекрасно работавший внутри транспортного средства. На этот компас почти не влияли металлические части машины. Я показал разбитый секстант Абдулу, Бен Омару и Ибриму и спросил, не попадался ли им когда-нибудь такой прибор. Они ответили, что нет и что они понятия не имеют, что это за штука. Пришлось довольно долго объяснять.
– Этот прибор используется для определения местоположения, например в пустыне, – сказал я.
Мои слова вызвали оживление и смех среди моих друзей. В конце концов, любого из них можно было с завязанными глазами вывести в пустыню, затем развязать глаза и попросить найти свой дом, и они найдут его, как будто их черноволосые головы набиты радионавигационной аппаратурой. Они попросили оставить им разбитый секстант, пообещав, что, когда им попадется еще один дальний британский разведдозор, они постараются достать у них такой же. Именно тогда Ибрим спросил меня откровенно:
– Не хочешь ли ты, чтобы мы рассказали англичанам, что ты живешь у нас?
Услышав это предложение, я чуть не выпрыгнул из своей шкуры.
– Вы хотите, чтобы меня нашпиговали пулями калибра 7,7 миллиметра? – спросил я.
– О нет, amico, – поспешно проговорил Ибрим. – Англичане этого не сделают. Они просто отвезут тебя в свой штаб в Египте.
– Только и всего? – спросил я. – А затем они отправят меня в один из тех концлагерей за колючей проволокой, которые они создали во время Бурской войны. Нет уж, спасибо! Даже если я и дезертировал из немецкой армии, у меня вовсе нет желания десять лет сидеть в британской тюрьме. Я намерен как можно быстрее покинуть этот район и отправиться в Португальскую Западную Африку, то есть в нейтральную страну.
– А что это за Бурская война? – полюбопытствовал Ибрим.
– Она шла в Южной Африке сорок лет назад, – объяснил я. – Англичане хотели отобрать золотоносные шахты и алмазные рудники у голландских поселенцев-буров в этой стране или что-то в этом роде.
– И англичане победили? – тихо спросил Абдул.
– Да, с большим трудом, – ответил я.
– Сорок лет назад, – рассмеялся Бен Омар. – Они, должно быть, воевали луками и стрелами!
Мои арабские друзья громко осмеяли саму возможность таких боевых действий. Мне пришлось посмеяться тоже, поскольку хотя взгляды арабов и отличались простотой, зато они прекрасно разбирались в новейших образцах оружия и транспорта. Их разбойничья «компания рейдеры лимитед» располагала десятком парней, способных управлять всеми транспортными средствами, которые использовались армиями, воюющими в Северной Африке.
Абдул вернулся к теме моего контакта с английскими разведчиками.
– Ты немец, – сказал он, – но немцы твои враги.
– Не все, – поправил я его. – Только те, которые хотят меня убить.
– Они все хотят тебя убить, потому что ты, как и мы, – предатель!
– Нет, – возразил я. – Мое положение отличается от вашего! Вы никогда не были итальянцами, поэтому вас нельзя считать предателями. Вы патриоты, воюющие против завоевателей своей страны. И вы правы, получая помощь от англичан или от кого угодно, кто помог бы вам избавиться от ига итальянцев. Но и я не изменник. Я просто дезертир. Я ушел из армии по личным причинам, но у меня нет намерения переходить на сторону врага или помогать ему каким-либо образом. Я не буду помогать немцам, не буду помогать итальянцам и уж точно не буду помогать англичанам! Я хочу быть в стороне.
Трое арабов взглянули на меня понимающе, кивнули, принимая мою личную проблему и трудное положение.
– Понимаю, – тихо произнес Абдул. – Ты скорее погибнешь, пытаясь добраться через Сахару до Португальской Западной Африки, чем сдашься англичанам.
– Именно так, Абдул, – заверил я его. – Даже если я сдамся английскому разведдозору, я откажусь отвечать на вопросы. Но предположим, они захватят меня и возьмут с собой, а их самих потом захватят немецкие разведчики, которые тоже глубоко проникают в Египет и на юг Ливии, – что будет тогда со мной?
– Серьезное положение, – рассмеялся Абдул.
– Да уж куда серьезнее. И меня поставят к стенке отведать немецких пуль. Нет, мой друг, я этого не хочу. Я прошу тебя не сообщать британцам, что у вас находится немецкий дезертир. Это может плохо отразиться на моем здоровье.
– Ну, тогда конечно, – сказал Абдул, – мы никому о тебе не скажем. Ты наш гость, и твои желания – наши желания. Мы у тебя в долгу за спасение жизни Бен Омара.
– Долг уже уплачен, – сказал я, – и вы можете забыть о нем, поскольку вы спасли мне жизнь, доставив сюда и оказав гостеприимство, когда я так в нем нуждался. Но сейчас я отдохнул и готов продолжать свой путь.
– Побудь с нами еще немного, – попросил Бен Омар, – до тех пор, пока мы не скажем тебе, что путь в Бенгази свободен.
– Я и так слишком долго пользуюсь вашим гостеприимством, – сердечно ответил я. – Но помните, что, пока я здесь, я представляю для вас опасность. Вдруг, разыскивая меня, карабинеры придут в эти горы и найдут эту пещеру!
– Тем хуже для них, – рассмеялся Бен Омар. – Никто из них не вернется на базу, если они зайдут так далеко!
– Ну что ж, – продолжал я, – теперь вы знаете мое отношение к английским разведчикам. Должен сказать, что мне хотелось бы взглянуть на этих искателей приключений, шныряющих по территории итальянской Ливии далеко за линией фронта. Нельзя ли сделать так, чтобы я посмотрел на них, не вступая в контакт, и чтобы они не знали, что я немец?
– Это невозможно, – твердо произнес Абдул.
Остальные согласились с ним, но я повторил свое предложение.
– Разве вы не можете переодеть меня арабом, – настаивал я, – и взять меня на встречу с англичанами?
– Зачем? – спросил Абдул.
– Так, из чистого любопытства, – рассмеялся я, – чтобы посмотреть на противника и увидеть, как он действует!
Мои хозяева быстро обсудили по-арабски мою просьбу. Затем Абдул сказал:
– Завтра ночью у нас встреча с англичанами недалеко отсюда, у могилы шейха около Сиди-Селима. Ибрим и Бен Омар поедут туда на броневике «моррис», который стоит в пещере-гараже ниже по руслу. Ты сможешь управлять этой машиной?
– Я смогу управлять любой машиной, если мне дадут немного поупражняться, – прозвучал мой уверенный ответ.
– Ничуть в этом не сомневался, – сказал Абдул. – В таком случае, поедешь водителем на «моррисе», переодетый арабом, но при одном непременном условии.
– А именно? – спросил я.
– Когда встретишься с британцами, не заговаривай с ними, оставайся в броневике и не влезай в разговор. Просто веди себя как водитель, который ничем, кроме своего дела, не интересуется.
– Согласен, – сказал я с облегчением. – Я буду немым водителем, молчаливым наблюдателем. Это будет приятная поездка по пустыне. Я здесь устал от безделья и хотел бы посмотреть, как проигрываются и выигрываются войны секретными организациями, о которых никогда не сообщают в новостях.
– Тогда завтра утром, – сказал Абдул, – опробуй «моррис» в сухом русле и сделай тщательный техосмотр перед ночной вылазкой. Потом Селина превратит тебя в араба, и ты станешь одним из нас.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.