Медовый месяц

Медовый месяц

Первый раз они поругались, как водится, из-за пустяка. На корабле Лев Львович решил, что его жена пользуется его зубной пастой и сделал ей выговор. Она пришла в неистовство, потому что, как она выразилась, «мне никогда в жизни даже в голову бы не пришло использовать его отвратительную зубную пасту». Она пользовалась специальным норвежским мылом для чистки зубов.

Но поначалу медовый месяц проходил хорошо. Старинный Висбю с его руинами языческих храмов оказался чрезвычайно красив. Дни стояли солнечные. Вода была холодной для купания, но молодые наслаждались морем, выходя на парусниках. Игра в теннис, здоровые пища, сон…

А в Москве случилась страшная «Ходынка». Во время коронации Николая II тысячи простолюдинов, собравшись на поле, где бесплатно раздавали памятные кружечки, передавили и покалечили друг друга. Оказавшись в центре Москвы, Софья Андреевна видела последствия этого события. «Встречаю на Тверском бульваре ряд огромных фур и что-то на них странное, закрытое грязными, толстыми холстами, непривычное, нескладное. Близорукие глаза мои не различают, что это такое. Беру лорнет, приглядываюсь… О ужас! Торчат руки, ноги, головы, уродливые человеческие фигуры, и везут эти трупы, везут без конца, неизвестно куда: одна, другая фура, третья, седьмая, десятая, без конца… Что же это?»

Она видела не только взрослых, но и выдавленных из материнского лона не рожденных младенцев. Племянница композитора Танеева, молодая девушка, оказалась на Ходынском поле и едва не погибла. Вынес на руках фабричный парень, привел в чувство квасом, купленным на свои деньги.

О том, что произошло в Москве 30 мая, Лев Львович узнал из писем и местных газет. Но в его собственной, только что возникшей семье в это время случилась драма.

Из Висбю они отправились через Копенгаген в Норвегию. И здесь в Гаусдале Дора поняла, что беременна. Это настолько ее огорчило, и она так не была к этому готова, что, как вспоминал Лев Львович, «из покорного, нежного ангела превратилась в ангела непокорного, в дикого зверька…»

И он понял, что его жена совершенно не была готова к браку. У нее была привычная девичья жизнь в Энчёпинге и Хальмбюбуде, учеба в Стокгольме, и Дора, видимо, думала, что так это всё и будет продолжаться, но только с приятным довеском в виде обаятельного русского графа. Еще он понял, что по-настоящему его шведская жена привязана только к своей семье. И совсем не готова отдать всю себя семье новой. В результате Дора «обезумела». Она стала собирать вещи и швырять их в чемоданы. Любые попытки ее успокоить были тщетны. Во время прогулки в горах она внезапно вбежала на высокий гранитный камень и на прямых ногах спрыгнула с него. Вечером началось кровотечение, и был выкидыш.

«Это событие стоило ей долгой женской болезни и многих страданий», – пишет Лев Львович. А у него самого после этого осталось к жене тяжелое чувство.