Зарождение сильного чувства

Зарождение сильного чувства

Даже самые неприступные крепости иной раз сдаются. Весной того же 1866 года умерла мать Екатерины Долгорукой. Страшась одиночества, она всем сердцем потянулась к Александру, который по возрасту годился ей в отцы. И вот летом 1866 года в одном из дворцов Петергофа княжна наконец уступила Александру II. Потом она весьма элегантно выразила то, что с ними произошло:

«Я отдала ему с радостью единственную связь, которой нам еще недоставало, которая при таком обожании была счастьем».

Дело было так. В июне 1866 года в Петергофе праздновалась очередная годовщина свадьбы Николая I и Александры Федоровны. В трех верстах от главного Петергофского дворца находился небольшой замок Бельведер, покои которого предоставили гостям праздника. Сюда и привезли ночевать Екатерину Долгорукую, и здесь-то она впервые отдалась императору. В ту же ночь он сказал ей:

— Сейчас я, увы, несвободен, но при первой же возможности я женюсь на тебе, ибо отныне я считаю тебя своей женой перед Богом, и я никогда тебя не покину.

Заметим, что «стать свободным» Александр мог только после смерти своей законной жены, императрицы Марии Александровны, тогда уже часто хворавшей. Так что клятва его, которую он обязательно сдержит, звучала как-то жутковато.

Об этом событии Екатерина писала так:

«26 августа мы провели памятный день. Он поклялся мне перед образом, что привязан ко мне навсегда и единственная его мечта — жениться на мне, если когда-нибудь он станет свободен. Он потребовал от меня такой же клятвы, которую я дала с радостью».

К тому времени она уже была фрейлиной императрицы Марии Александровны, хотя фрейлинских обязанностей почти не исполняла (императрице тяжело было видеть эту красивую девушку подле себя). Постепенно регулярные встречи с влюбленным монархом сделали свое дело. Екатерина стала привыкать к императору, начала позволять себе видеть в нем не только владыку, но и приятного мужчину, встречала его улыбкой, перестала дичиться.

В то время ему было сорок семь лет, и он оставался еще очень привлекательным мужчиной, находившимся в самом расцвете зрелости. Во всяком случае, французский писатель-романтик Теофиль Готье, побывавший в эти годы в России, оставил следующий портрет императора:

«Александр II был одет в тот вечер в изящный восточный костюм, выделявший его высокую стройную фигуру. Он был одет в белую куртку, украшенную золотыми позументами, спускавшимися до бедер… Волосы государя коротко острижены и хорошо обрамляли высокий красивый лоб. Черты лица изумительно правильны и кажутся высеченными художником. Голубые глаза особенно выделяются благодаря коричневому цвету лица, обветренному во время долгих путешествий. Очертания рта так тонки и определенны, что напоминают греческую скульптуру. Выражение лица, величественно спокойное и мягкое, время от времени украшается милостивой улыбкой».

Мы уже знаем, что Александр II не был «юбочником». Он искал настоящего чувства, и в этом чувстве его привлекали не столько высокий романтизм или острые ощущения, сколько желание обрести подлинный покой, тихий и прочный семейный очаг.

Много месяцев он провел в «осаде», во время которой Екатерине даже удавалось избегать их встреч. Но однажды их взгляды встретились, она вздрогнула от внезапного сердечного потрясения и словно переродилась. Случился «памятный день». Она полюбила Александра то ли от жалости и сострадания к влюбленному в нее взрослому человеку, то ли потому, что просто пришло время влюбиться и ей. Причем чувство ее вдруг оказалось настолько сильным и всепоглощающим, что она не понимала, как могла противиться ему в течение целого года, как не полюбила этого человека раньше.