Падение дома Сфорца

Падение дома Сфорца

Когда Миланский двор приступил к распродаже своих имений ради наличных средств, Леонардо, на исходе пятого десятка, получил первое в своей жизни свидетельство о собственности. Собственность, с точки зрения землевладельца, была недурна: речь шла о винограднике площадью в один гектар, расположенном между монастырями Санта-Мария делле Грацие и Сан-Витторе, в весьма престижном месте. В силу своего нового статуса землевладельца он тут же, не обращая внимания на общую неблагоприятную ситуацию, приступил к тщательному обмеру своих владений, дабы точно определить их стоимость. А между тем надо было поторапливаться. Леонардо, предвидя неизбежное падение дома Сфорца, должен был подстраховаться на случай нежелательного для него развития событий и для этого решил покинуть Милан, которому опять грозила интервенция – и опять со стороны французов.

В начале 1499 года он собрал все свои сбережения, весьма кругленькую сумму в 1280 имперских лир[27]. Весной он произвел расчет со своими учениками, причем Салаи получил девять золотых дукатов, тогда как его товарищи довольствовались несколькими лирами.

Затем события стали развиваться стремительно. 6 сентября Милан перешел в руки французов без единого пушечного выстрела. Это знаменовало собой конец славного дома Сфорца. Сам Лодовико еще 2 сентября бежал в Инсбрук искать убежища у Максимилиана Габсбурга. Его замечательный дворец достался французской армии. 6 октября Людовик XII, сменивший на французском престоле Карла VIII, триумфально вступил в город и оставался там в течение месяца. Леонардо тогда еще не успел покинуть Милан. Он ждал, благоразумно укрывшись в своем рабочем кабинете, дальнейшего развития событий, разворачивавшихся у него на глазах. Он писал заметки. «Управляющий дворцом арестован, Висконти насильственно уведен… Его сын убит. Герцог потерял свое государство, личное имущество и свободу, и ни одно из его начинаний не доведено до конца», – бесстрастно заключил он свою запись.

«Не рассчитывайте на него, поскольку ему надо завершить то, что стало делом всей его жизни», – писал он о герцоге. Ничто больше не удерживало его. Ничего не было для него важнее свободы. Герцога можно было называть предателем, ибо он знал, что ждет его людей. Больше никакого доверия этим переменчивым и ненадежным политикам.

Ни одна строчка в записных книжках Леонардо не выдает его отношения к современным событиям. Он считал, что это не касается его. Впрочем, политика интересовала его лишь постольку, поскольку могла причинить ему беспокойство. Война прерывает его работу, крадет бронзу, предназначавшуюся для отливки его «Большого коня», падение суверена лишает его возможных заказов от него, не так ли? Политика ассоциируется для него с анекдотами, сопутствующими явлениями, неприятностями, мешающими его работе.

И на сей раз он вознамерился безмятежно продолжить свою работу, однако из этого ничего не вышло. Желая подстраховаться, 14 декабря 1499 года Леонардо зачислил на свой счет в госпитале Санта-Мария Нуова во Флоренции весьма значительную сумму в 600 флоринов. И это при том, что ему постоянно не хватало средств, чтобы обеспечить пропитание тем, кто находился на его иждивении.

После падения Лодовико Моро Леонардо мало-помалу сближается с победителями. Восхищение, которое испытал Людовик XII, увидев его «Тайную вечерю», обеспечило мастеру не только неприкосновенность, но и привилегированное положение. Это еще больше укрепило его уверенность в правильности избранной им аполитичной, если не сказать оппортунистической, позиции по отношению к публичным делам, постольку поскольку они касались его.

Однако и это не избавило его от необходимости собирать чемоданы. Сблизившись со своими новыми хозяевами, он решил двинуться вместе с ними в Рим. Граф де Линьи[28] также предложил ему присоединиться к французской армии, совершавшей свой завоевательный поход. Однако Леонардо колеблется. У него такое чувство, что если сейчас он покинет Милан, то уже навсегда.