ДОМ ПОЛОН МУЗЫКИ

ДОМ ПОЛОН МУЗЫКИ

В 1738 году появился в доме Баха двоюродный брат его, тридцатидвухлетний Иоганн Элиас.

Сохранилась переписка Иоганна Элиаса с его родными и Себастьяном. Кузен был лет на восемнадцать моложе Иоганна Себастьяна и, можно сказать, с благоговением относился к искусству и личности своего двоюродного брата.

Два желания влекли Элиаса в Лейпциг: прослушать лекции по богословию в университете – новое время требовало от канторов солидных знаний – и поучиться у знаменитого родича. Бахи любили ясность в делах. По контракту с братом Элиас брал на себя обязанности домашнего учителя трех младших детей и приватного секретаря господина кантора, за что и получал кров и питание. Он помогал Анне Магдалене в доме, занимался с Генрихом, обучал наукам двенадцатилетнюю Лизхен и знакомил с азбукой маленького Фридриха.

Элиас упражнялся под наблюдением брата в игре на органе и клавире. Спустя три года он покинет дом и займет должность кантора в своем родном городе...

В письмах Иоганна Элиаса к родным немало строк свидетельствуют об уважении к Анне Магдалене. Мы узнаем, что она любила цветы, высаживала их, наверно, под окнами квартиры, что выходили в сторону Променад-аллеи. Элиас просил свою мать прислать корешки желтой гвоздики. И даже сердился на нее за то, что она обещания своего долго не выполняла. Года два пришлось ждать! И лишь однажды осенью кто-то из родственников привез корешки. Расцвели наконец желтые гвоздики у Анны Магадалены. Еще любила жена кантора певчих птиц. Как-то Иоганн Себастьян приехал из Галле и рассказал, какая обученная пению канарейка живет у тамошнего кантора. Анна Магдалена попросила Элиаса написать этому кантору в Галле, не уступит ли тот по сходной цене певчую птицу и не пришлет ли с оказией пернатого певца...

Сохранены Иоганном Элиасом свидетельства о радостном лете 1739 года. Из Дрездена приехал провести отпуск в отчем доме Фридеман. Приехал с двумя друзьями, превосходными лютнистами Сильвиусом Вейсом и Иоганном Кропфгансом. Друзья сына по-родному приняты Иоганном Себастьяном и Анной Магдаленой. Гости проводят в Лейпциге очаровательный месяц. Элиас сообщает в очередном письме кантору Коху в Ронненбург, что в это время в доме Баха особенно хорошо музицировали.

Стояли светлые летние вечера. Собирались в гостиной. Музыка неслась в открытые окна, в Променад-аллею и далее в гущу зелени Апельских садов. Звучали чембало, клавикорды, скрипки, гамбы. Звучали и лютни. С детства Себастьян любил этот старинный щипковый инструмент. Выпуклое овальное тело лютни с шейкой, имеющей множество струн, откинутая назад головка, которую музыкант иногда клал на левое плечо. Даже внешние приметы выделяли этот инструмент своей изысканностью. Столетиями звучала лютня, накапливались навыки игры на ней. И хотя она уже давно уступила первенство сольного инструмента другим, но в руках искусных музыкантов по-прежнему завораживала слушателей. У Баха давно зрела мысль улучшить лютню, создать подобие ее – лютню-клавицимбал. Через два года такой инструмент, задуманный Бахом и созданный мастером Захариасом Гильдебрандом, зазвучит в Лейпциге.

Трудно допустить, чтобы Иоганн Себастьян не показал сыну и гостям свою музыку. Лист за листом появлялись в свет из нотопечатни пробные оттиски новых клавирных пьес Баха. Элиас писал об этом родственникукантору: «Мой господин кузен готовится издать несколько клавикордных произведений, которые главным образом предназначены для господ органистов и сочинены чрезвычайно хорошо... Не могли бы Вы, дорогой брат, найти несколько подписчиков...»

Тетрадь, включающая около восьмидесяти страниц, вышла из печати, в издании автора, только осенью. Об этом тоже сообщил Элиас в Ронненбург 28 сентября: «...Двоюродный брат перегружен работой... В ближайшую пятницу снова начнет занятия с Collegium musicum» и вскоре «ко дню рождения его королевского величества» исполнит «Ночную музыку». И добавляет деловито: «...Сочинение господина кузена, гравированное на меди, готово, его можно получить у него по три талера за экземпляр». 30 сентября о выходе издания «любителям баховских клавирных упражнений» сообщила лейпцигская газета.

Это была третья часть сборника «Упражнений для клавира». Задумана она была как сборник органных произведений (552, 669-689); их, впрочем, можно было играть и на клавесинах с двумя клавиатурами и педалью.

Как был принят этот сборник немецкими органистами? Единственные слова похвалы оставил все тот же Иоганн Элиас. В своем январском письме приятелю он сказал о печатающихся в типографии «Упражнениях»: «Сочинены необыкновенно хорошо».

Двадцати двум хоральным обработкам сборника с прелюдией и фугой си-бемоль мажор суждено было войти в музыкальную литературу под названием «Органной мессы». Редкий концертный сезон в больших музыкальных городах в наше время проходит без исполнения этого произведения. Очень протяженно по времени исполнение всего цикла; установилась традиция выборочного исполнения примерно десяти номеров, предваряемых прелюдией, а завершаемых фугой. Такая программа заполняет оба отделения сольного органного концерта.

Каждое исполнение «Органной мессы» – это в большей или меньшей мере новая трактовка цикла. Один музыкант исполнит прелюдии как «вероисповедальные песни», соответственно стилизуя игру под времена создания «Упражнений». Другой увлечет слушателей драматургией цикла, пройдет череда пьес разного эмоционального склада – величальных, лирических, упоительно-мелодичных... Соответственно подчинен цели и выбор регистров. Слушатель иной раз и не заглянет в программу с кратким названием хоральных обработок, он живет в этот час в высоком мире противопоставлений и согласных сочетаний чисто музыкального характера.

Может быть услышана «Органная месса» и в такой трактовке: органист предлагает нам представить Баха живого среди живых, знатока душ людских. Образ человеческой жизни с ее земным содержанием, включающим и тягу к возвышенному, не оставляет нас во время такого исполнения... Органиста Баха слушали не только дворяне и чиновники Лейпцига. Слушали ремесленники разных цехов и простые бюргеры, купцы и учителя, садовники и почтовые форейторы. Слушали с женами и детьми. Бах помогал своей музыкой возносить молитвы, помнить о прегрешениях и с душевной веселостью радоваться жизни со всеми ее благами. Вместе со слушателями своими ходил по грешной земле уже почтенного возраста кантор Томаскирхе. Как же не послушать еще и еще раз его музыку – в церкви ли, в летнем ли заведении Циммермана или зимой, в просторной кофейне на Катариненштрассе?..

После отъезда дрезденских гостей осенью Бах исполнил по традиции кантату по случаю переизбрания магистрата. Он продолжал занятия и концертные выступления со студентами Музыкальной коллегии; исполнял с ними и «ночную музыку». В сентябре Иоганн Себастьян успел побывать в городе Альтенбурге и испытать там долго строившийся орган. В архиве этого города найдены документы, позволившие установить, что по случаю испытания нового органа там одновременно с Бахом побывал «капельмейстер из Гамбурга» Шейбе. Очевидно, встреча с издателем музыкального журнала, Шейбе-младшим, прошла дружески. Критик довольно часто и с уважением отзывался теперь о разных сторонах музыкальной деятельности лейпцигского мастера.

В наше время, когда изучены и опубликованы собрания баховских документов, стало видно, что известность Баха к концу тридцатых годов была в Германии довольно большой.

Эту известность поддерживали и ученики, музыканты уже двух поколений. Старшие из них разъехались по городам и землям Германии – органисты, чембалисты, канторы и капельмейстеры. Кроме Фридемана и учеников Иоганна Себастьяна, поселившихся в столичном Дрездене, в другой столице поддерживал своим талантом фамильную честь второй сын – Карл Филипп Эммануель. Оставив увлечение юриспруденцией и всецело отдав жизнь музыке, по приглашению короля Фридриха он переехал в столицу Пруссии Берлин и получил пожизненное назначение камерным чембалистом, аккомпаниатором короля, увлеченного любителя флейты. Меценатствующий король создал капеллу, где играли отличные музыканты. Королевский чембалист встретился в капелле и с бывшими учениками отца, это были музыканты одной выучки.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.