Предисловие

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Предисловие

Принцесса скончалась в четыре часа утра в парижской больнице, в воскресенье 31 августа 1997 года. Последний раз я видел ее в живых в пятницу 15 августа, когда она махала мне из окна БМВ, отъезжая от ворот Кенсингтонского дворца.

За день до этого мы были в книжном магазине «Уотер-стоунз» на Кенсингтон Хай-стрит. Мы отправились туда на машине, во-первых, потому что времени было мало, во-вторых, потому что не хотелось тащить назад «обломки гранита науки», как выразилась принцесса: полдюжины книг по психологии и духовному совершенствованию. Она сложила их в багажник, сама села на переднее сиденье, и мы отправились во дворец — принцесса вместе со своей камеристкой Анджелой Бенджамин еще должна была собрать вещи для поездки. Уже у дворца, когда мы свернули на подъездную дорожку, принцесса безмятежно сказала: «Я надеюсь, что смогу хорошо отдохнуть: тишина, приятная компания, легкое чтение».

Ее подруга Роза Монктон арендовала яхту с командой из четырех человек, на которой они с принцессой провели шесть дней у греческих островов. По возвращении принцесса должна была отправиться в Милан, остановиться в отеле «Фор Снзонз» и в течение пяти дней наслаждаться прелестями Италии вместе с другой своей подругой, Ланой Маркс. Она и не думала, что проведет последнюю неделю августа с Доди Аль-Файедом. Она должна была прибыть в Италию с Ланой: номер был забронирован, билеты куплены. Но в последний момент поездка сорвалась — скоропостижно скончался отец Ланы, а принцесса не знала, чем ей заняться, пока мальчики 31 августа не вернутся в Кенсингтонский дворец. Поэтому она приняла приглашение Доди провести оставшуюся неделю на яхте «Джоникал», путешествуя по французской Ривьере и Сардинии.

Впрочем, прежде чем отправиться в эту поездку, она вернулась во дворец на один день — 21 августа — но меня там не было, потому что я как раз отправился с семьей в Ирландию, в Наас, решив, что пока не нужен принцессе, то могу провести время с детьми. 15-го августа в Кенсингтонском дворце, когда она заканчивала сборы, мы разговаривали с Розой и настроение у нас было самое радужное.

— С этим надо что-то делать. Он ей не подходит. Ты можешь как-нибудь на нее повлиять? — спросил я Розу. Я знал, что принцесса прислушивается к ее советам и еще что Розе так же, как и мне, не нравится Доди. Роза улыбнулась и кивнула. Можно считать, что мы договорились.

Принцесса была в своей гостиной. Она разобрала бумаги на своем столе, выбросила ненужное, затем выставила корзинку с мусором на площадку, проверила сумочку. Когда мы с ней стали спускаться по лестнице, она остановилась на полпути, чтобы еще раз все проверить: «Паспорт, телефон, плеер…» — перечисляла она вслух.

Я стоял, опираясь на перила, и смотрел на нее. На ней было платье от Версаче простого покроя.

— Знаете, принцесса, вы сегодня выглядите просто волшебно! Изумительно! И зачем вам ехать загорать, у вас и так чудный загар!

Она сбежала по ступенькам, весело смеясь. В вестибюле она сказала:

— Подержи минутку, — и, вручив мне свою сумочку, пошла в туалет. Вскоре она вернулась, и мы вместе вышли на залитый солнцем двор. Она села на заднее сиденье БМВ, шофер завел двигатель. Я перегнулся через нее, чтобы пристегнуть ей ремень безопасности.

— Ты мне позвонишь, если сможешь? — спросила она.

— Конечно.

Только на этой неделе она попросила меня сменить ей номер телефона. Ее новый номер знали очень немногие.

— Счастливо тебе съездить, Пол.

Я стоял у дверей, принцесса махала мне из окна. Я глядел, как машина исчезает за поворотом, увозя ее в Хитроу. Она должна была лететь в Афины.

Мы с Марией и детьми поехали на четыре дня в Наас к ее родственникам — Косгроувам. Мы осмотрели замок в Килкенни, посетили деревушку, в которой снимался сериал «Ангел Балликисс», зашли в знаменитый «Паб Фитцджеральда». Мария строго-настрого велела мне забыть о работе и принцессе.

— Ты можешь хоть в эти четыре дня полностью посвятить себя семье? — сказала она.

Но я обещал принцессе позвонить. Она заметила бы мое четырехдневное молчание, поэтому я убедил Марию, что мне нужно прогуляться одному. Когда я позвонил, принцесса и Роза были на палубе. Она сказала, что у них жарко и ярко светит солнце. Я рассказал ей, как в Ирландии дождливо и скучно. Она закончила читать одну из книжек, что взяла с собой, и принялась за следующую. Я пообещал позвонить ей, когда вернусь домой в Фарндон, графство Чешир. К тому времени она будет уже на яхте «Джоникал» с Доди. Я сказал Марии, что после прогулки чувствую себя гораздо лучше.

21 августа принцесса вернулась в Кенсингтонский дворец и тут же поехала в аэропорт Станстед. Оттуда она вылетела в Ниццу. Там она встретится с Доди и они вместе сядут на яхту. Пока принцессы не было, в ее гостиной сделали ремонт, так что когда она заезжала во дворец, то наверняка видела новую обивку на диванах и голубые занавески.

Довольно забавно получилось, что в гостиной сделали ремонт, потому что принцесса, просмотрев журналы о недвижимости в Америке, решила купить дом в Калифорнии, принадлежащий актрисе Джулии Эндрюс [1]. Она надеялась, что там, на берегу океана, она начнет новую жизнь. Правда, не предполагалось, что этот дом станет ее постоянной резиденцией, — принцесса собиралась проводить там полгода. А Кенсингтонский дворец должен был остаться ее лондонской штаб-квартирой.

О переезде в Америку речь шла еще с весны. В середине августа принцесса развернула журнал и сказала:

— Я чувствую, что Америка — это моя судьба, и если я все-таки решусь туда переехать, я хотела бы, чтобы вы с Марией и мальчиками поехали вместе со мной.

Мы сидели на полу в гостиной и рассматривали план дома и окрестные виды на снимках в журнале.

— Вот парадный зал. Тут будет комната Уильяма, тут — Гарри. А в этом крыле поселитесь вы с Марией, — говорила она, — Мы начнем здесь новую жизнь. Разве это не здорово? Америка — страна больших возможностей! Я был не прочь жить в Америке, но идея была слишком неожиданной.

— Пожалуй, слишком быстро. Даже я не поспеваю за вашими новыми планами, — ответил я, стараясь не развеять ее мечту.

В тот вечер принцесса засыпала меня вопросами.

— Может, тогда переехать на Кейп-Код? И до Лондона ближе. Мы могли бы объехать весь мир, Пол. Могли бы помогать всем нуждающимся.

Мы представляли, какой будет жизнь в Америке: утренние пробежки по берегу моря, солнце, свобода. И еще кое-что, о чем она давно мечтала, но знала, что в Кенсингтонском дворце это просто невозможно:

— Мы могли бы завести собаку, — сказала она.

Она давно мечтала о черном Лабрадоре. Она так радовалась возможности переехать в Штаты.

— Разве я не говорила тебе, что мы обязательно переедем в Америку? — спрашивала она.

Принцесса всегда быстро принимала решения. В тот вечер мы обсудили еще очень многое. Но я обещал ей, что никому не расскажу. Это наша тайна, которую я унесу с собой в могилу. В этой книге я могу сказать только, что впереди нас ждали всякие неожиданности, и это очень радовало принцессу.

Когда мы вернулись из Нааса, я звонил принцессе почти каждый день, но никогда не звонил из дома. Когда мы разговаривали, она либо загорала на палубе «Джоникала», либо была в каюте. С первой же нашей беседы, я понял, что ей уже надоела эта поездка.

— На палубе жарко как в печке, а в каютах — морозильник! Я уже на стенку лезу! — жаловалась она.

Доди подарил ей серебряную рамочку для фотографии, в которую был вставлен листок со стихотворением.

— Умное и полное глубокого смысла произведение, — пошутил я, когда она мне зачитала эти стихи. — Нет, — засмеялась она. — Просто милое и романтичное.

А еще он подарил ей колье и серьги.

— Кажется, я ему правда нравлюсь! — хихикала она.

Я отлично понимал, что происходит: Она наслаждалась новым романом, приятным кокетством, ухаживаниями мужчины, влюбленного в нее по уши. В нее все влюблялись. И она уже начала к этому привыкать. Она знала, что Доли любит ее. Он сказал ей об этом за ужином. Но она не сказала ему, что тоже любит его. «Слишком рано». — объяснила она мне.

— Так что же вы ему сказали? — не сдержал я любопытства.

— Сказала: «Спасибо за комплимент».

После смерти принцессы возникло много разных слухов. В том числе самые нелепые: что они с Доди собирались пожениться и что она была беременна. Слухи о беременности — полная глупость.

Что же касается свадьбы, то мне кажется, слух пошел от друзей Доди. Он, должно быть, сказал им, что собирается сделать ей предложение. Но принцесса его бы точно не приняла. Может быть, она была счастлива, но отнюдь не потеряла голову.

В другой раз, когда она звонила с яхты, то уже рассуждала о том, что подарит ей Доди в следующий раз: не кольцо ли? Она говорила о кольце с радостью, но и с беспокойством.

— Пол, я не хочу снова замуж. Что делать, если он подарит кольцо?

— Ничего. Вежливо принять подарок и надеть кольцо на мизинец правой руки. Главное не перепутать и не надеть на соседний палец, чтобы не подать ему пустую надежду, — беззаботно посоветовал я.

«Мизинец правой руки», — повторяли мы, смеясь.

— На мизинце носят «кольцо дружбы», — пояснил я.

— Здорово! Так и сделаю. Точно, так и сделаю. Больше мы о кольце не говорили, не говорила она и о том, подарил ли ей Доди кольцо.

Но было и еще кое-что в Доди, что беспокоило принцессу.

— Он постоянно запирается в ванной. И все время чихает. Говорит, что из-за кондиционеров. Мне это не нравится. Как ты думаешь, я смогу помочь ему, Пол?

Потом она заговорила о том, как ей хочется поскорее увидеть Уильяма и Гарри. Она так скучает по ним. Ей действительно очень хотелось поскорее вернуться домой, потому что она готова была провести меньше времени с Доди, лишь бы вернуться в Лондон на два дня раньше. Она уже собиралась поменять билет на самолет, но Доди уговорил ее не делать этого.

— Пора домой, — сказала она. — Надо сходить в спортзал.

— Надоела роскошь? — спросил я. Она вздохнула. Я, как обычно, попытался угадать, о чем она думает. — А, понял. Вам неуютно на яхте, вам кажется, что он следит за каждым вашим шагом.

— Верно. Я хочу домой.

О том, что она неожиданно решила отправиться в Париж, я услышал от нее 29 августа. Она звонила с яхты «Джоникал». Это был один из последних шести звонков, которые зафиксировал ее телефон.

Я сидел на полу в гостиной в доме моего шурина Питера Косгроува в Фарндоне. Он жил всего в квартале от нашего первого дома, который мы купили как раз той весной в качестве летней виллы. Остальные — Мария, мальчики, Питер, его жена Сью и их дочери Клер и Луиза — были в кухне. Я уже сорок минут разговаривал по телефону с принцессой, и их разобрало любопытство, о чем можно говорить так долго.

Во время этого разговора она сказала, что прилетит позже, чем собиралась. Изначально предполагалось, что она вернется в Лондон в субботу 30 августа, чтобы встретить детей, которые приедут на следующий день — в воскресенье.

Но Доди нужно было в Париж, «по делам», как он ей сказал. Она не хотела с ним ехать, но он снова ее уговорил.

— Придется съездить в Париж, но, честное слово, в воскресенье я вернусь, — говорила она. — Кстати, знаешь, где я сейчас?

Я попытался угадать: на острове Сардиния?

— Нет, в Монако. И могу поспорить, что ты не угадаешь, куда я пойду завтра.

Я предположил, что в хороший ресторан.

— Нет. Я пойду на кладбище. Хочу сходить на могилу принцессы Грейс. Для меня это очень важно.

В 1982 году она была на похоронах принцессы и с тех пор ни разу не посетила ее могилу.

— Принесу цветы и скажу несколько слов, — добавила она.

Потом она снова заговорила о делах; строила планы, давала указания: записать детей на понедельник к мистеру Куэлчу (портной Уильяма и Гарри), примерка у Арма-ни 4-го сентября. Потом спросила, что записано в ежедневнике. Я сказал, что там обед с Ширли Конран и сеанс у ароматерапевта Сью Бичи. У нее будет много свободного времени, и она сможет провести его с детьми.

Когда наш длинный и увлекательный разговор подходил к концу, принцесса сказала:

— Жду не дождусь, когда увижусь с друзьями, а Главное — с детьми. Нам с тобой надо многое обсудить, так что смотри, не опаздывай! Встретимся, я тебе много чего расскажу.

Мои родственники уже звали меня из кухни.

— Пол, ты можешь пообещать мне одну вещь? — спросила она

— Конечно.

— Обещай, что будешь на месте, — весело попросила она, и я рассмеялся: как я могу не быть на месте или опоздать? — Все равно обещай! — потребовала она. — Обещай!

Я совсем развеселился:

— Ладно, ладно, если вам так хочется: обещаю быть на месте.

Принцесса рассмеялась. А из кухни донесся дружный хохот моих родственников. До меня не сразу дошло, как пикантно звучит моя последняя реплика. Но я на всю жизнь запомнил эту фразу. Это моя обязанность: быть там, где я ей нужен, — и я никогда не подведу, даже если все остальные отвернутся от нее.

— Отлично! — ответила принцесса. — До встречи.

Это был мой самый последний разговор с принцессой.