Каббалистическая экспертиза
Каббалистическая экспертиза
Почему крестьянский сын, русский интеллигент Юрий Любимов поселился в вечном городе Ерушалаиме? Причины не только, как он говорит, в его жене Катерине, в стройной, прямой как стебель, с короткой стрижкой, что делает ее на утреннем свету похожей на черную розу в бокале золотого, как небо, Аи.
Почему перелетная душа Миши Козакова носится между холмами Вифлеема и московским семихолмием?
Посетив Иерусалим, я был потрясен, как достоверны пейзажи в Евангельском цикле из «Живаго» — и путь из Вифании, и дорога вкруг Масличной горы, и пойма Кедрона внизу — хотя поэт реально никогда там не был. Скрытая камера поэта документально «гостит в иных мирах». Науке еще предстоит понять ясновидение поэта.
«А-а-а», — колыхался над смеркающимся Иерусалимом вопль с минарета, и сразу вступили колокола к вечерне. Был различим доминирующий купол размером с садящееся за ним солнце и храм Петушиного крика левее. Православная колокольня была за моей спиной, многопудовый колокол ея внесен в гору на руках безо всяких кранов российскими поломниками, их проходило до 50 тысяч ежегодно перед революцией, как рассказывал мэр Тэдди, который строго следит, чтобы все новостройки обкладывались местным камнем теплого тона, так что весь град смотрится как сквозь золотистую кальку.
Упрятав денежку, арабский мальчуган показывает путь к Гефсиманскому саду. «Вот место, где плакал Бог», — ткнул он на заросший масличными деревьями склон над стеной св. Магдалины, которая все сильнее белела по мере наступления сумерек. Все было наполнено эхом разговора, начавшегося две тысячи лет назад. Оно излучало энергию и наполняло смыслом предметы вокруг. Мальчик выпросил «паркер» и с криком побежал к стайке сверстников.
А по осенним тель-авивским пляжам, даже в субботу, странствуют рыцари поиска — загорелые, с седыми патлами или юным колечком в ухе, они шлепают по приливу, кто босиком, кто в резиновых сапогах, щупая песок вопрошающими электронными металлоискателями. Что ищут они — монетки, потерянные амулеты, подземную истину или изменение менталитета?
В предыдущий приезд меня встречала молодая солнечная страна молниеносных ответов, ныне я нашел отечество проклятых вопросов.
Город после убийства Премьера выглядит растрепанным вопросником с двухсторонним движением. Почему киллером стал двадцатисемилетний фанат Торы, как известно, запрещающей убийство ближнего? Кто он, одиночка в вязаной кипе, не игравший ни в футбол, ни в волейбол, посвятивший в свои планы «замочить» Рабина и Переса только брата — изготовителя пуль и жгучую двадцатилетнюю подружку? А может, он — орудие заговора, а то и ирреальной силы?
На суде студент апеллировал к Богу. «Рабин, — спокойно заявил он, — враг своего народа, и его позволено убить». Как поступит суд в Израиле, где отсутствует смертная казнь?
Почему охранник, услышав выстрелы, сказал Лие — жене, единственной женщине в жизни Рабина, — так уверенно сказал: «Он стреляет холостыми патронами»? Какова роль агента спецслужб, руководителя черномасочной организации, членом которой был убийца?
Вопрошают всюду — на вечерах, на русскоязычных улицах, в шумном кафе «Каневский», в высоколобых гостиных. Прибыв из страны киллеров, я пытаюсь понять что-то, кайфуя в приморском рыбном ресторанчике с блистательным аналитиком Сашей Либиным. Но и в его ответах больше вопросов.
В полиции допрашивают двух раввинов, с которыми был связан Игаль Амир. Белобородый Давид Кав и двадцатисемилетний радикал из поселения подозреваются в том, что дали ему галахическое разрешение на убийство Рабина. Благословили ли они лично убийцу? Высшие духовные иерархи осудили убийство как преступление против Торы.
Меня познакомили с Ицхаком Рабином в Нью-Йорке, когда он был представителем в ООН, сразу после убийства Роберта Кеннеди. Запомнилась его сухая ладонь.
К концу века выделяются избытки ирреальной энергии. Видно, вторая реальность пытается добрать отпущенное по смете. Что даст баллистическая экспертиза пули от выстрела в упор? Нужна экспертиза иная.
До следствия доносятся инфернальные мотивы. Другой след ведет в глубь времен, в лабиринты Каббалы. Это неортодоксальное, а для кого-то и еретическое учение, оформившееся в XIII веке. Магия слов и чисел нащупывает связь корней Слова с корнями событий. У нас эту вековую магию каббалы пытаются научно постичь в своих фолиантах вдумчивый Вадим Рабинович. Каббала не только разгадывает, но и загадывает будущее. Постигший ее может воздействовать на божественно-космический процесс. Незадолго до покушения три заклинателя-каббалиста сотворили молитву-проклятие — PULSA DENURA, по которой Ангел мщения — удар огня, излучающий энергию, — должен убить Рабина.
Уже после убийства радикальный журналист улыбнулся по «ящику», держа в руках эту молитву: «Сбылось полностью». Сейчас он скрывается от следствия за границей.
Не занесут ли пули в кровь нации бациллу саморазрушения?
Спаси нас, Господи, от самоварварства…
Этими строчками я начал вечер в Тель-Авиве. Думал ли я, когда писал их для внутреннего употребления, что это приобретет актуальность за пределами нашего, отдельно взятого беспредела? Те же вопросы. Первая записка была о Тарковском в связи со вчерашней телепередачей. В Тель-Авиве каждый второй приехал из нашей страны. Впечатление, что город построен вокруг русской книжной лавки радушной Шемы Принс.
Прошлый раз я приезжал в гости к культуре иврита — к колдовству патриарха поэзии Натана Заха и Давида Авидана, увы, умершего. Бекки показывала мне вековые тайны Иерусалима. Теперь же меня интересовал русский Израиль. Неоправданно высокомерие к русскоязычной литературе. Тексты 27-летнего Александра Гольдштейна, например его работа о Маяковском и Эзре Паунде, сделали бы честь любому столичному журналу. 24-летний поэт принес мне на вечер пачку интересных стихов. А после конца вечера, вскочив на сцену, потусторонний Бокштейн, похожий на тролля, пел свои переводы Лорки, которые куда свежее опубликованных у нас. Лучащаяся Нелли Гутина одержима идеей гиперлитературы.
Язык не скудеет. Меня, приехавшего из самых свободных СМИ, — надо же! — ведущий прямого эфира предупредил, что на радио не разрешены выражения из Академического словаря. «А какие можно?» — «Ну, пожалуй, жопа…» К сожалению, я так и не воспользовался этим правом.
Выступая, Александр Воронель, редактор знаменитого журнала «22», нашел, что мои видеомы, особенно «Гадание по книге», по методу сходны с мышлением каббалы. Я пожалел, что его не слышат мои отечественные оппоненты. Вот был бы аргумент к их радости!
А за окном прибрежные башни отелей раскидывают перед собой в воде гадальные наоборотные карты, двоясь не то в заливе, не то в небе, как летрасеты сумасшедшего шрифтовика.
После вечера мы завалились в мастерскую Михаила Гробмана. Один из отцов российского Концепта, философ, поэт, смачный ругатель, в авангардном свитере, автор знаменитой инсталляции «Чемоданы», Михаил приземлился на Святой земле. Он вводит в живопись текст. Поразителен его портрет Крученых. Желтый перекрученный самолетик довоенной марки — а как похож на Алексея Елисеевича! Ира Врубель-Голубкина, редактор журнала «Зеркало», раскладывает обжигающую картошку в мундире. Разговор заходит о рукописях Михаила Львова, найденных на переделкинской помойке. Оказывается, здесь смотрели позавчерашнюю передачу по нашему телевидению. ОРТ включается восьмым каналом любого израильского «ящика». «И почему против Львова была погромная статья в „Правде“?» — удивляется обаятельный «качок», молодой рыцарь «понятного искусства» Захар Шерман. «Да они узнали, что Львов — это псевдоним. Конечно, решили, что еврей, ну и устроили погромчик», — бормочет Гробман. Захар дружит с московскими метаметафористами. В его живописи Гробман находит продолжение каббалистической культуры.
Извечный рационализм получил пробоину.
И сквозь этот прощальный вечер, сквозь шутки и радость общения ощущается тревожный потусторонний гул. В день моего приезда город шатнуло шестибалльными толчками. Я заметил, что обычно землетрясения совпадают со всенародным возмущением, волнением, выделенной людской энергией. Эхо этого гула я попытался записать в стихах.
Спасайте семьи!
Землетрясенье.
Толчки в шесть баллов.
Кровать плыла.
В умах смятенье.
И мысль смертельна.
Подобно скрытой
электросети,
в стене шевелятся летрасеты —
осуществляется Каббала.
И сердце чует, как в спиритизме
столов и стульев
каббалистическую экспертизу
проходит пуля.
Каббалистическую экспертизу
проходит вера.
И даты жизни ткет паспортистка
справа налево.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.