Приложение 2 Библия и фольклор: от царя Давида до Иванушки-дурачка

Приложение 2 Библия и фольклор: от царя Давида до Иванушки-дурачка

Тема "Влияние Библии на фольклор народов мира" еще ждет своего пристального исследователя, хотя сам факт такого влияния признан давно и отдельных работ об этом в мировой фольклористике хватает.

В этих же заметках автору хотелось бы поговорить о влиянии библейского образа царя Давида на формирование одного из образов-архетипов русских народных сказок – Иванушки, Ивана-дурака, трансформирующегося то в Ивана, крестьянского сына, то в Емелю, а то и в Ивана-царевича. Хотя и можно, с некоторой натяжкой, провести определенные параллели между сюжетами сказок об Иване-дураке и сказками других народов о более преуспевшем, чем братья, младшем сыне, образ этот настолько самобытен и индивидуален, что его происхождение никак не объяснишь ни в рамках теории о самозарождении, ни с помощью какой-либо другой концепции о происхождении сюжетов русских сказок.

Вдобавок ко всему, в отличие от образов Кощея Бессмертного, Бабы-яги, Василисы Премудрой и других сказочных персонажей, корни происхождения которых, по мнению многих исследователей, следует искать в языческой мифологии, Иван-дурак явно был рожден народной фантазией уже после Крещения Руси. Более того, по всей видимости, образ этот формируется в русском фольклоре довольно поздно, в XV-XVI веках.

Вот как видятся характерные черты этого образа авторам размещенного в Интернете "Мифологического словаря":

"Иван Дурак (Иванушка Дурачок) – мифологизированный персонаж русских волшебных сказок. Воплощает особую сказочную стратегию, исходящую не из стандартных постулатов практического разума, но опирающуюся на поиск собственных решений, часто противоречащих здравому смыслу, но в конечном счете приносящих успех (существуют сказки, где Иванушка – пассивный персонаж, которому просто везет); ср. также образ Емели Дурака, другого "удачника" русских сказок.

Социальный статус Иванушки Дурачка обычно низкий: он крестьянский сын или просто сын старика и старухи, или старухи вдовы (иногда он царский сын, но "неумный" или просто дурак; иногда купеческий сын, но эти варианты не являются основными). Нередко подчеркивается бедность, которая вынуждает Иванушку Дурачка идти "в люди", наниматься "в службу". Но в большей части сказок ущербность Иванушки Дурачка – не в бедности, а в лишенности разума, наконец, в том, что он последний, третий, самый младший брат, чаще всего устраненный от каких-либо "полезных" дел…

Существенно противопоставление Иванушки Дурачка его старшим братьям (чаще всего выступающим без имен): они делают нечто полезное (иногда, обычно косвенно, указывается, что старший брат пахал землю, а средний пас скот), тогда как Иванушка или ничего не делает, или делает заведомо бесполезные, бессмысленные (иногда антиэстетические, эпатирующие других) вещи, или же выступает как заменитель своих братьев, нередко неудачный, за это его просто бьют, пытаются утопить в реке и т. п.

…Он не женат, в отличие от братьев, и, следовательно, имеет потенциальный статус жениха. Место Иванушки Дурачка среди братьев напоминает место "третьего", младшего брата типа Ивана Третьего (Третьяка) или Ивана Царевича… Обычная завязка сказок об Иванушке Дурачке – поручение ему охранять ночью могилу умершего отца или поле (гороховое) от воров, или некоторые другие обязанности (например, снести братьям в поле еду и т. п.). Иногда он выполняет эти поручения в соответствии с его "глупостью" крайне неудачно… Но в других случаях Иванушка Дурачок правильно выполняет порученное задание, и за это он получает вознаграждение (мертвый отец в благодарность за охрану его могилы дает Иванушке "Сивку-бурку, вещую каурку", копье, палицу боевую, меч-кладенец; пойманный Иванушкой вор дает ему чудесную дудочку и т. п.).

В третьем варианте поступки Иванушки Дурачка кажутся бессмысленными и бесполезными, но в дальнейшем раскрывается их смысл: отправившись служить, чтобы выбраться из нужды, Иванушка отказывается при расчете от денег и просит взять с собой щенка и котенка, которые спасают ему потом жизнь; увидев горящую в костре змею, он освобождает ее из пламени, а она превращается в красную девицу, с помощью которой он получает волшебный перстень о двенадцати винтах (благодаря ему он преодолевает все трудности, а красная девица становится его женой). С помощью волшебных средств и особенно благодаря своему "неуму" Иванушка успешно проходит все испытания и достигает высших ценностей: он побеждает противника, женится на царской дочери, получает и богатство, и славу, становится Иваном Царевичем, т. е. приобретает то, что является прерогативой и привилегией других социальных функций – производительной и военной. Иванушка Дурачок – единственный из братьев, кто говорит в сказке (двое других всегда молчат), при этом предсказывает будущее, толкует то, что непонятно другим; его предсказания и толкования не принимаются окружающими, потому что они неожиданны, парадоксальны и всегда направлены против "здравого смысла" (как и его поступки).

Иванушка загадывает и отгадывает загадки, т. е. делает то, чем занимается во многих традициях жрец во время ритуала, приуроченного к основному годовому празднику. Иванушка является поэтом и музыкантом; в сказках подчеркивается его пение, его умение играть на чудесной дудочке или гуслях-самогудах, заставляющих плясать стадо. Благодаря поэтическому таланту он приобретает богатство…" [102]

На страницах этой книги уже отмечалось сходство между сюжетом сказок об Иване-дураке и историей жизни царя Давида, однако сейчас, после вышеприведенной цитаты, мы получаем возможность детально сравнить два этих образа.

Из этой таблицы видно, что параллелей между образами царя Давида и Ивана-дурака достаточно много, и они невольно наводят на версию, что история жизни Давида и является протосюжетом сказки об Иване-дураке, а образ царя Давида – своеобразным прототипом (или одним из прототипов) архетипического образа Иванушки-дурачка. Версия эта отнюдь не такая уж маловероятная, как может показаться на первый взгляд. Как уже отмечалось, Псалтырь была самой распространенной книгой на Руси. Уже одно это не могло не возбудить интереса народа к тому, кто считался единственным автором этой книги, то есть к царю Давиду. Ну а далее, через вольную интерпретацию библейского текста, через "Житие царя Давида" образ далекого еврейского царя и псалмопевца начал в народном сознании трансформироваться в куда более близкий массам образ национального героя, вышедшего из самых недр народа.

Разумеется, данная гипотеза еще нуждается в дополнительном, куда более глубоком исследовании, и пока оно не проведено, трудно сказать, насколько она верна. Но по меньшей мере по отношению к ней можно с полным правом повторить знаменитую фразу великого датского физика Нильса Бора, оброненную им в разговоре с Вольфгангом Паули: "Ваша теория, безусловно, безумна. Вопрос в том, достаточно ли она безумна, чтобы быть правильной".

Данный текст является ознакомительным фрагментом.