ЗАФРОНТОВОЙ АГЕНТ

ЗАФРОНТОВОЙ АГЕНТ

10 июня 1944 года, буквально через четыре дня после высадки союзников в Нормандии, началась Выборгско-Петрозаводская наступательная операция. Советские войска с учетом массового применения артиллерии, авиации и танков, а также при активной поддержке Балтийского флота, взломали оборону финнов на Карельском перешейке и 20 июня взяли штурмом Выборг. Финны, сдав две оборонительных линии, отошли на третью.

19 июня маршал Маннергейм обратился к войскам с призывом во что бы то ни стало удержать третью полосу обороны. Но ее уже было трудно отстоять от рвущихся вперед советских войск.

1 августа 1944 года президент Финляндии Рюти ушел в отставку, а через три дня парламент Финляндии привел Маннергейма к присяге в качестве президента страны. Через двадцать дней финны запросили у СССР условия прекращения боевых действий. Москва выдвинула два условия:

1). немедленный разрыв отношений с Германией;

2). вывод немецких войск в срок до 15 сентября, а при отказе интернирование.

19 сентября в Москве было подписано Соглашение о перемирии с СССР и Великобританией, действовавшими от имени стран, находящихся в состоянии войны с Финляндией, хотя Лапландская группировка немцев численностью до 200 000 человек сопротивлялась до апреля 1945 года.

Дивизия, в которой воевала Зина Шепитько, после финских сражений была переподчинена 3-му Белорусскому фронту. Начальник отдела СМЕРШ соединения подполковник Николай Иванович Пастушенко вскоре должен был покинуть коллектив, уйдя на повышение. Ему предложили должность заместителя начальника отдела СМЕРШ армии. Он согласился — это была полковничья должность.

Начальником дивизионного отдела стал «варяг», присланный со стороны. А точнее из армейского аппарата — майор Григорьев Анатолий Павлович. В самый разгар передачи дел линию фронта перешел еще один «пастушенковский» воспитанник — старший лейтенант Кривошапка Николай Ильич. В 1942 году он попал в плен к немцам, будучи контуженным. Понимая, что он контужен телесно, а не духовно, Николай Ильич решил для себя не отправляться в концлагерь, а ответить положительно на предложение «пойти учиться на шпиона». Так ему порекомендовал его друг по несчастью Дмитрий Заворотнюк, бывший начальник склада ГСМ танкового полка, тоже попавший в плен к немцам, только после ранения ноги. Они оба были земляками из Полтавщины, поэтому общались доверительно. Решили именно в этом направлении действовать. Их приметили посланцы в войсках руководителей так называемой команды КО «Финляндия», а с 1939 года более известной как «Бюро Целлариуса» — по имени ее руководителя фрегаттен-капитана Александра Целлариуса.

Небольшие его подразделения, разбросанные по территории Финляндии, готовили агентуру, забрасываемую в тылы Красной Армии. Основные усилия КО были направлены на добывание информации о советском Балтийском флоте, Ленинградском военном округе и промышленности этого района.

На протяжении всей войны разведывательные подразделения «Бюро Целлариуса» готовили и перебрасывали разведывательную агентуру, террористов и диверсантов на советское побережье Балтики.

Закончив разведшколу, они оба, Кривошапка и Заворотнюк, в числе небольшого отряда забрасывались для совершения диверсионных актов. Получив конкретное задание от командира отряда по уничтожению одного из армейских арсеналов тройка: Кривошапка, Заворотнюк и Безуглов — вышли на первую самостоятельную операцию. Однако планам «земляков», прийти на исповедь к контрразведчикам мешал бывший уголовник и рецидивист Безуглов, который решил выслужиться перед немцами. Они его связали и в таком виде предстали перед военным патрулем. Он по их просьбе препроводил к армейским чекистам.

Вот тогда и были завербованы эти два патриота. Кривошапка стал «Беркутом», а Заворотнюк — «Затвором». Безуглова арестовали и судили по законам военного времени, а наши агенты снова ушли к немцам, придумав легенду о гибели третьего во время перестрелки у «взорванного» склада боеприпасов. А взрыв имитационного характера по заданию смершевцев провели саперы.

Немцы поверили двум «героям», блестяще, как считали они, проведшим диверсионный акт.

Заворотнюка оставили на преподавательской работе, а Кривошап-ко в форме капитана с новыми установочными данными — Новоселова Петра Захаровича — снова отправили в качестве связного, по всей видимости, к резиденту, обретавшемуся в одном из городков Ленинградской области.

Сразу же, перейдя линию фронта, он был задержан патрулем. Документы прикрытия у него были приличные. Во всяком случае имели логическое объяснение появления его на этом участке фронта, поэтому не вызвали подозрения. Но прежде чем объясняться патрулю, он попросил связать его с любым сотрудником СМЕРШа.

Такое удовольствие ему предоставили в лице старшего оперуполномоченного одного из стрелковых полков, противостоящих немцам на этом участке фронта.

— Кто вы? — сурово спросил капитан-оперативник.

— А вы кто? — дерзко задал встречный вопрос «капитан Новоселов».

— Я сотрудник военной контрразведки капитан Утехин Василий Васильевич.

— Свяжите меня с подполковником вашей службы Николаем Ивановичем Пастушенко.

Все получилось быстро, дивизия находилась рядом…

Не ожидал Николай Иванович такой приятной встречи. Поэтому сообщил начальнику отдела СМЕРШ армии полковнику Кондратенко Максиму Романовичу о причине задержки.

— Николай Иванович, делайте все для того, чтобы завершить эту операцию. Вы ее родоначальник. Действуйте. Введите в курс дела Анатолия Павловича.

— Есть, будет сделано.

Шифровкой полетели детали полученной от зафронтового агента информации и план задержания резидента спецслужбы противника.

В своем донесении «Беркут» писал:

«…До войны подразделения «Бюро Целлариуса» вели контрразведывательную работу среди эстонской и русской эмиграции. Официальными сотрудниками КО являются бывшие генералы Императорской и Белой армий:

Добровольский, Пушкарев, Алексеев, Батуев и ряд других из числа прибалтийских немцев. (Перечислялись фамилии и имена нацистов.)

КО принимали участие в создании, обучении и заброске эстонских диверсионных подразделений «Эрна» под командованием эстонского военного атташе в Париже А.-Х. Курга.

В настоящее время на территории Ленинградского и 3-го Белорусского фронтов действуют 4 заброшенные диверсионные и одна террористическая группы. Основные цели — подрыв железнодорожного полотна, мостов, а также физическое устранение высшего командного состава фронтов…

После перехода границы я должен выйти на резидента немецкой разведки, проживающего в городе Луга и работающего на дому портным — Заремба Нила Гэрасимовича, и оттуда отправить шифровку о благополучном прибытии. После этого поступить в его подчинение с получением конкретной задачи на месте…»

- Пароль для встречи? — поинтересовался Николай Иванович.

— Пиджак можете перелицевать?

— Ответ?

— Ответ такой: все зависит от степени изношенности…

В вещмешке Новоселова имелись деньги, в сумме 50 000 рублей, два комплекта сухих батарей для питания радиостанции, пистолет и две обоймы к нему.

Пастушенко, Григорьев и Кривошапка еще долго обсуждали результаты работы «Беркута» и определяли сценарий с резидентом.

Николай Иванович знал от одного хорошего друга и коллеги из Ленинграда некоторые подробности готовившегося покушения агента-террориста «Цеппелина» некого гражданина с данными на «лейтенанта» Савенкова Ивана Михайловича 28 мая 1943 года на командующего Ленинградским фронтом генерала Л.А. Говорова.

В одну из майских ночей 1943 года неподалеку от деревни Ер-маково, что в двадцати километрах от Вологды, приземлился парашютист в форме советского лейтенанта. Он обрезал стропы, собрал и закопал парашют. На попутках добрался до Череповца, где обратил внимание на «офицера-связиста» — это был агент СМЕРШа. «Лейтенант» быстро познакомился с ним и доехал до Ленинграда.

Около 12 часов дня 28 мая он оказался на Дворцовой площади в бюро пропусков штаба Ленинградского фронта.

А там его уже ждали военные контрразведчики СМЕРШа.

* * *

План операции по встрече «Беркута» с резидентом был подготовлен за несколько часов. Начальник армейского отдела СМЕРШа полковник Кондратенко приказал Пастушенко довести операцию до логического конца.

После отработки легенды суточного выпадения из графика движения агента к резиденту, ему было доложено, что он добирался до Луги на перекладных. Машины, как назло, ломались. Пришлось ехать и на повозках, и топать даже пешадралом.

Вскоре «Беркут» улетел в сторону своего нового руководителя. Прибыв в город Лугу и найдя нужный ориентир — Собор Казанской иконы Божией Матери, где по описанию должен находится дом резидента, он быстро вышел на цель.

Дом был огорожен серым штакетником. Подойдя к калитке, он услышал заливистый лай собаки. На порог вышел хмурый хозяин.

— Кого вам?

— Портного…

— Пиджак можете перелицевать?

— Все зависит от степени изношенности…

— Проходите, капитан, посмотрим…

Скрипнула открывающая калитка, собака по команде прекратила лаять, загнанная в конуру. Гость и хозяин прошли в дом. Кривошапка обратил внимание, что в небольшой комнате стояла на ажурных чугунных ножках швейная машинка фирмы «Зингер». На столе лежали раскроенные лоскуты материи. На диванчике несколько пошитых брюк.

— Нил Герасимович, — представился хозяин.

— Петр Захарович Новоселов, — отрекомендовался гость.

— Как хорошо, что вы приехали, я запарился. Как добрались — без приключений?

— Да, но уж муторная в вашу Тмутаракань дорога. На чем только не ехал: и на машинах, которые все ломались, и на телегах, и пеша-дралом.

— Глухомань, скажу вам, мил человек, российская глубинка.

— Я бы не сказал так. Город красивый и большой для районного масштаба.

Ночью в разведцентр ушла шифрованная радиограмма:

«Беркут прибыл. Спасибо за передачу. Задачи, поставленные вами, будут ему доведены. О результатах выполнения задания незамедлительно будет вам доложено. Дирижер».

Так завязывалась новая оперативная игра войны в эфире с противником под колпаком сотрудников военной контрразведки СМЕРШ.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.