Планы для досуга не всегда выполнимы

Планы для досуга не всегда выполнимы

В июле того же года Гитлер опять смог выкроить несколько дней для отдыха. Он полетел вместе со мной на Варнемюнде, всемирно известный водный курорт в Хайлигендамме. Геббельс также находился там вместе со своей женой и детьми. Гитлер никогда не купался в море, но он каждый день в течение нескольких часов прогуливался по пляжу, беседуя с отдыхающими. Я проводил большую часть времени в воде, поскольку в ней, так же как и в воздухе, я находился в естественной для себя среде. В Варнемюнде мы пробыли неделю.

По воскресеньям в течение летних месяцев Гитлер имел привычку прогуливаться в саду рейхсканцелярии, и я часто сопровождал его во время этих прогулок. Как-то раз во время одной из таких прогулок я спросил его, не надоедает ли ему гулять здесь или в сопровождении какого-нибудь из своих адъютантов. Принимая во внимание обожание и восхищение, которыми его окружали, для него были открыты любые двери и засовы. На это он ответил: «Баур, я это знаю. Но в места, которые я хотел бы посетить, я не могу отправиться. А места, в которые я могу отправиться, я не хочу посещать». Поскольку у меня вопросительно поднялась бровь, он пояснил: «Если я приму приглашение, то рано или поздно хозяйка этого дома придет ко мне с просьбой. И мне будет трудно ей отказать. Однако исполнять ее желания, которые мне не по душе, мне не хочется. Вот почему я избегаю таких приглашений».

Затем он мне рассказал об одном доме в Мюнхене, который хотел бы посетить вновь, но не может себе этого позволить. «В первые годы моей борьбы я жил в доме у одной торговки, которая владела овощным прилавком на Виктуалинмаркет. Когда я приходил по вечерам домой, пожилая женщина сидела за швейной машинкой, латая свою одежду. Как только я появлялся на пороге, она восклицала: „А, господин Гитлер, у вас есть сегодня что-нибудь на ужин?“ И я вынужден был честно отвечать, что нет. „О, бедняга, и когда вы только поумнеете и перестанете заниматься политикой? Я знаю, у вас добрые намерения, но вы же голодаете. В любом случае это для вас неподходящий путь. Вы должны научиться еще чему-нибудь помимо политики. Идите на стройку и там зарабатывайте свой хлеб насущный. Это прокормит вас гораздо лучше, чем политика“. Старая женщина не могла понять всего, но она давала мне бокал пива, немного теплого хлеба и две сосиски по десять пфеннигов каждая. Она ставила тарелку на стол рядом со своей швейной машинкой и говорила: „А теперь, господин Гитлер, садитесь сюда. Вы не умрете с голода, пока вы будете со мной“. Эта добрая душа всегда давала мне что-нибудь поесть, хотя я даже не всегда мог расплатиться с ней за жилье. Она делилась своими крохами с остальными бедными людьми, даже не думая о том, что однажды ее добрые дела могут быть вознаграждены. Вот видишь, Баур, я хотел бы пойти к этой старой женщине опять, но, поскольку я теперь канцлер, я не могу этого сделать».

Гитлер, которого постоянно озаряли неожиданные идеи, немедленно приказал слуге пойти и отыскать адъютанта Брукнера. Он ему сказал: «Брукнер, я только что рассказывал Бауру о старой торговке с рынка в Мюнхене. Вероятно, она отошла от дел и живет на одну пенсию, поскольку она теперь слишком стара, чтобы ходить на рынок. Постарайся узнать, что с ней случилось. Я предоставлю ей повышенную пенсию из своего личного фонда, чтобы она смогла убедиться, что я не забыл о ней». Без сомнения, так он и сделал, если пожилая женщина все еще была жива. Больше я ничего не слышал об этой истории.