Глава шестая ПРИШЕЛ, УВИДЕЛ, ПОКОРИЛ. МАЛЬЦЕВ ВХОДИТ В ЭЛИТУ ЛУЧШИХ

Глава шестая

ПРИШЕЛ, УВИДЕЛ, ПОКОРИЛ. МАЛЬЦЕВ ВХОДИТ В ЭЛИТУ ЛУЧШИХ

Чемпионат мира 1970 года планировалось провести на родине хоккея – в Канаде. «Сейчас или никогда!» – писали канадские газеты, прямо призывая своих хоккеистов не осрамиться на родном льду. Ни один чемпионат мира до этого не сопровождался такой пропагандистской шумихой. На карту канадцами было поставлено все.

На летнем конгрессе Международной лиги хоккея на льду в 1968 году было принято несколько важных решений, в частности разрешить принимать участие в чемпионатах мира шести профессионалам. Однако в январе 1970 года конгресс пересмотрел свои итоговые документы, не утвердив данное правило, и канадцы в знак протеста громко хлопнули дверью.

Дошло до того, что хозяева чемпионата предъявили ультиматум Международной лиге хоккея на льду: или она снимает запрет на участие в первенстве мира для профи, или Канада отказывается принять у себя предстоящий чемпионат. К чести тогдашнего главы ЛИШФ британца Джона Ахерна, одного из лучших руководителей в истории мирового хоккея, лига не пошла на уступки канадцам и проявила бескомпромиссность. Чемпионат мира 1970 года был перенесен в столицу Швеции – Стокгольм, туда, где он проводился всего год назад. Заметим, что бойкот канадцами первенств планеты продолжался до 1977 года.

Несмотря на то, что соревнования впервые проводились без бойкотировавших их канадцев, советские тренеры с грустью отмечали факт отсутствия родоначальников хоккея на шведском льду. «Темпераментные, бесстрашные канадцы в силах обыграть любого из наших основных соперников, своей лихостью и страстью могли привнести в чемпионат элемент неожиданности, обострить борьбу за медали», – говорил в своем выступлении в советском посольстве 12 марта 1970 года старший тренер сборной СССР Аркадий Иванович Чернышев.

В первой игре мирового чемпионата советская сборная встретила серьезное сопротивление со стороны финнов, но благодаря шайбам Мальцева и Петрова все-таки сумела победить со счетом 2:1. В следующем поединке после соответствующей накачки со стороны Чернышева и Тарасова советские хоккеисты «катком» прошлись по сборной Западной Германии. Оформив покер (четыре шайбы), 20-летний Александр Мальцев резко оторвался от конкурентов в споре за титул лучшего бомбардира. А уже в следующей игре с поляками, выигранной со счетом 7:0, он, оформив дубль, и вовсе достиг выдающегося показателя: семь шайб в трех играх, в среднем больше двух за игру.

Гораздо более трудной была четвертая игра сборной СССР на этом шведском первенстве. Со счетом 3:1 в упорной борьбе была повержена команда ЧССР, причем Мальцев забросил первую шайбу. Теперь решающей игрой для советской сборной на первом этапе чемпионата мира 1970 года становилась пятая игра, которую хоккеисты проводили с командой Швеции.

После ухода из хоккея легендарного Свена «Тумбы» Юханссона самым популярным человеком не только в хоккее, но и во всем спортивном мире Швеции был вратарь национальной команды Лейф «Хонкен» Холмквист, который еще натерпится от Мальцева в своей карьере. Он был похож на Александра тем, что был таким же замкнутым и молчаливым человеком. Свою состоятельность он привык доказывать не словами, сказанными во время интервью, а на льду. Остроумные шведы как бы в назидание за его молчаливость дали своему любимому вратарю прозвище: «Хонкен-болтунишка». Специалисты называли его «настоящей половиной» и главной опорой скандинавской команды. Советские хоккеисты также симпатизировали шведскому вратарю, называя его «человек, который всегда смеется». Но на самом деле Холмквист был отнюдь не таким молчаливым и вечно улыбающимся простачком.

Специально к чемпионату шведские игроки разнообразили традиционный ритуал хоккеистов, когда игроки в последние мгновения перед стартовым свистком собираются в круг возле своего вратаря. В эти минуты шведы дружно скандировали заклинание: «Мы – лучшие! Мы больше всех побеждаем!», а Ларс Ёран Нильссон в завершение действа восклицал: «А теперь – в холодную воду!»

Но на этом ухищрения местных хоккеистов на турнире не закончились. В первых матчах чемпионата «Хонкен» не играл из-за болезни. Новости из стана шведов были одна хуже другой – вратарь простужен, постоянно «глотает пилюли» и не примет участия в матче с Советами. Одна из газет и вовсе поместила фото несчастного вратаря, с болезненным видом принимающего микстуру.

Вскоре из местной прессы стало известно, что у Холмквиста – приступ радикулита (профессиональной болезни хоккейных вратарей). И надо же такому случиться, что всего за два дня врач шведской сборной получил от граждан страны 17 тысяч посланий, как быстро и безболезненно вылечить национального любимца![6]

Шведы с помощью местных газет пытались усыпить бдительность советских хоккеистов, рассказывая о безнадежно больном и почти «умирающем» «Хонкене-болтунишке». Тем временем сам вратарь уже чувствовал себя, как огурчик. И вот настал день встречи, и Холмквист, живой и невредимый, к удивлению советских игроков, появился в рамке ворот. Уже позже стало известно, что на лед его вернул знаменитый стокгольмский профессор, который порекомендовал вратарю до конца чемпионата спать на голых досках.

Как же восторженно приняли «Хонкена» болельщики! Они сразу погнали своих любимцев вперед, призывая их смять редуты противника. Но не тут-то было. Вячеслав Старшинов с передачи Никитина открыл счет. Впрочем, скоро шведы вырвались вперед, умудрившись с относительно небольшим интервалом забросить три шайбы.

Фирсов, Старшинов, Мишаков, молодые и талантливые советские игроки – Якушев, Петров, Михайлов, Мальцев буквально бомбардировали ворота Холмквиста. Но он в тот вечер был бесподобен, ловил все, что летело в створ. Тут, как назло, получил травму «советский вратарь без нервов», как его прозвали западные СМИ. У Виктора Коноваленко – сильнейшее рассечение брови. «В госпитале целый консилиум собрали, крутили-вертели так и этак. 37 рентгеновских снимков сделали! Потом начали шпильки вставлять – множественный перелом переносицы оказался. Швед на всей скорости врезался коньком», – писал позже Коноваленко в своей книге «Третий период».

И хотя Харламову удается найти брешь во владениях Холмквиста, шведы наказали, забив четвертую шайбу, вышедшего на замену Коноваленко юного Третьяка, который слишком далеко выкатился из ворот. Как после признал на пресс-конференции Аркадий Иванович Чернышев, «шведы играли просто лучше». Они одержали победу над советской сборной 4:2, заставив трибуны кричать, прыгать от восторга, бить в барабаны, а потом, провожая своих хоккеистов в раздевалку, хором петь шведский гимн. В этой встрече прервалась голевая серия Мальцева, из четырех игр подряд, в которых он забрасывал шайбы.

Шведы радовались так, как будто их сборная выиграла не один матч, а одержала победу во всем чемпионате. На первых полосах ведущих шведских газет пестрели красочные заголовки, подчеркивавшие мастерство Холмквиста и лучшего нападающего в составе шведов центрфорварда Ульфа Стернера. «Благодаря игре Стернера и его партнеров шведы снова стали твердой валютой на чемпионатах мира», – писала одна из местных газет. В другой появился коллаж: фотография этого нападающего и лучшего шведского жокея Нурдина верхом на жеребце, который недавно был куплен в СССР, сопровождалась большой надписью: «Эти два парня знают, как управлять русскими».

Дошло до того, что после встречи жены хоккеистов устроили запоминающийся девичник в одном из лучших ресторанов Стокгольма. А в редакцию национального телевидения пришло коллективное письмо от домохозяек одного из шведских городков с просьбой более подробно рассказать им о правилах и нюансах популярной игры. Ну и, конечно, не обошлось без комплиментов в адрес любимого вратаря. Известный шведский журналист Бобби Бюстрем весьма своеобразно оценил выступления вратаря национальной сборной, написав, что «своей блестящей игрой Хонкен уверенно держал советских хоккеистов под мышками».

Во втором круге шведского чемпионата тренеры советской сборной больше игрового времени предоставили молодым хоккеистам. И Валерий Харламов, Борис Михайлов, а особенно Александр Мальцев отплатили им сполна. В следующем матче сборная СССР, по-спортивному злая и собранная, одержала свою самую крупную в истории победу над финнами – 16:1. Хет-трики в составе советской команды оформили Харламов и Михайлов, по два раза отличились Мальцев, Фирсов, Якушев. Через день, не сбавляя оборотов, сборная СССР победила команду ФРГ со счетом 7:1. На следующий день со счетом 11:0 были раздавлены поляки. Забив в этой встрече четыре гола, Александр Мальцев побил казавшийся вечным рекорд национальной сборной Всеволода Боброва. Выдающийся советский спортсмен на чемпионате мира 1957 года забросил 13 шайб в составе сборной СССР. На счету Мальцева стало 14 шайб.

К концу чемпионата мира шведские газеты откликнулись восторженными отзывами на игру Мальцева. «Больше всех на чемпионате мне нравится Александр Мальцев. Это настоящий мастер хоккея», – признавался в интервью знаменитый игрок в бенди и хоккей с шайбой Свен «Тумба» Юханссон. «Дорогой мистер Мальцев! Я шведский мальчик. Я очень интересуюсь хоккеем и внимательно слежу за ним. Я думаю, что сейчас вы самый лучший игрок в мире» – такую весточку по адресу проживания советской сборной направил десятилетний Курт Йонсон из города Фалькенберга. Наконец, перед решающей игрой чемпионата между командами СССР и Швеции газета «Афтонбладет» вышла с огромной шапкой «Остерегайтесь Мальцева!».

Правда, в начале чемпионата Мальцев сторонился журналистов, а если они все-таки находили его, то краснел и отделывался дежурными восклицаниями. У одного из местных журналистов даже родилась красочная фраза: «Легче из ракушки вытащить несколько слов, чем у этого русского молодца». Свое мастерство молодой динамовец предпочитал показывать на льду. «Мальцев – форвард столь высокого класса, стремительный, с отличным броском, тонким пониманием игры, что единолично, без звена, пробился в сборную и занимает здесь прочное место в основном составе», – писал спортивный обозреватель Владимир Дворцов.

Прогрессу в игре Мальцева способствовало то обстоятельство, что в отличие от предыдущего первенства мира 1969 года Аркадий Чернышев и Анатолий Тарасов решили освободить динамовца от черновой работы. С позиции центрфорварда его перевели на правый край нападения в тройку к капитану команды, своеобразному «батьке» для молодых хоккеистов Вячеславу Старшинову из «Спартака» и Валерию Никитину из «Химика», который был настоящим хоккейным универсалом и, кстати, классно играл в защите. «Саше только и надо было, что освободиться от груза черновой работы. Он попал в свою родную стихию, получив возможность делать то, что так любил в детстве – играть этаким свободным художником, – признается в разговоре со мной президент хоккейного «Спартака» Вячеслав Старшинов. – Мне на этом чемпионате доставляло особое удовольствие не просто забивать, а пасовать на Мальцева, который постоянно был в движении, находя для себя самые выгодные позиции, из которых можно было атаковать наиболее эффективно».

«В моем успехе в 1970 году была огромная заслуга Вячеслава Старшинова. Он очень помог мне своим опытом, игровой мудростью. Большая удача – сыграть в одном звене с таким великолепным центральным нападающим и мудрым человеком», – в свою очередь считает сам Александр Мальцев.

…Перед решающим матчем чемпионата мира 1970 года в Стокгольме, в котором вновь встречались сборные СССР и Швеции, хозяева провели мощную психологическую атаку. Они бросили все силы на то, чтобы прервать семилетнюю гегемонию советской сборной в мировом хоккее. Пожалуй, впервые за всю историю чемпионатов такая роль в пропагандистских целях отводилась местному телевидению. Зная о том ажиотаже, который охватил всю Швецию, по национальному ТВ показали «умилительные сюжеты» о хоккеистах «Тре Крунур»: те находились в окружении жен и детей то на природе, то дома.

Репортажи из стана советской сборной, наоборот, должны были показать зрителям, что русские предельно напряжены, тренируются чуть ли не из-под палки. В центре внимания телевизионщиков находился «тренер-диктатор» Анатолий Владимирович Тарасов, который всячески пытался расшевелить уставших хоккеистов и «настроить их на завтрашнюю победу над шведами». В своем комментарии к репортажам ведущий делал вывод: «Русские отдали этому первенству столько физических сил, что свежим и хорошо подготовленным шведам не стоит сомневаться в своем успехе». В качестве судьи-информатора был приглашен финский арбитр, владевший шведским. Так, с его помощью, шведы пытались переманить на свою сторону финских болельщиков, которые должны были присутствовать на решающем матче.

Игра прошла в Пасху, но, несмотря на это, набожный шведский тренер Арне Стремберг, который в детстве даже мечтал стать пастором, пошел накануне вечером не на пасхальную мессу в церковь, как делал это каждый год. Он всю ночь чертил у себя на базе тактические схемы игры против русских.

Изумлению шведов не было предела, когда они увидели, что место в воротах советской сборной занял Виктор Коноваленко. И это несмотря на перелом переносицы, который, как представлялось шведам, вывел его из игры минимум на несколько недель. Владислав Третьяк позже признавался, что именно тогда он впервые понял, что есть на самом деле настоящее мужество. Советская сборная, не позволив шведам доминировать на площадке, выиграла у них со счетом 3:1. Шайбы в этом матче забросили Мальцев, Викулов, Петров. Именно этот, тогда пятнадцатый для него на шведском первенстве планеты, гол Александр Мальцев признает самым любимым в своей карьере. Именно этот голевой момент позже крутили многие западные телеканалы. Тогда Мальцев, получив шайбу в своей зоне, обвел по дороге нападающих, «скрутил в узел» двух защитников, столкнув их лбами, наконец, объехал ворота Холмквиста и завел шайбу в пустые ворота. Именно после этого матча наставник шведской сборной Арне Стремберг, воочию увидев игру Мальцева, заявил, что у русского хоккеиста имеется «абсолютный хоккейный талант».

Двадцатилетнего Мальцева признали лучшим форвардом шведского турнира. Он также вошел в символическую сборную чемпионата мира 1970 года. С 21 набранным очком – пятнадцатью забитыми голами и шестью передачами он стал лучшим бомбардиром турнира. Особо отметим, что динамовский игрок добился этого выдающегося достижения, выходя на лед в третьем, последнем звене сборной!

Всеволод Михайлович Бобров сказал после этого чемпионата мира: «Некоторые наши журналисты считают, что Мальцев слишком часто берет игру на себя. Но это не недостаток. В этом стремлении вперед, в этой поразительной быстроте движения и мысли, в этом непревзойденном искусстве обойти любого защитника – его и наша сила. Я считаю Сашу одним из самых красивых и эффективных нападающих. Да и когда еще бывало, чтобы совсем новичок, игрок, второй раз участвующий в чемпионате мира, был провозглашен лучшим нападающим любительского хоккея». (Хотя в 1954 году сам Бобров был удостоен такого титула на своем первом чемпионате мира.)

Александр Мальцев при опросе журналистов, выбиравших символическую сборную первенства мира, установил еще один рекорд. Сразу 80 журналистов (!) назвали его лучшим правым форвардом чемпионата. На втором месте оказался Валерий Харламов, которому отдали голоса всего три репортера.

Спартаковец Владимир Шадрин впервые столкнулся с Мальцевым во взрослой сборной именно на чемпионате мира в 1970 году. Шадрин дебютировал в советской команде и сыграл на этом первенстве всего одну игру, но какую! Он до сих пор вспоминает ее, как одну из самых значимых для себя. Часто на тренировках во время стокгольмского турнира Анатолий Тарасов говорил ему: «Готовься тщательнее и сильнее. Ты будешь играть в тройке с Сашей Мальцевым». Владимир Шадрин действительно вышел на этот матч в тройке с Мальцевым, на время заменив Валерия Никитина, и свой дебют отметил великолепным для новичка результатом, который на следующий день отметили все шведские газеты. Шадрин набрал пять очков по системе «гол плюс пас», в той самой встрече, когда сборная СССР разгромила поляков 11:0.

«И сам чемпионат, и матч с поляками, как его отдельный характерный эпизод, без сомнения, были бенефисом Александра Мальцева. Он забросил четыре шайбы в ворота польской сборной. Играя в тот день с ним, я был предельно раскован и не чувствовал стеснения. Саша всячески старался поддержать меня во время игры, снабжал великолепными пасами, выводя на ударные позиции. Но так получилось, что забивал он, а я был счастлив быть его ассистентом, – признавался автору этих строк Владимир Шадрин. – Этот чемпионат, на мой взгляд, был звездным часом Саши. В памяти зрителей остались и его 15 шайб в ворота соперника, и 21 очко по системе “гол плюс пас”. Не говорю уже о том, что одним из лучших в мировой хоккейной истории признан его великий гол шведскому вратарю Холмквисту».

Задолго до неповторимого Гретцки Мальцев понял значение крошечного пространства за воротами, выжидал паузу, оттуда выкатывался на пятак, дурача вратарей. Владимир Шадрин вспоминал о том, какие фокусы любил тогда показывать молодой Саша Мальцев на тренировках сборной. «Он заезжал за ворота, на минимуме пространства закладывал клюшку назад, себе за спину, поддевал шайбу, подбрасывал ее и за спиной вратаря перебрасывал ее на пятачок. Хорошо, хоть щадил наших вратарей, как говорится, не забрасывал им шайбу “за шиворот”, глядя, как она сползает в ворота», – улыбается Шадрин.

«Помню еще один его фокус, который он показал в начале 1970-х. Мальцев любил разогнаться по правому краю, затем резко затормозить и продвинуться в центр. У него был левый хват, Саша, уже сместившись в центр площадки, поддевал шайбу клюшкой, подбрасывал ее и, сближаясь с вратарем, бил по ней, как теннисной ракеткой по мячу. Голкиперы были в шоке. Потом наши вратари просили Сашу больше не повторять такие трюки – так больно они били по их самолюбию. И Саша сжалился над вратарской психикой. Перестал практиковать броски “за шиворот”. Стал придумывать фокусы новые, но более щадящие», – с улыбкой вспоминает Владимир Николаевич.

Именно после мирового чемпионата в Швеции весь хоккейный мир узнал о новой русской звезде. По признанию многих ветеранов, Мальцеву особенно удавались игры против шведов и матчи, проходившие в Швеции. Достаточно назвать всего лишь одну цифру: 69 шайб (больше, чем кому бы то ни было из зарубежных сборных) в товарищеских и официальных встречах Александр Мальцев за годы своих выступлений в команде СССР «накидал» только в ворота шведской сборной – уникальный показатель! Это почти треть из всех его голов, забитых в составе национальной команды, рекордсменом которой Александр Николаевич является уже долгие годы. Кстати, лишь на три шайбы меньше (66) Мальцев провел в ворота финской сборной. И не случайно, что в его карьере самыми звездными, когда он почти единогласно признавался лучшим нападающим первенств планеты по хоккею, считаются два чемпионата мира, проходившие в Швеции с интервалом в 11 лет: в 1970 и 1981 годах.

Пожалуй, именно в Швеции, после Советского Союза, разумеется, популярность Мальцева была самой впечатляющей. Приведу лишь один пример. В конце 1990-х годов делегация из Кировской области во главе с тогдашним губернатором Сергеенковым находилась с рабочим визитом в Швеции. Зная о том, что к ним прибыли земляки Мальцева, один из высоких чиновников принимающей стороны, вдруг резко перестав говорить о политике и экономике, задал неожиданный вопрос гостям: «Знаете ли вы, кого из вятских мы считаем национальным героем России и своим кумиром?» Выждал небольшую паузу и ответил смущенным гостям: «Александра Мальцева».

Итак, двадцатилетний Мальцев закончил сезон 1969/70 года на триумфальной для себя ноте, заслужив мировое признание и показав, что он способен быть лидером обновляющейся советской сборной. Удивительно, но нападающий, который только год назад начал свою карьеру в большом хоккее, был признан специалистами звездой мировой величины. За свои успехи, по воспоминаниям родных, он получил впечатляющие по тем временам призовые.

Близкие вспоминают о том, какой фурор произвело появление Саши Мальцева в родном Кирово-Чепецке. «Родители попросили встретить Сашу, не говоря никому о его приезде. Дождавшись его на вокзале Кирова ранним утром, мы с Сергеем привезли его в родной дом, и вроде бы тайно, соблюдая все законы конспирации. Но нет. Через час о его приезде знал почти весь город. Директор химкомбината послал за ним машину, так не терпелось Якову Филимоновичу Терещенко подарить счастье простым рабочим – дать возможность увидеть кирово-чепецкую легенду», – вспоминает Арарат Попов.

«Помню, Саша приехал сильно напряженный, рубаха навыпуск, было заметно, что он что-то скрывает под ней. Отошли с ним в сторону, он приподнимает рубаху, а там, под ней, на поясе висит какая-то небольшая сумочка, такую мне раньше видеть не доводилось, – продолжает разговор Сергей Мальцев. – Саша говорит: “Расслабься, малой”. Открывает сумочку, а там целая пачка денег, призовых за победный чемпионат, за его личные призы, зарплата за год в “Динамо”. Я столько денег сроду никогда не видел. Он эти заработанные своим талантом и трудом деньги привез родителям. Помню, как наши родные изумлялись, что хоккеем можно зарабатывать такие суммы. Хотя мы еще не знали, какие гигантские деньги по сравнению с нашими чемпионами получают канадские профессионалы».

«Саша никогда не менялся, и когда первый раз вернулся с золотой медалью чемпиона мира в 1969 году, и когда стал лучшим бомбардиром, был признан лучшим нападающим на следующий год, и уже после, в 1972 году, когда стал олимпийским чемпионом. Его отношение к друзьям и партнерам осталось прежним, таким же добрым и искренним. Было заметно, насколько его стали боготворить окружающие. Он никогда не был заносчивым и высокомерным, никогда не кичился своим мастерством. Аркадий Иванович просто знал, что если Малец не забьет, никто больше этого в “Динамо” не сделает. Он многое, если почти не всё решал в играх нашего всесоюзного первенства», – вспоминает в разговоре со мной Михаил Титов.

Но слава, куда же без нее? В этом отношении шведский чемпионат 1970 года стал для Мальцева знаковым. Он не только вошел в круг избранных чемпионов, но и стал народным любимцем. А это тогда ценилось дороже, чем титулы и медали. «В те годы в рестораны и популярные кафе вообще было невозможно попасть, везде были большие очереди, – продолжает Михаил Титов. – Но там, где ни появлялся Малец, особенно после чемпионата мира в Стокгольме 1970 года, тут же открывались двери. И, хотя все места были заняты, откуда-то из подсобок доставался стол со стульями, и нас любезно приглашали пройти внутрь, отдохнуть, почитая за честь, что к ним пришли такие хоккеисты. У Саши и, следовательно, у нас не было никаких проблем, чтобы пройти в любой ресторан Москвы».

В сезон 1970/71 года Мальцев вступал уже в качестве лидера «Динамо» и одного из наиболее ярких игроков сборной СССР. Ветераны, игравшие с Мальцевым, вспоминают, что в день матча Александр Николаевич был предельно сосредоточен и очень не любил, когда его беспокоили по пустякам. Ограничивался лишь завтраком. Обед ему неизменно заменяла шоколадка с чашкой кофе.

Когда Мальцев начал блистать в «Динамо», кирово-чепецких болельщиков, приезжавших в столицу по делам или на экскурсии, стали пускать на игры в «Лужники» с его участием бесплатно, даже если трибуны были заполнены до краев. Достаточно было назвать пароль: «Я к Мальцеву из Кирово-Чепецка». «Подтверждаю, что это не байка и не вымысел. Сам часто пользовался таким приемом. Саша настолько влюбил в себя как простых болельщиков, так и контролеров, что последние пропускали нас, его земляков из Кирово-Чепецка, в “Лужники” бесплатно и даже, как в театре, давали приставной стульчик, – вспоминает друг детства Мальцева Виктор Перетягин. – Мы не искали Сашу и не тревожили его перед игрой, зная о том, как он не любит, когда его отвлекают во время подготовки к матчам».

«Нас всегда учили, что каждая игра, на которую мы выходим, – решающая. А значит, каждая встреча должна приносить радость. Нам самим и особенно нашим болельщикам», – признается Мальцев, когда я спрашиваю, чувствовал ли он особое отношение трибун к своей игре.

«Саша Мальцев для меня был и остается самым ярким примером профессионального, самозабвенного отношения хоккеиста к своему делу. Чтобы понять, почему он был так талантлив, нужно было видеть, как он тренируется. Пожалуй, никто, кроме него, так серьезно и кропотливо не настраивался на тренировки и игры. Всегда аккуратный, подтянутый, он к каждой тренировке, не говоря уже об игре, относился, как к празднику. Для него любой выход на лед был радостью. Все это говорит о его фантастической любви к хоккею», – полагает Владимир Юрзинов. По словам этого бывшего динамовского игрока и тренера, во время тренировок звену Юрзинова чаще всего противостояло звено Мальцева, который в ту пору играл центральным нападающим. И Мальцев всегда изобретал что-то новое, так что его движения не могли предсказать ни партнеры, ни противоборствующие в игре команды.

«А как он следил за формой и клюшками? Не передать словами. Придет на тренировку, форма всегда выстирана (а стирал он ее сам), выглажена, – восхищается аккуратностью игрока Владимир Владимирович. – Он не бросал коньки в сумку, забывая о них до следующей игры, как иные игроки, а расшнуровывал их и давал просохнуть шнуркам. И не просто складывал шнурочки, а бережно ровнял их по длине, один к одному. Даже гладил их. У него всегда была разная изолента для клюшек, и беленькая, и черненькая. С последними же, готовя их к новой тренировке или игре, он мог возиться часами. Это надо было видеть, как он умел подать себя, начиная, простите, от отношения к гетрам и шнуркам до выхода на лед этой своей знаменитой походочкой из раздевалки до первых сантиметров площадки. Под вой, свист, овации, аплодисменты трибун он не просто шел, а плыл. Такое можно сделать, когда ты знаешь себе цену и чувствуешь, что на тебя молятся трибуны, но и ты не злоупотребляешь их доверием». Юрзинов с таким артистизмом и азартом рассказывает об этом, что словно переносишься на лед «Лужников» 1970–1980-х годов.

«Меня, как тренера, всегда поражало его профессиональное отношение к учебно-тренировочному процессу. Он уже был великим хоккеистом, но при этом пахал, как простой смертный. В этом и заключается величие и талант», – говорил мне Юрий Очнев, бывший главный тренер московского «Динамо».

«Не отвечая ни на подножки, ни на прочие запрещенные приемы, Мальцев великодушно прощал обидчикам даже преднамеренную грубость. Когда команда была в меньшинстве, он, как правило, не играл. Не то чтобы тренеры сомневались в его мужестве. Просто он был прирожденный форвард, – продолжает Владимир Юрзинов. – Мальцевская манера игры требовала мужества особого рода. Саша шел прямо в защитника и обыгрывал его в самый последний момент. Здесь: или проскочил, или тебя успели встретить. Да еще как встречали, зная, что это Мальцев, бросающий им вызов каждым своим шагом! Взрывная скорость и мгновенная оценка ситуации позволяли ему либо обыграть соперника чисто, либо вынудить противника нарушить правила. Конечно, у нас было много отличных и смелых ребят, которых хлебом не корми, а дай “потолкаться”, “побиться” с защитниками. Но в том-то и заключалось мастерство Мальцева – он знал, когда обыгрывать, а когда и, “вытащив” на себя защитника, мягко передать шайбу партнеру».

«Он из пяти процентов шанса выжимал все сто. Мальцев всегда мог пустить шайбу сопернику между коньков. У других не проходило, а у Мальцева получалось. Он чувствовал игру минимум на один шаг вперед. У него бывали такие голы, что было непонятно, как он мог их забить», – недоумевал бывший игрок и тренер московского «Динамо» Игорь Тузик.

В сезоне 1970/71 года динамовцы как никогда были близки к успеху. «Этот сезон, когда мы яростно конкурировали с ЦСКА, не забыть», – вспоминает Александр Мальцев. Первенство СССР в тот год игралось в пять кругов, и «Динамо» обыграло армейцев в трех встречах из пяти. «Динамо», в котором блистал Александр Мальцев, шло на первом месте большую часть чемпионата. В последних двух кругах в поединках со «Спартаком» бело-голубые неожиданно потеряли шесть очков, а еще пять упустили в противостоянии с армейцами из Ленинграда. В результате динамовцы уступили верхнюю строчку ЦСКА, который обогнал «Динамо» на семь очков.

Именно тогда, в сезоне 1970/71 года, многим болельщикам казалось, что динамовцы наперекор всем обстоятельствам наконец-то завоюют звание чемпионов страны. Ведь в их рядах есть забивной Мальцев. Но он, главная надежда болельщиков, в самый неподходящий момент получил травму, причем во время тренировки от своего же игрока. По иронии судьбы, эта ситуация повторится через четыре года, когда «Динамо», как и тогда, большую часть чемпионата будет биться с ЦСКА на равных. И опять столкновение с собственным защитником, нелепое, неумышленное, оставит его вне игры, а «Динамо» вне чемпионства.

Впрочем, для самого Мальцева этот всесоюзный чемпионат стал самым лучшим с момента появления в «Динамо». Он, несмотря на отсутствие из-за травмы в нескольких матчах, с 57 очками завоевал титул лучшего бомбардира первенства. Мальцев забросил 37 шайб и отдал 20 голевых передач. Вместе с Валерием Харламовым вошел в сборную звезд советского хоккея сезона 1970/71 года.

«Спартак» в тот год завоевал Кубок СССР. «Мы в “Спартаке” знали, что если выключить из игры Сашу Мальцева, это равносильно тому, что выключить из игры половину “Динамо”, – признавался в интервью один из лучших нападающих в истории отечественного хоккея Александр Якушев. – В сборной СССР мне повезло сыграть с Сашей в тройке на Олимпиаде 1972 года и трех чемпионатах мира. Для меня это было большое удовольствие. Настолько он был влюблен в хоккей, настолько он открывался на любое твое нестандартное действие, пас, продолжение атаки».

«Помню, что в начале 1970-х годов для “Динамо” самым принципиальным соперником был “Спартак”. Понятно, что ЦСКА являлся самой могучей командой. У динамовцев и спартаковцев же было негласное состязание – перед ними не просто ставилась цель оказаться в тройке, но и при этом непременно обставить своего конкурента. Это пошло еще от Андрея Старостина, который говорил, что футбольный “Спартак” может даже занять 15-е место в чемпионате СССР по футболу, но при условии, что 16-е займет “Динамо”», – говорит Сергей Мальцев, который накануне сезона 1972/73 года благодаря своему старшему брату оказался в динамовском коллективе.

Талантливый игрок, Сергей Мальцев подавал большие надежды в Кирово-Чепецке. В 1970 году команда юношей «Олимпии» стала бронзовым призером юношеского чемпионата СССР. Тогда в числе пяти игроков команды Сергея Мальцева пригласили в юношескую сборную страны. Но до Москвы он не доехал. В матче первенства страны с «Ижорцем» в Ленинграде Мальцев-младший получил серьезную травму глаза, которая вывела его из строя на целых полгода. Вопрос вообще стоял о его дальнейшем пребывании в хоккее.

Сергей Николаевич до сих пор с содроганием говорит о том матче, добрыми словами вспоминая Владимира Крикунова. «Ижорец» имел репутацию одной из самых задиристых команд страны, никто не любил вступать в драки с этими хоккеистами. «На меня в том матче устроили настоящую охоту, наверное, чтобы проучить брата самого Мальцева. После того как я оказался на льду, никто из наших хоккеистов не рискнул отомстить моему обидчику, и лишь Володя Крикунов со словами: “Что же ты, гад, делаешь, зачем молодого калечишь?” подъехал к нему и как следует отметелил, чтобы неповадно было», – признается Сергей Мальцев. После восстановления брата Александр Мальцев содействовал его приглашению в московское «Динамо». Тому как раз подоспело время служить. С 1972 по 1975 год Сергей играл за «Динамо». Вспоминает, что психологически в составе именитого клуба ему было крайне нелегко. Во-первых, из провинциальной команды сразу попасть в столичный клуб… Кроме того, он понимал, что его неизбежно будут сравнивать с братом, а идти вровень с тем практически нелегко, слишком высокую планку задал Мальцев-старший. Кумирами Сергея были брат и Валерий Харламов, с которым они вдвоем дружили. Но разговор об этом – в отдельной главе.

Несмотря на то, что Сергей не был игроком основного состава, а, что называется, числился среди тех, «кого подпускают к основе», однажды в матче с воскресенским «Химиком» он вышел на лед в одной тройке с Александром. И даже забил гол с его подачи, чему был очень рад. После «Динамо», в составе которого он стал серебряным и бронзовым призером всесоюзных чемпионатов, Сергей некоторое время играл в саратовском «Кристалле», потом вернулся в Кирово-Чепецк. Заканчивал спортивную карьеру в Караганде, в местном «Строителе». И каждый раз, когда он переходил в новый клуб, к нему было повышенное внимание, а требования (вот уж магия фамилии Мальцева) ему предъявлялись более строгие, чем к другим новичкам. В последние годы, до роспуска «Олимпии», в вынужденный отпуск Сергей Мальцев работал в родном клубе. Кстати, именно Сергей Мальцев в 2000-е годы посоветовал поехать в динамовскую школу защитнику Якову Рылову, уроженцу Кирово-Чепецка.

Но вернемся в начало 1970-х годов к противостоянию столичных «Динамо» и «Спартака». Болельщики двух этих команд были самыми непримиримыми, хотя хоккеисты общались друг с другом и ладили в сборной. Александр Мальцев дружил с Владимиром Шадриным, Александром Якушевым. Когда позволяло время, отправлялись вместе на природу или в отпуск в южные края. Забегая вперед замечу, что именно с двумя спартаковцами Мальцев провел больше всего игр (44) в сборной. (А всего в команде СССР он сыграл в 71 тройке нападения!) И именно в звене с ними забил больше голов (35), чем в сочетаниях с другими партнерами.

Ветераны вспоминали забавную историю. В «Спартаке» у Мальцева в начале 1970-х годов был свой «персональный сторож» – Геннадий Крылов. Как только начиналась игра, этот коренастый, небольшого роста защитник, хорошо стоящий на льду, искал глазами Мальцева и «приклеивался» к нему, пытаясь сковать его движения. «Это была жесткая борьба, но в рамках правил. Гена Крылов был нормальный парень, но, видимо, по заданию тренеров, пытался провоцировать Сашу, старался вывести его из себя, чтобы тот сорвался, нарушил правила и удалился. Это была самая настоящая жесткая персональная опека на протяжении трех-четырех сезонов. Помню, что после каждой такой игры Саша выходил из раздевалки, немного раздосадованный, качая головой, затем улыбался, произнося для затравки крепкое словцо, и снова вспоминал о “надоевшем Крылове”, опять не отходившем от него на льду. Брат говорил, шутя: “Хоть бы его уже куда-нибудь отдали”, – улыбаясь, вспоминает Сергей Мальцев. – Вне льда у них были нормальные отношения. Правда, после пары таких сезонов подобная опека Саше надоела и он, встречая Геннадия до игры, нарочно, так чтобы слышали хоккеисты, спрашивал у него, не собирается ли он поехать отдохнуть, например, на рыбалку, не планирует ли руководство “Спартака” отдать его в другой клуб?»

Во время игры чемпионата СССР по хоккею 1971/72 года между динамовцами и спартаковцами случился один комичный эпизод. Этот матч был сам по себе уникален. С целью дальнейшей популяризации хоккея он состоялся на большой спортивной арене стадиона «Динамо», там, где летом проводили свои игры футболисты. Игра транслировалась по Центральному телевидению, а посмотреть ее на стадион пришло более 40 тысяч болельщиков. К несчастью, в этот день шел сильный снегопад, и хоккеисты успели почувствовать всю «прелесть» игры на открытом воздухе, в контрасте с уютной атмосферой ледовых дворцов.

Александру Мальцеву за несколько дней до игры в клинике сделали два зуба. Точнее, поставили самые современные коронки. Стоматолог предупредил хоккеиста, чтобы тот избегал столкновений – работа-то дорогая. Как оказалось, сглазил. Во время очередного единоборства тот самый Крылов, как он объяснял позже, «нечаянно» угодил клюшкой по зубам Мальцева. Одна из коронок не выдержала проверки на прочность и упала на лед, угодив в один из небольших сугробиков, которых уже прилично намело на арене.

Надо было видеть эту картину. Мальцев, подняв руку, объяснил в двух словах арбитру, что он потерял драгоценную коронку. После слов Мальцева: «Только поставил зубы и на тебе» сердечный судья, несмотря на прямую телетрансляцию матча, согласился прервать встречу. Тогда все хоккеисты, присутствовавшие на льду (особенно усердствовал Геннадий Крылов), принялись искать «зуб Мальцева». Нашли коронку в снегу через минуты полторы, и игра продолжилась под радостные крики болельщиков.

Спартаковец Геннадий Крылов был на самом деле не самым настырным хоккеистом, персонально опекавшим Мальцева во время игр. Валерий Харламов в компаниях иногда вспоминал об эпизоде, который произошел во время товарищеского матча советской сборной с командой ФРГ в 1974 году. Эту историю он потом даже привел в своей книге.

Еще на разминке перед матчем некоторые советские хоккеисты обратили внимание на загадочного немецкого игрока, который не раскатывается со своими партнерами, а, подъехав к синей линии, внимательно следит за всеми движениями Александра Мальцева, поворачивая голову вправо-влево, будто болельщик на теннисном корте. «Никак для Сашки персональный сторож нашелся?» – засмеялся Харламов. Он не ошибся. Началась игра. И едва Мальцев вышел на площадку в своей смене, на лед тотчас же, будто ужаленный, выскочил и тот самый немецкий защитник. «Приклеился» он к Мальцеву капитально. Дыша в спину, словно тень, повторял все движения форварда. Сам Мальцев сначала не обращал на немца никакого внимания – сколько таких было. Но когда тот уже начал наседать на него, понял, что тут все серьезно. «Что, Саша, дела совсем плохи?» – спросил кто-то из игроков у Мальцева на лавке. «Прижали совсем немцы», – с улыбкой ответил хоккеист, а сам призадумался.

Происходившее в следующих отрезках игры напоминало анекдот: «Командир, брось! Да не меня, а винтовку». Немец в буквальном смысле едва ли не ложился на спину советского игрока, преследуя Мальцева по пятам. «Это был тот тип хоккеиста, который безукоризненно исполнителен и послушен воле тренера, который стремится максимально точно выполнить полученное им игровое задание – в рамках своих возможностей, – вспоминал Валерий Харламов. – Опекун не отставал от Саши ни на шаг. Мальцев откатывается к своим воротам, соперник катится за ним. Саша устремляется вперед, опекун опять старается не отставать. Наш форвард внезапно останавливается. Рядом замирает соперник. Саша готовится получить пас, шайба адресована точно на его клюшку, но не тут-то было. Мальцеву и смешно, и тошно. Наконец не выдержал. Подъехал к нашей скамейке, спрашивает у тренеров со смехом: что же ему делать?»

Нужно уточнить, что Мальцев подъехал к скамейке запасных не во время паузы или перерыва, а во время игры. Тут весельчак и балагур Харламов быстро нашел «рецепт спасения» для своего друга: «Саш, а ты иди в раздевалку, может, он тебе компанию составит?» В это время «тень Мальцева» стояла в двух метрах, с напряженным лицом, пытаясь понять, о чем же именно говорят великие русские хоккеисты. Кто-то из советских игроков по-дружески похлопал «сторожа» по плечу. Тот, довольный, расслабился, заулыбался, догадываясь, что речь идет о нем. А сама игра, пока Мальцев и его заботливый опекун стояли у бортика, между тем продолжалась: в формате четыре на четыре. «Заходи, что ли, на скамейку», – сказал Мальцеву кто-то из тренеров команд.

Бомбардир улыбнулся и вдруг так резко стартовал в гущу ледовой площадки со своего места, что ничего не понимающий немец как вкопанный остался стоять у борта. Опомнился он поздно. Один пас, другой, и вот уже Мальцев в одиночестве мчится к воротам соперника и забивает свой гол. Бедного защитника немецкие тренеры доигрывать тот матч уже не поставили. Александр Мальцев после игры нашел немецкого парня, пожал ему руку и, приобняв его, пожелал удачи. И немец еще долго махал вослед автобусу с игроками советской сборной, отъезжавшему от стадиона. Возможно, у защитника сборной ФРГ этот момент остался самым ярким переживанием в его хоккейной жизни…

В 1971 году впервые игры мирового первенства принимал Берн, известный швейцарский город банков и чиновников. Там состоялся первый круг состязаний, а во втором шестерка команд-участниц соревновалась уже в Женеве. Несмотря на наличие в Берне хоккейной арены, хозяева решили отличиться и возвели еще один хоккейный стадион на месте одного из атомных убежищ. Раздевалки для команд и арбитров, холодильные установки и даже пресс-центр с баром строители по просьбе организаторов вписали в интерьер подземных помещений. Сама ледовая арена разместилась над убежищем. Собранная из легких конструкций, стекла и пластмассы, внутри она «превратилась» в настоящий холодильник. Поэтому в день дебютной игры организаторы были вынуждены положить на все 11 тысяч зрительских мест шерстяные пледы. К счастью для организаторов, болельщики оказались людьми дисциплинированными, и никто из них не унес плед домой в качестве сувенира.

Сборная СССР приехала на турнир в ранге явного фаворита, выигравшего восемь предыдущих чемпионатов и намеревавшегося продолжить свою победную серию. Настроения в стане советской сборной, несмотря на уверенность в своих силах, отнюдь не были «шапкозакидательскими». «Сборники» понимали, что приехали в сытую Швейцарию отнюдь не на прогулку. Наоборот, и Чернышев, и Тарасов, по воспоминаниям ветеранов, не только не позволяли игрокам расслабиться, но увеличили как объем нагрузок на тренировках, так и количество проводимых ими тактических занятий.

На одной из тренировок сборной в начале чемпионата мира случился любопытный эпизод. Анатолий Тарасов после раскатки оставил на льду нападающих Шадрина, Зимина и вратаря Третьяка. Тренер смоделировал игровую ситуацию, сказав одному из игроков бросать по воротам, а другому толкать Третьяка и всячески мешать ему. Шадрин с Зиминым засмущались, отказываясь «бить Владика». «Вы что, голубчики! – рассвирепел Тарасов. – Нашлись тут кисейные барышни!»

После тренировки Третьяк уходил со льда в синяках и ссадинах. «Бывало, как бросит кто-нибудь в упор, я с обидой на этого игрока клюшкой замахиваюсь: “Ты что, мол, убить меня хочешь?” А Тарасов тут как тут: “Ах, вам больно, молодой человек? Вам надо не в хоккей, а в куклы играть”. Потом отмякнет немного: “Запомни: тебе не должно быть больно. Забудь это слово – ‘больно’. Радуйся тренировке. Ра-дуй-ся!” Впоследствии много раз я с благодарностью вспоминал те уроки», – писал в своей книге знаменитый вратарь[7].

Сборная СССР одержала три легкие победы на старте турнира. С общей разницей «плюс 24» в трех играх (соответственно, со счетом 11:2, 8:1, 10:2) были повержены команды ФРГ, Финляндии, США. В первой игре Александр Мальцев забросил две шайбы, через два дня подобным «дуплетом» выстрелил в ворота финнов, а на следующий день «ограничился» лишь одной для себя шайбой голкиперу американцев. С пятью голами после трех встреч Александр Мальцев возглавил список лучших бомбардиров турнира.

В четвертой игре камнем преткновения для советских хоккеистов опять стала чехословацкая сборная, которая, как уже говорилось, после событий в Праге 1968 года еще долгие годы выходила на поединки с русскими с запредельным настроем. Показателен один красноречивый пример. Перед чемпионатом 1970 года хоккеисты сборной ЧССР встретились с председателем федерации хоккея страны. Тот задал им стандартные вопросы: «Как дела, какие просьбы?» В то время многие местные хоккеисты строили дома и обратились к главе федерации с просьбой помочь приобрести окна, двери и т. д., на которые в ЧССР, как и во многих странах социалистического лагеря, был дефицит. Председатель улыбнулся и сказал: «Ваши окна и двери сейчас сидят под Москвой на точно таком же собрании. Обыграете русских и выиграете чемпионат – достроите дома». Несмотря на ожесточенность ледовых сражений, между чехословацкими и советскими хоккеистами за пределами площадки в целом поддерживались нормальные отношения. Иржи Холик признавался, что в советской команде было много харизматических лидеров, с которыми дружить ему доставляло истинное удовольствие. «Саша Якушев был блестящим организатором. Если мы приезжали в Москву, то по окончании турнира он непременно отвозил нас за 30 километров от города – там находился хороший ресторан, где мы могли расслабиться вдали от чужих глаз. В эту же компанию входили Давыдов, Мальцев и, конечно, Валера Харламов – самый коммуникабельный человек в сборной СССР», – говорил Холик в интервью белорусскому изданию «Прессбол» в 2000-е годы. «Чтобы увидеть Якушева и Мальцева, надо только в Москву приехать. Я уверен, что они по-прежнему знают расположение всех хороших столичных ресторанов. Тем более что нам уже давно нет нужды от кого-то прятаться», – улыбаясь, заметил Иржи Холик.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.