2
2
Необычно началась работа по проектированию новой танковой пушки. Конструкторы с первого дня обложились не только ГОСТами, ведомственными и заводскими нормалями, но и чертежами, техническими условиями и расчетами пушки Ф-32, типовая схема которой была положена в основу Ф-34. Все это поставило конструкторов в жесткие рамки: проектируемые механизмы и узлы приходилось обязательно соотносить с унифицированными схемами агрегатов и даже отдельных деталей. Изменения допускались только в том случае, если того требовали параметры новой пушки. Нужно сказать, что эти трудности, как и при проектировании пушки Ф-22 УСВ, были успешно преодолены.
Унификация, которую мы широко применили при работе над пушкой Ф-34, не исключала совершенствования конструкции. В частности, люлька пушки Ф-32 представляла собой сборно-клепаную конструкцию из нескольких десятков штампованных, литых и механически обработанных деталей. Стремление технологически упростить люльку, заменить легированную сталь углеродистой и сократить число деталей привело к мысли заменить сборную люльку литой. Это была не простая замена: экономилась уйма труда, инструмента, приспособлений, повышалась прочность детали. Осуществить идею было сложнее, чем ее выдвинуть. Литейщики таких деталей никогда не делали, опыт заимствовать было не у кого. И медлить было нельзя. Вопрос обсудили на техсовете КБ в присутствии начальника сталефасонного цеха Чумакова, начальника технологического бюро цеха Коптева, старшего инженера Куприянова и технолога по механической обработке, сотрудника отдела главного технолога Солодова. Предложение лить люльку вызвало жаркие дебаты. Литейщики были давними друзьями КБ, и в основном они высказывались за то, чтобы попробовать. Но были и сомнения. Удачная отливка открывала огромные перспективы в конструировании и в технологии изготовления крупных деталей сложной формы. Но опасно было связывать судьбу пушки с успехом или неуспехом этого смелого эксперимента.
Решающим стало слово технолога. Солодов высказался «за». В решении техсовета записали: «Ориентироваться на конструкцию люльки литой формы, приступить к разработке всей технической документации, запускать люльку в литье и в механическую обработку». Техсовет решил не разрабатывать техническую документацию на люльку сборной конструкции, что предлагали некоторые. Сроки сильно поджимали, а такая «подстраховка» могла расхолодить людей. К тому же вводить литье крупных деталей в самую широкую практику необходимо было как можно скорее. Наши сроки создания пушек хоть и резко сократились, но еще не отвечали требованиям военного времени.
Литейщики справились с нелегкой задачей. Они не только сумели отлить трудную деталь, но и одновременно провели разработку технологического процесса литья, разработали технологическую оснастку, запустили ее в изготовление, в сущности, сделали все, чтобы приступить к валовому производству люльки.
Примерно так же шла работа и по всем остальным агрегатам новой танковой пушки. Содружество конструкторов и технологов положительно сказалось и на конструкции орудия и на технологии. Лучше узнавали и понимали друг друга и люди. Последнее было чрезвычайно важным. Ибо содружество конструктора и технолога при проектировании орудия было лишь преддверием новых, гораздо более важных методов конструктивно-технологического формирования изделия.
Стоит отметить примечательный факт, прямое следствие содружества конструкторов и технологов, когда пушку Ф-34 ставили на валовое производство, не потребовалось ни одного исправления в чертежах. В то время как прежде изменения вносились не сотнями, не тысячами, а десятками тысяч, и при этом технологичность орудия повышалась очень незначительно.
Танковая пушка Ф-34 использовалась и для вооружения бронепоездов
Технологи в большинстве своем поняли и приняли новый метод работы. Гораздо более консервативным оказался главный технолог завода. Все мои разговоры и многократные объяснения не вызывали у него интереса. Сторонился он нового метода: непривычно и боязно. Он обычно работал по чертежам, которые уже были подписаны и переданы его отделу для разработки технологического процесса. Привык и смирился с тем, что чертежи всегда малотехнологичны, что детали, сделанные по ним, чаще идут в брак, чем на сборку, что они дороги и непрочны.
Пугало главного технолога не только то, что технологию нужно разрабатывать по чертежам, которые еще и наполовину не завершены. Это бы бог с ним. Было кое-что пострашнее: метод скоростного проектирования предусматривал запуск отдельных деталей пушки в валовое производство, не дожидаясь даже испытания опытного образца. Этого он никак не мог осмыслить. Как можно запускать деталь в производство — а вдруг испытания опытного образца покажут, что деталь негодна? Или что она вовсе не нужна? С сомнением слушал он мои пояснения: да, может случиться, что после испытания опытного, образца придется вносить изменения в конструкцию, даже отказываться от чего-то сделанного, но выигрыш времени окупит эти дополнительные затраты.
Так и не стал вникать главный технолог в работу по Ф-34. Не удалось нам вовлечь в сотрудничество и конструкторов по приспособлениям и инструменту. Традиция оказалась сильнее, слова не действовали. Но в конечном итоге никому не удалось остаться в стороне от нового: скоростной метод все шире и глубже входил в жизнь не только нашего КБ и опытного цеха, но и всего завода.
В результате дружной работы конструкторов, технологов и производственников опытный образец танковой пушки Ф-34 изготовили через три месяца и десять дней после начала проектирования. Таких сроков еще никто не знал. Сорок дней потребовалось на то, чтобы собрать опытный образец и установить новорожденную пушку в танк БТ-7, где и предстояло нашей Ф-34 пройти все испытания.