Флобер и Тургенев

Флобер и Тургенев

Флоберу понравился Иван Тургенев, этот высоченного роста русский барин, русоволосый, всем своим обликом излучающий добродушие и печаль. Флоберу исполнилось 47 лет и он пригласил Тургенева к себе в гости: «Наконец-то мы хоть немного побудем вместе, дорогой друг! Советую вам ехать утренним поездом, который прибывает в Руан в 0.40. Там будет ждать карета, которая доставит вас в Круассе за 20 минут».

Флобер и Тургенев к этому времени знакомы уже лет пять. Они встречались в Париже на «Обеде освистанных авторов», на «Обедах пяти» и на «Обедах Флобера», где постоянно велись горячие споры по проблемам литературы. Знакомство перешло в дружбу, о которой американский писатель Генри Джеймс писал так:

«Между ними было некоторое сходство. Оба — высокие, массивные мужчины, хотя русский был несколько выше нормандца. Оба отличались большой честностью и искренностью и обладали прекрасно развитым чувством юмора. Они горячо привязались друг к другу, но мне казалось, что в отношениях Тургенева к Флоберу заметно было сочувствие к судьбе друга, удивляться этому не приходилось, у Флобера было больше неуспехов, чем удач. Громадный труд не дал ожидаемых результатов… Его усилия были поистине героическими, но за исключением „Мадам Бовари“ он сам скорее „топил“ свои произведения, чем способствовал их успеху… Флобер был слишком холоден, хотя изо всех сил старался воспламениться, и не найдете в его повестях ничего подобного страсти Елены к Инсарову, чистоте Лизы, скорби стариков Базаровых. А между тем Флобер во что бы то ни стало хотел быть патетическим… Было нечто трогательное в этом сильном человеке, который не мог вполне выразить самого себя».

Переписка Тургенева и Флобера 1863–1880 годов была опубликована во Франции под заголовком «Нормандец и москвич», в ней выражено восхищение друг другом. Флобер восхищался тургеневскими «Записками охотника», Тургенев — «Мадам Бовари» и сетовал на то, что повстречал французского романиста «так поздно» в своей жизни.

Оба классика были разными людьми, но, может быть, эти разности и притягивали их друг к другу. Тургенев был рассеян, склонен к тихой грусти, скептичен, немного ленив и в то же время активно жизнелюбив, изъяснялся он на изумительном французском языке, каким пользовались, по свидетельству Ипполита Тэна, в салонах XVIII века. Личная жизнь Тургенева известна: «на краю чужого гнезда» в семействе Полины и Луи Виардо.

Нормандец (Флобер — житель Нормандии) был одинок, эгоцентричен, подвержен приступам ипохондрии — словом, представлял собой законченный тип «артистической натуры». Дом в Круассе, по свидетельству Генри Джеймса, он превратил в жилище литературного поденщика. Здесь он трудился «как помешанный», «как 36 миллионов негров», «как целое племя чернокожих невольников», здесь оттачивал художественное совершенство своих произведений.

Флобер трудно сходился с людьми, Тургенев явился редким исключением — с ним «нормандец» любил беседовать, читал ему свои рукописи, изливал душу, «для меня вы — единственный Человек, которого я считаю действительно достойным так называться», — писал Флобер Тургеневу в марте 1873 года. «Никогда ни к кому не тянуло меня так, как к вам. Общество моего милого Тургенева благотворно для моего сердца», — писал Флобер в 1878 году. И подобных признаний в 250 письмах, написанных Флобером Тургеневу, очень много.

Но, увы, Тургенев тяжел на подъем, он только обещает приехать в Круассе — «нам есть что рассказать друг другу, от чего затрясутся стены комнаты!» Флобер в предвкушении потирает руки, смотрит на стены — они не трясутся, и Тургенева как не было, так и нет. Но тем не менее Тургенев, бывая в разных уголках Европы, регулярно присылает Флоберу вырезки из статей, где упоминаются книги Флобера.

В своих посланиях Тургенев дает Флоберу всякие советы (русские обожают советовать!), например ходить пешком: «Я знаю, вы не любите ходить пешком, но нужно, чтобы вы принуждали себя к этому». В ответ следует письмо Флобера: «Знаете ли вы, что я сломал ногу ровно через пять минут после того, как прочел письмо, в котором вы рекомендуете мне совершать пешие прогулки? Разве это не забавно?»

Тургенев чувствовал, что его французского друга гнетет тоска, и в своих письмах старался передать частицу покоя и тепла, другими словами, утешал. Тургенев постоянно делал вид, что здоровье его совершенно не занимает, и когда говорил о надвигающейся собственной старости, то делал это с изрядной долей самоиронии: «Я стал похож на перезревшую грушу или разношенный башмак». Возможно, Тургенев так делал специально, подлаживаясь под пессимизм своего французского друга и желая дать ему почувствовать, что тот не одинок в своих бедах. Тургенев умел хорошо сочувствовать, тем более что у него было отменное лекарство от собственной тоски — приехать в Россию и «бродить по аллеям старого парка в Спасском-Лутовинове и вздыхать полной грудью сельские запахи».

У Флобера такой отдушины нет. На него природа действовала угнетающе. По совету врачей он отправлялся в горы в Швейцарию, но возвращался с еще более расстроенной нервной системой. «Я не принадлежу к числу любителей природы, — признавался Флобер Тургеневу. — Я говорю ей:

— Ты прекрасна — недавно я вышел из тебя и вскоре вновь возвращусь в твое лоно. Оставь же меня в покое, мне нужны другие увлечения».

Эти «увлечения», согласно переписке, нескончаемые беседы со своими персонажами: святым Антонием, служанкой Фелисате из романа «Простая душа» («моя добрая подружка»), с забавными чудаками Буваром и Пекюше… Книги для Флобера были выше всяких гор и любой природы.

Если собственные книги порождали у него порой тоску, то некоторые произведения других авторов доставляли ему наслаждение. После того как он прочел присланный ему Тургеневым роман Толстого «Война и мир», его буквально взорвало: «Расскажите мне об этом писателе! Это его первая книга? Как хотите, а это богатырь! Превосходно, действительно, превосходно!»

Тургенев чаще посылает в Круассе подарки, чем является сам.

«Здесь, в Круассе, непрерывные дожди; люди утопают, — сообщает Флобер Тургеневу в письме от 8 ноября 1876 года. — Но так как я не выхожу из дому, мне наплевать, да к тому же ведь у меня имеется ваш халат!!! Дважды в день благословляю вас за этот подарок: утром, поднимаясь с постели, и вечером около 5–6 часов, когда я облекаюсь в него, чтобы „посумерничать“ на диване.

Пожалуй, нет надежды увидеть вас у моих пенат до нового года…

Целую вас, дорогой старинушка».

И «старинушка» старел, и Флобер был не в форме. «Чувствую себя в полной прострации от усталости. Бувар и Пекюше мучают меня, и настал час положить всему этому конец. Не то конец придет ко мне», — сообщал Флобер Тургеневу.

6 мая 1880 года Тургенев отравил пиьмо в Круассе, которое заканчивалось словами: «Обнимаю и скоро увижу вас…»

Не увидел и не обнял. Ибо 8 мая Гюстав Флобер скончался от кровоизлияния в мозг. Дружба в письмах иссякла. А 3 сентября 1883 года в Бужевале, под Парижем, умер и Иван Сергеевич Тургенев.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.