Во главе Реактивного института – Иван Клеймёнов

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Во главе Реактивного института – Иван Клеймёнов

Среди пятерых руководителей Газодинамической лаборатории и первого в мире Реактивного научно-исследовательского института особое место занимает авиационный инженер Иван Терентьевич Клеймёнов.

И.Т. Клеймёнов родился 11 апреля (30 марта) 1899 г. в селе Старая Сурова Усманского уезда Лысыгорской волости Тамбовской губернии в семье сапожника.

По окончании Дегтянской сельской школы по ходатайству учителя и сельского священника его, как способного ученика, приняли в Моршанскую Земско-городскую мужскую гимназию на казенный счет.

С шестого класса гимназии И.Т. Клеймёнов подрабатывал на жизнь, давая уроки детям состоятельных родителей. В это же время он становится участником литературно-политического кружка, которым руководил бывший руководитель Одесского комитета РСДРП К.О. Левицкий, где получает основы марксистского образования и знакомится со своей будущей женой М.К. Левицкой. В 1918 г. по окончании гимназии И.Т. Клеймёнов вступает в Красную гвардию и в том же году уезжает в Москву.

С этого момента можно проследить, как бурно развивалась его служебная карьера. Так, с 15 ноября по 17 декабря 1918 г. он состоял курсантом артиллерийского отделения 1-х Московских советских курсов командного состава РККА, затем по Постановлению мандатной комиссии курсов был откомандирован в распоряжение командарма 3-й армии.

За несколько дней до отъезда на фронт он женится на дочери Левицких – Маргарите Константиновне, переехавшей вместе с семьей в Москву осенью 1918 г.

В штабе 3-й Армии он занимал должности адъютанта военного совета, секретаря Наштарма и члена комиссии по уплотнению, выселению и освобождению вагонов, занятых базами снабжения дивизий, бригад и штабами последних.

В 1919 г. на основании двух поручительств, одно из которых дал отец жены, Окружная партийная комиссия Московского военного округа принимает его в ряды членов ВКП(б).

В апреле 1919 г. И.Т. Клеймёнова откомандировывают в распоряжение комиссара Всероссийского главного штаба и направляют на агитаторские курсы ВЦИК. После их окончания он работает в Тамбовском губернском мобилизационно-политическом бюро, откуда по рекомендации бюро переводится в ГУВУЗ для продолжения обучения и направляется в Военно-хозяйственную академию РККА, где до мая 1920 г. состоит слушателем ускоренного восьмимесячного (основного) курса Академии.

Первый директор РНИИ И.Т. Клеймёнов. Москва. Начало октября 1933 г.

В конце мая И.Т. Клеймёнова откомандировывают в Военно-хозяйственное управление в распоряжение Чусоснабарма Юго-Западного фронта, где вплоть до 1922 г. он занимался вопросами снабжения, будучи инструктором и представителем Управснабарма 14, затем – представителем Чусоснабарма Юго-Западного фронта и промвоенсовета Южа. За этот период времени несколько раз бывал в длительных командировках в Одессе.

С января 1921 г. по август 1923 г. он – учащийся вечернего отделения физико-математического факультета 1-го МГУ. В силу сложившихся обстоятельств все поездки по Одесской губернии, проходившие в 1921 и 1922 гг., ему пришлось сочетать с учебой в университете. С 1922 по 1923 г. И.Т. Клеймёнов – управляющий делами Госторга НКВТ, а затем – начальник транспортного отдела. В ноябре 1922 г. у него родилась дочь Ирина.

Однако в августе 1923 г. было решено, что И.Т. Клеймёнов прекратит свое обучение в МГУ и направится по командировке Московского комитета партии в Академию воздушного флота имени профессора Н.Е. Жуковского.

28 октября 1923 г. по результатам экзаменов приказом по Военно-воздушной академии РККА был объявлен «список безусловно и условно принятых на 1 – й курс Академии, утвержденный постановлением Высшей Аттестационной Комиссии». Согласно этому списку среди принятых условно, с обязательством сдать до 1 января 1924 г. экзамен по военной администрации, был записан И.Т. Клеймёнов.

В 1928 г. И.Т. Клеймёнов заканчивает Академию, и его назначают на должность помощника начальника склада № 4, однако распоряжением начальника УСУ УВВС РККА это решение было изменено. С 1 мая 1928 г. он – начальник мастерских НИИ ВВС РККА.

В начале 1929 г. распоряжением Реввоенсовета СССР И.Т. Клеймёнов был прикомандирован к Советскому торгпредству в Германии, где занимал должность старшего инженера, а затем был заместителем начальника инженерного отдела. Основное направление его деятельности состояло в своевременной информации военного ведомства о новинках, изобретениях и усовершенствованиях в авиационной промышленности. По долгу службы ему приходилось бывать в различных городах не только Германии, но и других стран Европы.

В мае 1932 г. И.Т. Клеймёнов вернулся в СССР. К этому времени Лаборатория Н.И. Тихомирова достигла значительных результатов в работе. И.Т. Клеймёнову было предложено возглавить лабораторию «…с тем, чтобы из этой лаборатории организовать институт», на что он дал свое согласие. Однако назначение задерживалось. Пока оформлялись документы, И.Т. Клеймёнову поступило предложение из ГУГВФ о его дальнейшем использовании в качестве заместителя начальника научно-технического управления. И.Т. Клеймёнов обращается с письмом к М.Н. Тухачевскому и просит либо ускорить его назначение в ГДЛ, либо командировать для работы в ГУГВФ. Однако М.Н. Тухачевский посчитал нецелесообразным назначить И.Т. Клеймёнова в ГУГВФ. И в ноябре 1932 г. он, наконец, получает должность начальника ГДЛ.

И.Т. Клеймёнов горячо взялся за работу, трезво оценивая грандиозность стоящих перед ним задач, направленных на оснащение РККА новым типом вооружения. Подтверждением этому служит его письмо М.Н. Тухачевскому, написанное в феврале 1933 г.: «На основе указаний начальника УВИ, годовой план Лаборатории на 1933 г. составлен с учетом ее действительных достижений и с определенной задачей – довести эти объекты до сдачи их на вооружение РККА, устранив из круга работ Лаборатории все то, что не имеет непосредственного отношения к этой ближайшей цели». Для этого он считал необходимым изменить условия работы Лаборатории, а именно: «Немедленно оформить Лабораторию в виде штатной единицы по типу научно-исследовательских институтов РККА и слияния с институтом групп по изучению реактивного движения при ЦС Осоавиахима и Военно-воздушной академии; добиться отпуска средств и строительных фондов для постройки зданий и оборудования Института; пополнить кадры квалифицированными военными инженерами… и т. д.».

Сотрудники ГДЛ поначалу отнеслись к приходу И.Т. Клеймёнова с недоверием, считая, что человек, имеющий авиационно-техническое образование, не может быть специалистом по ракетной технике, однако через одиннадцать месяцев после назначения – 19 октября 1933 г., состоялось общее открытое собрание ячейки ВКП(б) ГДЛ, на котором И.Т. Клеймёнов получил полную поддержку коллектива.

Начальник вооружений РККА М.Н. Тухачевский, внимательно следивший за деятельностью ГДЛ, вначале решил преобразовать ее в Газодинамический научно-исследовательский институт (ГНИИ) на базе ГДЛ и ЛенГИРДа. Была составлена структурная схема института и начат подбор руководства, однако к этому времени в Москве достигла значительных успехов и МосГИРД.

Чтобы иметь полную информацию о состоянии работ по реактивному движению, была создана комиссия для обследования организаций, работающих над этой проблемой. Возглавил ее начальник Высшей военной инспекции ЦКК Н.В. Куйбышев. В июне 1933 г. в докладной записке на имя К.Е. Ворошилова он писал: «Организациями, осуществляющими эти работы, являются ГДЛ (в Ленинграде), подчиненная Управлению Военных Изобретений РККА, и ГИРД (в Москве), подчиненная Осоавиахиму и Управлению Изобретений. Все работы, как той, так и другой организаций имеют первостепенное значение… Выводы: дальнейшее существование ГДЛ и ГИРД, как самостоятельных организаций, нецелесообразно в виду распыления средств… Обе группы слить, организовав для этого Научно-исследовательский институт…»47

Этому событию предшествует длительная переписка с руководством как со стороны И.Т. Клеймёнова (ГДЛ), так и со стороны Осоавиахима (ГИРД). Решение этого вопроса неоправданно затягивалось. Наконец, 21 сентября 1933 г. М.Н. Тухачевский издает приказ Реввоенсовета СССР об организации на базе ГДЛ и МосГИРД первого в мире Реактивного научно-исследовательского института РККА. Начальником института был назначен 34-летний военный инженер И.Т. Клеймёнов, его заместителем – бывший начальник МосГИРДа 27-летний планерист-паритель С.П. Королёв.

31 октября 1933 г. вышло Постановление СТО о передаче института в ведение наркомата тяжелой промышленности, во главе которого был Серго Орджоникидзе. Во вступительной части Постановления, принятого в редакции М.Н. Тухачевского и раскрывающего направление деятельности института, записано: «Учитывая имеющиеся достижения и огромные перспективы в деле применения реактивных двигателей и особенно жидкостных реактивных моторов в различных областях реактивной техники, и в первую очередь, в области артиллерии, авиации и химии, Совет Труда и Обороны постановляет: 1. Организовать в системе НКТП Научно-исследовательский реактивный институт…»48

В соответствии с указаниями М.Н. Тухачевского И.Т. Клеймёнов прилагал все силы к скорейшему оснащению армии новым типом оружия – реактивными снарядами. Поэтому, естественно, что большую часть бюджета Института он направлял на эти работы. Его заместитель, С.П. Королёв, не мог с этим мириться, так как хотел быстрейшего развития своей тематики и пытался отстаивать это мнение в верхних сферах. В результате он был освобожден от должности и уволен из армии.

Для завершения плановых работ ГДЛ в Ленинграде временно возникло отделение института под руководством Г.Э. Лангемака. Его перебазирование в Москву было завершено в январе 1934 г. Г.Э. Лангемак был назначен заместителем начальника института, а С.П. Королёв был вначале переведен на должность старшего инженера, а в дальнейшем стал начальником отдела № 5.

О создании института И.Т. Клеймёнов сообщил К.Э. Циолковскому в письме от 7 февраля 1934 г., с которым состоял в переписке еще в ГДЛ. Он писал: «…Таким образом, осуществилась мечта всех исследователей этой новой области человеческого знания. Мы имеем базу для колоссального развития на научно-обоснованных началах тех идей, первым вестником которых явились Вы……Мы считаем, что необходима тесная связь с Вами как с человеком, давшим и разработавшим основы реактивного движения. Мы просим Вашего согласия на посещение Вас тремя-четырьмя работниками нашего института в ближайшее время…».

На письме рукой К.Э. Циолковского помечено: «11 ф. 34 г. получен». В тот же день он послал открытку и телеграмму: «Приезжайте 14 февраля 34 г.». Однако посетить К.Э. Циолковского удалось только 17-го числа. Таким образом, известная фотография сидящих вместе К.Э. Циолковского и И.Т. Клеймёнова имеет конкретную дату их встречи в Калуге.

Первоначально вторым кандидатом на поездку планировался Г.Э. Лангемак, но понимая, что в этом случае некому будет руководить Институтом, И.Т. Клеймёнов предложил поехать В.П. Глушко. Но В.П. Глушко ссылается на дела и отказывается. Сожалеющий об этом И.Т. Клеймёнов предложил поехать с ним М.К. Тихонравову. Тот с радостью согласился. Во время разговора он, по распоряжению И.Т. Клеймёнова, сфотографировал своего начальника вместе с хозяином квартиры. В ответ (скорее на память) И.Т. Клеймёнов сфотографировал и М.К. Тихонравова с К.Э. Циолковским. После этой встречи между руководством РНИИ и «калужским самоучкой» завязалась переписка.

Вскоре по инициативе Ивана Терентьевича Константин Эдуардович был избран почетным членом Ученого совета РНИИ. К.Э. Циолковский был благодарен И.Т. Клеймёнову за внимание и поддержку. В одном из своих ответов он писал: «Дорогой Иван Терентьевич! Благодарю Вас за ваше милое письмо. Только и надежды на таких людей, как Вы…»

Осуществляя руководство институтом, И.Т. Клеймёнов много сделал по планированию его хозяйственной деятельности, улучшению материально-технического обеспечения, подбору кадров. Уже в феврале 1936 г. И.Т. Клеймёнов обращается к И.В. Сталину с проектом постановления об усилении строительства и развертывании работ в РНИИ. Он пишет: «РНИИ… имеет ряд достижений в области ракетной артиллерии. Однако внедрение этих достижений в систему вооружения и дальнейшего развертывании работ по освоению ракетных двигателей идет неудовлетворительными темпами, главным образом, из-за отсутствия у РНИИ достаточной материально-технической базы…». Убедившись, что финансирование научно-производственного сектора НКТП, которому был подчинен институт, не позволит увеличить средства, выделяемые на строительство института (в 1934 г. было выделено 1,5 млн руб., а в 1935 г. – 1,4 млн руб.), И.Т. Клеймёнов сумел добиться улучшения материального положения института путем переподчинения его Управлению боеприпасов. В этом огромная заслуга И.Т. Клеймёнова. Не менее упорно он добивается обеспечения института строительными материалами, станками, оборудованием, транспортными средствами, а также увеличения жилого фонда.

Руководством института было решено организовать дополнительный отдел № 5 с включением в него двух тем, разрабатываемых на основе азотно-кислотных двигателей В.П. Глушко – ракетного самолета и крылатой ракеты. Подобные темы должны были выполняться по «Положению о РНИИ», утвержденному при его создании. У С.П. Королёва имелся задел работ по обеим темам. Более того, он являлся их зачинателем. Поэтому он охотно согласился с предложением И.Т. Клеймёнова возглавить этот отдел.

Ради экономии средств было решено разработать для PC и КР один двигатель с тягой 150 кг. В.П. Глушко изготовил для этого двигатель ОРМ-65, официальные испытания которого были завершены 5 ноября 1936 г. И.Т. Клеймёнов в приказе о премировании В.П. Глушко отметил: «Полученные результаты представляют огромное достижение для всего института, подводя прочную техническую базу для дальнейших работ по созданию высотных и скоростных аппаратов боевого назначения».

Конструирование жидкостной крылатой ракеты также приобрело большое практическое значение, поскольку И.Т. Клеймёнов добился привлечения Государственного специального проектного института № 10 (ГСПИ-10) к разработке системы ее стабилизации и управления полетом. По предварительным расчетам, произведенным в Институте, крупноразмерные крылатые жидкостные ракеты, точно летящие на большую глубину от фронта, должны были производить сокрушающее воздействие на противника.

Надо особенно отметить заслугу И.Т. Клеймёнова в том, что он впервые не только в нашей стране, но, видимо, и в мире, предложил системный подход при разработке жидкостных ракет, что является в наше время непременным условием обеспечения их надежности.

Как авиационный специалист, он говорил о выгодах применения реактивных снарядов в авиации даже при невысокой точности полета снарядов и постоянно подчеркивал, что главный успех следует ожидать при массовом применении реактивной артиллерии в наземных войсках путем ведения залповой стрельбы по площадям с многозарядных пусковых установок. Он настаивал на незамедлительном принятии на вооружение реактивных химических снарядов при уже достигнутых кучности и дальности стрельбы, подчеркивая возможность нанесения по врагу внезапных ударов. Особенно дальновидным было решение И.Т. Клеймёнова и Г.Э. Лангемака заблаговременно приступить к промышленному изготовлению шашек из пороха НТВ.

Сохранившаяся обширная переписка является ярким подтверждением грандиозности задач, поставленных перед институтом и направленных на становление ракетной отрасли в нашей стране.

Стараясь быть в курсе последних технических достижений, он интересовался развитием ракетной техники за рубежом. В октябре 1936 г. И.Т. Клеймёнов просит руководство «откомандировать за границу техническую комиссию с целью ознакомления с работами по боевому применению ракетных аппаратов». Были предложены кандидатуры для поездки за рубеж, но командировка не состоялась.

За короткий срок РНИИ под руководством И.Т. Клеймёнова достиг значительных результатов. Если в 1934 г. выполнение плана было на 70 %, в 1935 г. на 85 %, то в 1936 г. впервые план был выполнен полностью. В отчете о деятельности института по итогам 1936 г., подписанном И.Т. Клеймёновым, Г.Э. Лангемаком и С.А. Родиным, констатируется: «В 4-ом квартале 1936 г. в Институте проведена большая организационная работа по реализации приказа НКТП Орджоникидзе «О перестройке работ институтов». В результате этой работы установлена новая структура Института, позволяющая сконцентрировать внимание и силы Института на более ускоренное решение задач, путем приближения научных групп к руководству института, разгрузки научных работников от несвойственных им административно-хозяйственных функций и возложения на руководителей подразделений в первую очередь научного руководства по своей тематике». Это давало возможность ведущим инженерам отчитываться о проделанной работе непосредственно перед руководством, минуя начальников подразделений. Последние же занимались чисто административными функциями. Стремление действовать, минуя промежуточные инстанции, было характерной чертой И.Т. Клеймёнова.

По итогам 1936 г. были выполнены следующие работы:

«По ракетным моторам – отработан и сдан в эксплуатацию первый ракетный мотор на жидком топливе, тягой 150 кг…Таким образом, создана база для разработки воздушных торпед по борьбе с воздушным противником.

По химическим снарядам – разработан образец ракетного химического снаряда близкого действия……особенностью этого вида снаряда является простота и легкость пускового станка, дающая возможность быстро подготовить залпы огромным числом снарядов…

По баллистике: разработанные ранее 82-мм фугасноосколочные снаряды вначале при испытании с земли на малой дистанции давали большое рассеивание, что препятствовало вводу их на вооружение. Однако упорной и последовательной исследовательской работой удалось установить причину, влияющую на большое рассеивание, и наметить пути ее решения…».

14 января 1937 г. И.Т. Клеймёнов вместе с Г.Э. Лангемаком и Ю.А. Победоносцевым подписывает рапорт на имя И.В. Сталина, К.Е. Ворошилова, В.М. Молотова и других об успешном окончании полигонных (государственных) испытаний ракетно-осколочных 82-мм снарядов и орудийной установки к ним на самолете И-15. Здесь же приводится заключение НИИ ВВС РККА, проводившего эти испытания: «Реактивные снаряды 82-мм калибра на самолете И-15……полигонные испытания выдержали……и могут быть допущены к войсковым испытаниям…». На основании этих результатов УВВС РККА приняло решение провести в 1937 г. войсковые испытания 82-мм ракетной установки на самолете И-15, а также полигонные и войсковые испытания 132-мм установки на самолете И-6 и СБ, для чего заказаны промышленные серийные партии этих снарядов.

И.Т. Клеймёнов активно содействовал проведению многих других работ по обеспечению массового применения реактивной артиллерии в наземных войсках, в результате чего эти работы были настолько продвинуты вперед, что уже ничто не мешало их успешному завершению, и созданные PC-82-мм и РС-132-мм отвечали требованиям не только ВВС, но и ГАУ.

В марте 1937 г. приказом по НКОП И.Т. Клеймёнов, его заместитель, ряд ведущих инженеров и лучших работников института за выдающиеся достижения в деле разработки новых образцов вооружения РККА были награждены большими денежными премиями, а летом 1937 г. И.Т. Клеймёнов вместе с Г.Э. Лангемаком был представлен к награждению орденом Ленина, а В.П. Глушко – к ордену Трудового Красного Знамени. Но этому не суждено было сбыться. Начались репрессии, положившие конец нормальной работе института. 2 ноября 1937 г. И.Т. Клеймёнов и его заместитель Г.Э. Лангемак были арестованы как «враги народа». Новое руководство НИИ № 3 НКОП заняло позицию недоверия ко всему, созданному предшественниками. Оно не верило в успех созданного оружия до тех пор, пока 20 августа 1939 г. не произошли события в районе реки Халхин-Гол, когда японская авиация испытала на себе действия ракетных снарядов PC-82-мм.

В личном деле И.Т. Клеймёнова, хранящемся в РГВА, в «Карточке для отметки в личном деле о присвоении военного звания и прохождения службы», отсутствует отметка о его переводе в ЦАГИ, как нет и приказа об его увольнении из института. Автором пересмотрены все секретные и несекретные приказы НКО по личному составу армии, хранящиеся в РГВА. За весь 1937 г. обнаружен только приказ НКО СССР по личному составу армии № 3898 от 3 декабря 1937 г. об его увольнении вовсе от службы. Среди них нет и приказа о назначении нового директора института. Данные факты не подтверждают появившейся в публикациях последнего времени информации о существовании приказа об увольнении И.Т. Клеймёнова из института. Причина же появления информации о переводе в ЦАГИ в том, что И.Т. Клеймёнов договорился о переходе с начальником ЦАГИ – Н.М. Харламовым, но из-за ареста не успел осуществить задуманного. Когда же его арестовали, то он написал новую должность, на которую не был назначен, а соответственно не проработал ни одного дня. Кроме того, в приказе по личному составу армии от 3 декабря 1937 г. И.Т. Клеймёнов идет под номером 1, а следом за ним идет Г.Э. Лангемак, как главный инженер, тогда как, если бы И.Т. Клеймёнов работал бы в ЦАГИ, то и шел бы он не одним приказом с Г.Э. Лангемаком, а одним приказом с Н.М. Харламовым, который был подписан на несколько дней позже.

Однако только теперь, когда появился доступ к архивам следственных органов, на основании этих документов можно точно сказать, что произошло на самом деле.

Незаконно арестованный 2 ноября 1937 г., он в течение 43 дней терпит издевательства следователей и только 15 декабря дает первые показания.

В деле отсутствует постановление на арест, подписанное прокурором, и какие-либо еще юридически оформленные документы, хоть как-то объясняющие истинную причину ареста, т. к. на момент ареста И.Т. Клеймёнова никаких документов против него не было. Выходит, что И.Т. Клеймёнов был арестован и погиб ни за что.

Постановление об избрании меры пресечения (опять же, без подписи прокурора), датировано 3 декабря 1937 г., когда против И.Т. Клеймёнова были выбиты показания из бывшего сотрудника Берлинского торгпредства Рубинчика, являющиеся чистейшим вымыслом.

В деле имеются два протокола допроса от 15 и 16 декабря 1937 г., один фантастичнее другого, при этом, читая оба документа, видно, что люди, записывавшие это, были совершенно безграмотными. Перечислялись не связанные между собой лица, некоторые из которых, как выяснилось при реабилитации, оказались выдуманными. Ни одной очной ставки, ни одного допроса по делу другого лица, ни одного конкретного факта вредительства, только общие, ничего не значащие фразы.

Из воспоминаний Л.И. Клеймёновой – младшей дочери И.Т. Клеймёнова, со слов М.А. Шолохова известно, что ее отец во время одного из допросов дал по морде следователю в ответ на его обвинения в измене Родине.

Что же касается его поведения на дальнейших допросах, то о нем мы уже никогда не узнаем, кроме тех двух, о которых написано выше. Судя по их содержанию, И.Т. Клеймёнова неоднократно избивали и силой заставляли произносить в слух написанное С.М. Луховицким.

И в завершении всего следователь С.М. Луховицкий, «шивший» дело И.Т. Клеймёнову, в своем обвинительном заключении, подписанном 31 декабря 1937 г., утверждает, что Иван Терентьевич «…являлся активным участником антисоветской троцкистской подрывной и террористической организации…» и обвиняется в преступлениях, предусмотренных статьями 58-6, 58-7, 17-58-8, 58–11 УК РСФСР. И.Т. Клеймёнов виновным на «следствии» признал себя полностью.

10 января 1938 г. состоялось закрытое судебное заседание Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР, на котором ему были предъявлены те же обвинения, что и раньше. На суде он отказался от всех показаний, данных ранее. Ему зачитали показания М.А. Рубинчика (от 14 ноября) и Г.Э. Лангемака (от 15 декабря), на которые следствие и опиралось.

Однако отказ никак не повлиял на дальнейший ход суда. Председательствующий объявил о том, что судебное заседание закрыто, и суд удалился на совещание. Результатом его стал приговор к высшей мере наказания с конфискацией всего лично принадлежащего ему имущества.

В ту же ночь комендант НКВД СССР капитан государственной безопасности В.М. Блохин собственноручно привел приговор в исполнение.

Даже после подробнейшего ознакомления с делом этого кристально чистого человека, сумевшего в такой ситуации никого не подставить, непонятно, за что он был арестован. И только протокол допроса инженера РНИИ

А.Г. Костикова от 18 июля 1944 г., в котором признается, что пока Иван Терентьевич был директором, то сам был в загоне и получил возможность работать только после ареста И.Т. Клеймёнова. Вот и ответ на вопрос: кто сыграл решающую роль в этом деле?..

11 июня 1955 г. Военная Коллегия Верховного Суда СССР, рассмотрев материалы дела И.Т. Клеймёнова и дополнительной проверки, дело за отсутствием состава преступления прекратила. И.Т. Клеймёнов был полностью реабилитирован.

В 1967 г. по инициативе академика В.П. Глушко имя И.Т. Клеймёнова, наряду с именами других пионеров ракетно-космической техники, ученых и писателей-фантастов, было присвоено кратеру на обратной стороне Луны.

21 июня 1991 г. Указом Президента СССР за активное участие в разработке реактивной артиллерии («катюши») ему было присвоено звание Героя Социалистического Труда (посмертно). Это был последний Указ, которым присваивалось подобное звание.

В 1995 г. благодаря комиссии по увековечиванию памяти жертв политических репрессий при правительстве г. Москвы во главе с М.Б. Миндпиным удалось разыскать точное место захоронения И.Т. Клеймёнова. Его останки захоронены в 1-й братской могиле «не востребованных прахов» на Донском кладбище, захоронение № 219.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.