ДОБЫЧА

ДОБЫЧА

Жители нам рассказали, что при эвакуации города случилась паника. Один из поездов сошел с рельс и закупорил пути.

— Там, за рекой, полно составов, и в них все, все брошено.

Я отправился к полковнику Шапиловскому.

— Ну что же. Возьмите две повозки и несколько солдат и поезжайте посмотреть, может быть, найдете что-нибудь полезное для батареи.

Прапорщики Астафьев и Форберг ко мне присоединились. Уже по дороге мы встретили несколько казаков. Один держал под мышкой большой сверток неразрезанных “керенок” — листы в 800 и 1600 рублей — и раздавал эти листы встречным. Я от листа отказался, а Астафьев, Форберг и солдаты схватились за них.

Все наши ожидания были превзойдены. Составы стояли один к одному и до бесконечности. Все наполненные разными товарами. Я даже растерялся. Что брать?

Уже казаки и частные лица шныряли между вагонами.

Погрузили сперва в повозки белье. Но дальше был вагон с артиллерийской упряжью. Часть белья сбросили и погрузили упряжь. Вдруг обнаружили новые артиллерийские хомуты. Почесали за ухом, выкинули остальное белье и погрузили хомуты. Места в повозках больше не было. Но вдруг обнаружили седла, да еще новые. Совещание. Седла нужно взять в любом случае. Выкидываем часть упряжи и грузим седла. Казалось, лучшего не найдешь, можно возвращаться. Но вдруг вагон с новыми переметными сумами для седел. Как от них отказаться? Выбрасываем часть хомутов и грузим сумы.

— Баста! Лучшего все равно не найдем, да и надоело сгружать и нагружать. Подождите меня здесь, я для очистки совести пройду взгляну, что дальше делается.

Повозки с солдатами остались, а мы с Астафьевым пошли вдоль вагонов. В одном стоят какие-то ящики. Я отодрал доску и ахнул. В ящиках были синие суконные халаты-дохи и такие же черные. А каждый кавалерист мечтал о синих штанах, но достать синего сукна было невозможно. Я быстро прикрыл оторванную доску, чтобы бродившие казаки не увидели, и шепнул Астафьеву:

— Беги скорей приведи повозки, а главное —людей.

Он побежал. Но казаки, привлеченные каким-то грабительским нюхом, нагрянули в вагон. Мне пришлось лечь на ящики, чтобы предохранить их от расхищения. К счастью, появились наши солдаты, и мы буквально вырвали несколько ящиков. С болью в сердце выкинули несколько седел и погрузили ящики.

Стало уже смеркаться, и мы порядком устали. Поехали домой. Несмотря на темноту, собрали всю батарею и справедливо распределили добычу между всеми офицерами и солдатами, с обязательным условием тут же в Купянске сшить себе всем синие штаны, а не отправлять добычу на Кубань, как принято у казаков.

Через несколько дней на смотру, который здесь устроили, батарея выделялась новыми седлами, синими штанами и белыми рубашками. Все как на подбор.

Эти синие штаны породили зависть в 1-й конно-горной, и мне пришлось выслушать укоры, что я не дал синего сукна им. Дали бы они нам? Сомневаюсь.

В составах Астафьев нашел много денег, а Форберг сумочку с бриллиантами. Вопреки обычаю, они не поделились, а затаили. Но Астафьев все проиграл в карты, а Форберг накупил участков в Сочи, а потом застрелился.

На следующий день со многими повозками и солдатами поехали подобрать то, что выбросили, и отыскать чего-нибудь еще. Но это оказалось наивностью с нашей стороны. Толпы грабителей шныряли повсюду, и в составах осталось только самое неинтересное, то, что никто не брал.

В гражданской войне не давали наград за храбрость, и это было хорошо. Пришлось бы награждать всех поголовно. Давались только солдатские Георгии. Офицер не мог его получить. Наш конно-артиллерийский дивизион (две батареи) получил серебряные трубы и владимирский значок за хорошую работу.

За исключением двух-трех в батарее все были храбры. Не то что храбры, боялись все, но создалась привычка внешне страха не выказывать.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.