Запутавшиеся в сетях
Запутавшиеся в сетях
Время МН, июль 1999 г.
Роман, атакующий институт авторства, стал в русском Интернете причиной самого крупного скандала, связанного с проблемой копирайта.
Когда много лет назад первые энтузиасты стали выкладывать в Интернет чужие литературные тексты, внесетевая общественность предсказывала скандалы и судебные разбирательства. Но все проходило на изумление мирно. Постепенно была выработана юридически сомнительная, но устраивающая всех конвенция: текст кладут на Сеть, и если автор возражает — снимают. Если не возражает — текст остается в открытом доступе. Многие авторы, узнав, что их текст доступен по Сети, дают свое согласие на его существование в таком виде — Борис Стругацкий, Виктор Пелевин и другие.
Были случаи, когда авторы сначала возражали против электронной публикации, но потом признавали ее правомочность (так случилось с Владимиром Войновичем). Вероятно, писатели начинают понимать, что число людей, готовых читать многостраничный роман в Интернете, меньше числа тех, кто, прочитав первые двадцать страниц, решают, что это круто, и идут покупать книгу в магазин (в том числе в электронный). Иными словами, рекламный эффект превышает потери от возможных «бесплатных» читателей.
Первый крупный скандал случился на прошлой неделе — и, возможно, его скандальность во многом объяснялась составом действующих лиц.
Со стороны Сети выступал Андрей Чернов — один из отцов-основателей русского Интернета, разработчик кодировки КОИ-8, в которой по сей день пишется 9096 всех русских писем, участник множества международных программистских проектов. Но в данной истории важнее гуманитарный аспект его деятельности: Чернов известен как создатель первой русской страницы Алистера Кроули, генератора текстов «Робот Сергей Дацюк™», собрания японских рисунков хентаи-аниме и множества других ресурсов. В данном случае он выложил на Сеть отсканированный и вычитанный текст романа Владимира Сорокина «Голубое сало», ранее опубликованный в издательстве «Ad Marginem».
Со стороны несетевого (или, как принято его называть в Интернете, «реального») мира выступил директор издательства Александр Иванов и сам Владимир Сорокин. Посредником между двумя мирами стал известный критик Вячеслав Курицын, последние полгода ведущий несколько сетевых проектов.
Узнав о появлении «Голубого сала» в Сети, Курицын послал Чернову письмо: «Не хочу наезжать на вас — и цель ваша блага, и в Сети так принято и т. д. Но не кажется ли вам, что пора как-то переламывать эту традицию? Может быть, нам всем пора осваивать какие-то более цивилизованные нормы обращения с текстами?» Чернов, известный своими резкими выпадами, на этот раз ответил вежливо, но твердо: «Постепенно и под влиянием многих факторов и соображений я пришел к выводу, что число копий любого материала в Сети не должно быть ничем ограничено».
По-настоящему страсти накалились после письма Александра Иванова, в котором он просил Чернова «удалить роман «Голубое сало» с его сайта, либо согласовать его публикацию с концерном SAAB (Швеция), которая предоставит автомобили, на которых с Вами приедут разбираться». Подобное заявление, которое с трудом можно представить в бумажной переписке «интеллигентных людей», вызвало всплеск эмоций. Чернов написал резкий ответ Иванову («Я жду ваших извинений… до той поры я считаю вас за бандитов, а никаких переговоров с бандитами я не веду») и опубликовал всю переписку в Сети, вызвав поток писем «за» и «против», выдержанных в традиционно резких выражениях. Иванов ответил в еще более вызывающем тоне «Будь здоров, дорогой Чернов, и спи спокойно, но помни, что твой размер — это твой размер, а размер Сорокина — его. Не путай их, дружок», — а в какой-то момент к дискуссии подключается сам Сорокин, написавший:
«История с Черновым малоприятна. Я дал право Славе Курицыну и «Ад Маргинем» подвесить ТОЛЬКО куски «Голубого сала». Правом на подвеску и провяливание ВСЕЙ туши не обладает никто. (…) Чернов поступил не как благородный ван. Следовательно, обходиться с ним надо соответственно, рипс лаовай».
Но даже тут Чернов отказался снять текст, выдвинув несколько объяснений. Во-первых, формально текст лежит не на его сервере, а где-то в Штатах. У него стоит только ссылка, и потому снять текст он не может. Во-вторых, по российскому законодательству Интернет не является СМИ и, следовательно, выкладывание текста на Сеть можно и не считать публикацией. Он предлагает рассмотреть три несетевые модели: «чтение вслух», «библиотека» и «телефон». Характерно объяснение, как можно «напечатать» роман по телефону: «Я надиктовываю роман «Сало» на автоответчик и публикую в газете бесплатных объявлений свой телефон. Во всех случаях ни согласия автора, ни согласия издателя не требуется». Отметим, что все эти случаи объединяет отсутствие коммерческой выгоды, — денег за телефонный звонок, чтение вслух или с Сети никто не берет. Проблема достаточно сложна, и в Америке сейчас вовсю идут судебные процессы вокруг формата МРЗ, позволяющего выкладывать на Сеть аудиозаписи в CD-качестве так, что за десять — пятнадцать минут любой может бесплатно скачать понравившуюся песню.
Что касается доводов морального порядка («автор же просил…»), то Чернов парирует их эзотерическим доводом о том, что текст не принадлежит автору, а продиктован некими высшими силами через его, автора, посредство. Интересно, что этот тезис ровно настолько же постмодернистский, насколько эзотерический: утверждения о «смерти автора» стали общим местом постмодернистского дискурса несколько десятилетий назад. Особую иронию можно увидеть в том, что на позиции «охранителей» оказались директор издательства, последовательно пропагандирующего постмодернизми деконструкцию, критик-постмодернист Курицын и писатель-постмодернист Сорокин, в романе, который стал камнем преткновения, как раз атакующий институт авторства, приводя написанные им тексты «клонов» великих русских писателей.
Странно читать текст Курицына, в котором он пишет: «Когда метафизическое авторство умирает, остается авторство юридическое». На мой взгляд, подобное юридическое право, существующее в отсутствие права метафизического, — реликт, нуждающийся в скорейшем корректировании. Настаивать на нем — все равно что вводить законодательные запреты на адюльтер при сохранении светского характера брака. Отмена метафизической составляющей брака автоматически снимает вопрос о побивании камнями неверных — хотя, конечно, вовсе не оправдывает измену. Просто из нормативной области эти дела переходят в область этическую. Можно сказать, что мне симпатичней люди, не изменяющие супругам, и те, кто спрашивает согласия автора на публикацию, но в любом случае это будет мое личное мнение. Не больше и не меньше.
Случившееся — еще один пример того, как Сеть с ее постмодернистски промежуточным юридическим статусом и виртуальностью, давно ставшей нормой жизни, бросает вызов теоретикам «реального мира». Пока юристы решают свои проблемы, мы видим, что представители гуманитарной интеллигенции оказываются не на высоте: во многом еще и потому, что они по привычке рассматривают Интернет как модную молодежную вещь. Между тем Сеть — иной, но взрослый мир, не только со своими законами, но и со своей табелью о рангах. И в этой табели о рангах Андрей Чернов намного значительнее Курицына, Иванова и Сорокина, вместе взятых. Цифра в двадцать тысяч читателей (суммарный тираж «Сала») меньше суммарного трафика самых популярных сайтов, а количество людей, пользующихся кодировкой КОИ-8, много больше количества людей, слышавших о существовании Сорокина.
Несмотря на резкость, Чернов имеет право написать: «Учить меня, что мне следует делать в Сети, а что нет, в свете того, что в т. ч. благодаря мне эта Сеть здесь и появилась, есть верх наглости. Люди едва умеют пользоваться Е-майлом, а уже хамят вовсю. (…) Со своими цивилизованными нормами идите в цивилизованную ж(..)у и стройте там себе отдельную цивилизованную Сеть. А тем временем в моей сети будут мои нормы и правила, которые рекомендую всем, кто еще не, выучить наизусть», — после чего дает ссылки на классические работы американских первопроходцев Сети, в которых они отстаивают право на свободу публикаций.
Это право в конце концов признал и «Ad Marginem», направив Андрею Чернову письмо с извинениями, в котором попытался представить все случившееся как часть спланированной издательством рекламной кампании. Я было подумал, что это больше похоже на попытку сделать хорошую мину при плохой игре, но узнал, что сетевой скандал вызвал заключение, по крайней мере, одного крупного оптового договора на покупку «Голубого сала». Так что первый скандал завершился ко всеобщему удовольствию. Довольный Чернов в ответ написал: «Приятно сознавать, что теперь мы с вами вместе против авторов с их «правами» и их приспешников, вообразивших, что распространение информации можно ограничить. Пусть же трепещут авторы, в недалекости своей полагающие, что им кто-то что-то должен, пусть же знают теперь, что гордое «Ad Marginem» не станет потакать их алчности и безумию.
Пусть трижды подумают, прежде чем сдавать вам свои тексты! Теперь вы гарантированы от попадания к вам коммерческих недоделок, а проституирующие авторы пусть помнят, что, если против них начнут объединяться читатели и издательства, — им несдобровать!»
Похоже, на этот раз Сеть обыграла «реальный мир» вчистую. Будем ждать следующего раунда.
Все материалы дискуссии доступны по адресу: http://nagual.pp.ru/~ache/texts/razborka.html
Приложение:
Subject: Game
Date: Mon, 28 Jun 1999 18:11:39 +0400
Уважаемый господин Чернов, московское издательство» АдМаргинем» выражает Вам свою искреннюю признательность за Ваше содействие в рекламной кампании по распространению второго тиража (10 000 экз.) книги Владимира Сорокина «Голубое сало». Мы благодарим Вас за Ваше конструктивное участие в совместном с нами создании «информационного повода» для второй, после выхода первого тиража, рекламной кампании в прессе, безусловно способствующей лучшей продаваемости книги и ее попаданию в многочисленные списки бестселлеров. Мы хотим принести Вам свои извинения за то, что Вы не были заранее предупреждены нами о Вашей роли в планировавшейся и успешно реализованной (во многом благодаря Вашей бескомпромиссной и искренней позиции в инсценированной «интернет-полемике») рекламной акции. Еще раз примите наши искренние извинения за тот вынужденно грубый тон разыгранной «полемики», которая велась нами от лица вымышленного персонажа — несуществующего в реальности «Александра Иванова».
С искренним уважением и благодарностью за помощь,
Татьяна Поспелова, главный редактор издательства «Ад Маргинем».
Теперь, когда читатель знаком с краткой сутью конфликта, настало время подробней представить действующих лиц. Их, собственно, трое, не считая Владимира Сорокина.
Итак, Андрей «ache» Чернов, чьи программистские заслуги отмечены выше. Я лучше знал его с другой стороны: до 1999 года он был соратником Вербицкого по антилиберальной и контркультурной деятельности в Рунете, а позже, рассорившись с Мишей по причинам скорее личным, чем идеологическим, продолжал свою деятельность независимо. На его сервере nagual.pp.ru хостилось множество проектов экстремистского и магического свойства, включая все того же Алистера Кроули и бесплатную коллекцию японских порнографических картинок хентаи аниме невероятной красоты и жестокости. Роман Чернова с Кроули продолжался долго (и, видимо, не закончился по сей день). В частности, они нашли друг друга с Митей Волчеком, опубликовавшим в «Митином журнале» несколько черновских переводов. Однимиз запомнившихся мне выступлений Чернова было помещение им в 1997 году объявления о наборе желающих на роль жертвы в сексуальных и магических экспериментах. Один из самых известных проектов Чернова — неоднократно упоминающийся им в ходе полемики о «Голубом сале» — это Робот Сергей Дацюк™, названный так в честь интернет-публициста Сергея Дацюка. Насколько я помню, все началось как вышучивание реального Дацюка — мол, его тексты выглядят так, словно их пишет робот-генератор текстов. Однако постепенно проект вышел далеко за рамки шутки, РоСД™ приобрел черты эзотерического ордена, а самому Роботу стали приписываться все когда-либо написанные тексты — не исключая, разумеется, пресловутого «Голубого сала».
Еще одним проектом, который обычно связывают с Черновым, был Егорий Простоспичкин, автор, якобы живущий в Германии. Он регулярно писал совершенно прекрасные эзотерически-магические тексты, которые вывешивались в Сети, а пару лет назад вышли в издательстве «Колонна». Неоднократно приходилось слышать, что Простоспичкин — это и есть Чернов, но я затрудняюсь опровергнуть или подтвердить этот факт.
Надо сказать, что репутация Чернова как кроулианца и мага заставляла меня избегать личных контактов с ним. Но однажды мне понадобилось настроить программу для чтения почты с сервера Академии наук под новый модем. Как я выяснил, программу написал Чернов, году в 1992-м, и работать с новым модемом она никак не хотела. С затаенным страхом я постучался к ache в аську, и он в течение часа пытался оказать мне техническую поддержку. Я был тронут.
Когда мы с Демой и Сашей Гагиным пытались сложить книжку по истории Рунета, я отослал Чернову ряд вопросов, на которые он ответил так блистательно, что интервью решено было сохранить в неприкосновенности, а не раздирать на части, как мы планировали поступать со всеми остальными материалами. Мне до сих пор жаль, что никто не увидел этого текста, и в приложении к этой главе я его публикую — правда, с небольшими сокращениями.
Слава Курицын в 1999 году был в Сети сравнительно новым человеком. Это, пожалуй, единственная область, в которой я сумел его опередить: потому что в остальном у меня всю жизнь было ощущение, что я иду по курицынским следам. Слава был одним из первых журналистов, писавших о постмодернизме; одним из первых стал планомерно окучивать глянцевые журналы; едва ли не первый в нашем поколении журналистов начал писать романы. Я занялся журналистикой на несколько лет позже его, но уже в середине девяностых мы часто делили полосу обзоров в глянце: он писал про книжки, а я — про кино. Возможно, поэтому «Сидоров» и «Петухов», придуманные Пелевиным как псевдонимы Саши Бло, метят в нас обоих.
Я всегда завидовал Курицыну, поскольку он успел поработать в газете «Сегодня». Мне кажется, что этой газете Рунет многим обязан — я говорю и о стиле публикаций, и об играх с виртуальными персонажами, такими, как Иван Даммов или Аделаида Метелкина. Курицынского голема звали Вацлава Птенц, и Слава как-то в беседе со мной сетовал, что полноценный персонаж у него не получился — все угадывают. Первую попытку привлечь авторов полосы «Искусство» в Сеть предпринял я, когда в 1998 году делал проект «Пегас Light» в «Русском журнале», — среди авторов, еженедельно писавших про культурные события, Славы почему-то не было, зато были Андрей Ковалев, Юля Бедерова и Борис Кузьминский, впоследствии возглавивший в «РЖ» «Круг чтения», а после нескольких лет перерыва — и весь журнал.
Так вот, неудивительно, что Курицын пришелся в Рунете ко двору. Он делал «Современную литературу с Вячеславом Курицыным» у Марата Гельмана, «Курицын-daily» в «Газете. ру» и даже «Курицын-fuckly» на Fuck.ru. В том, что я защищал Чернова, он, кажется, усмотрел форму дедовщины — мол, я защищаю ветеранов Рунета. Я же, в свою очередь, забыл, что тоже не сразу пришел к своей нынешней позиции по вопросу копирайта, и довольно жестко на Славу огрызался.
Кажется, со временем Слава немного пересмотрел свою позицию — но в любом случае, на наших личных отношениях эта перепалка не отразилась. Помню, впрочем, меня покоробило, что он написал мне в открытом письме: «…положа руку на сердце, а член на жопу…». Не то чтобы я стеснялся слова «член» или слова «жопа», но как-то в целом этот фрагмент мне казался более подходящим для переписки однополых любовников, чем для полемики коллег-журналистов достаточно традиционной ориентации. Может, впрочем, это было признание в любви, которого я не понял.
Проблема копирайта тем не менее действительно, как уже догадался читатель, достаточно сложна — и прежде всего потому, что существует много разных вещей, подразумеваемых под словом «копирайт». На одной стороне спектра находится позиция R1AA, которая считает, что без разрешения владельца авторских прав с произведением нельзя делать ничего. Музыку нельзя переписывать, а книгу — давать читать без соответствующей лицензии (книги, по счастью, RIAA не интересуют). Лучше всего, если пользователь будет покупать не экземпляр произведения, а разовое право на ознакомление: скажем, было бы здорово, если бы диски самоуничтожались после пяти прослушиваний. Ну и так далее. На противоположном конце — позиция, полностью отрицающая права автора: любой текст может быть подписан любым именем — например, Роботом Сергей Дацюк™, — а также произвольно изменен без согласования с изначальным автором. В столь радикальной форме антикопирайтный подход оказывается чистой провокацией и в реальной (и виртуальной) жизни почти не встречается. Вербицкий любит в связи с этим поминать ситуационистов, но сам Ги Дебор без восторга реагировал на то, что другие люди экспроприировали его идеи.
Обычно люди занимают одну из промежуточных позиций. Так, добавляется требование неизменности текста и указание имени автора, а также отсутствие коммерческой выгоды. Именно на этой позиции находятся большинство американских противников копирайта и именно к ней апеллируют три модели Чернова — «чтение вслух», «библиотека» и «телефон». Наиболее известен в Рунете подход Максима Мошкова, позволивший ему создать огромную онлайн-библиотеку, подобных которой зарубежный Интернет, похоже, не знает (наиболее близкий аналог — «Проект Гутенберг», но американское законодательство в области копирайта приводит к тому, что в нем фактически нет произведений последних ста лет). Подход Мошкова близок к идее соблюдения неимущественных прав: произведение выкладывается в Сеть по умолчанию и снимается по первому требованию автора.
Если угодно, подход Мошкова представляет собой компромисс между требованиями свободного использования в некоммерческих целях и неформализуемыми хорошими манерами: «В принципе мы считаем, что произведения должны распространяться в Сети свободно, но если автор не согласен, то мы, вздохнув, согласимся с ним».
Вернемся, впрочем, к моей статье. После ее публикации в «Независимой газете» Чернов написал мне письмо, в котором, в частности, указывал на некоторые неточности:
Эзотерические доводы выражают мою позицию, а не предназначены для парирования. Для парирования предназначено простое соображение, что ни автор, ни издательство, как бы они ни просили, не могут решать, кому я даю читать свои книжки. Напоминаю, что в соответствии с некоммерческими сетевыми нормами речь может идти лишь об испорченном тексте (такой претензии не прозвучало) или об отсутствии ссылки на источник (ссылка в тексте присутствует).
Нетрудно видеть, что Чернов объясняет здесь свою позицию по вопросу о копирайте: текст не должен быть искажен, и следует сослаться на источник. Требования неизменности имени автора Чернов незаметно убирает — ведь подлинным автором «Голубого сала» является «Робот Сергей Дацюк™», который, разумеется, является автором всего вообще. Об этом, впрочем, можно прочитать в интервью Чернова.
Чернов внес еще одно исправление: заявил, что никогда не выкладывал в Сеть текст «Голубого сала». В свете последующих событий эта мелкая деталь оказалась довольно важной, потому что через несколько месяцев Александр Иванов подал на Чернова в суд — видимо, отчаявшись наехать на него на SAABax.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.