«Тебя искал, плутая в лабиринте соблазнов и страстей…»
«Тебя искал, плутая в лабиринте соблазнов и страстей…»
Через двадцать восемь лет после той памятной рождественской ночи небеса послали Фрэнку Аву. На радость или горе? Как это всегда бывает с очень крупными подарками, однозначно ответить трудно. Но кое-что можно сказать с уверенностью: Фрэнки заполучил уникальной красоты женщину. И огромную головную боль.
Многие считали Аву Гарднер самой красивой звездой, которая когда-либо сияла на голливудском небосклоне. Другие пошли еще дальше — в пятидесятые годы один журнал назвал ее «самым прекрасным животным на Земле». В ее честь переименовали остров в архипелаге Фиджи, а правнук Чарльза Дарвина величал Аву Гарднер «самым совершенным экземпляром человеческой породы». И он не преувеличивал. В длинной веренице красавиц — Ава самая красивая, а среди кинодив — самая искусительная и опасная.
Казалось бы, когда встречаются две столь исключительных особи, свершается некая высшая справедливость: лучшему — лучшее. Но ошибка заключается в том, что понятие «самая красивая женщина» не означает «самая подходящая». А масштабы личности выдающегося мужчины не гарантируют того, что он окажется «тем самым, единственным». Но разве поймешь это сразу, когда радость обладания захлестывает все доводы разума. Да и к чему разум опьяненному любовью?
Мечта наконец сбылась — Ава встретила мужчину своей мечты.
«Не будь дурой, он разобьет тебе сердце», — хором увещевали ее те, кто неплохо знал Синатру. Фрэнк считался первостатейным голливудским сердцеедом, и никто не верил, что он добровольно откажется от этого титула. — «В жизни я хочу испытать все, пока еще молод и крепок, — сказал он, когда перешел от меня к дальнейшему исследованию голливудской «конюшни». — Чтобы потом не пришлось жалеть — мол, того не успел, этого не попробовал…» Стервец! — Узнав о новом романе Авы, Лана Тернер припомнила все грехи бывшего любовника.
— А у нас с тобой, скажешь, другой подход? Мы не торопимся ухватить самое лучшее? Не морочь голову, подруга.
— Кроме всего прочего, этот сукин сын просто не умеет любить! Хам и скотина, — не унималась Лана, глядя на преобразившуюся Аву.
А та… пела!
— «Тебя обнять — и умереть… О миг один, как сладкий сон…» — мурлыкала она песенку Фрэнка. — Тебя он любить не умел, а меня очень даже умеет! Хамства же и у меня хватает — не из графьев, чай.
— Три дня этот паршивец, несомненно, продержится. Знаешь его знаменитый прием? Проводит ночь с молоденькой свеженькой девочкой, обедает с нею пару раз в ресторане, дарит дорогой подарок и быстренько, самым дружеским образом, чтобы не обидеть, расстается!
— Чудо как элегантно! А ты говоришь: «сукин сын»! Совершенно джентльменское поведение. Как я тебе? — Ава приняла эффектную позу, демонстрируя новый костюм — обтягивающие брючки из тонкой рыжей замши и роскошную белую капроновую блузку с воротником «апаш» и широченными воздушными рукавами. — Мы едем веселиться!
Брюки, натянутые как перчатки, подчеркивали все тайные изгибы совершенной фигуры, а сквозь полупрозрачную ткань блузки светилось горячее тело. Гвоздем туалета были сапожки — длинные и узкие, на металлических каблучках.
— Прихвати пистолет, чтобы отстреливаться от возбужденных жеребцов, — фыркнула Лана.
— Отстреливаться будет мой герой.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.