«Звонок! Спектакль твоей судьбы готов начаться»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

«Звонок! Спектакль твоей судьбы готов начаться»

Клиф Оуэн, двадцатипятилетний сотрудник студии МGМ, чувствовал себя великолепно. Он окончил экономический институт и совсем недавно получил отличное место. Ему назначили приличную зарплату, намекнули на перспективы и, главное, выдали пропуск на студию — темно-синюю книжечку с фирменной эмблемой: прилегший в арке золотой лев. Пока должность скромная — «служащий отдела по подбору и учету кадров». Но если постараться, до агента по связям с общественностью недалеко, а там и до продюсера рукой подать. Клиф прибыл в Нью-Йорк с заданием посмотреть в мюзикле на Бродвее молоденькую актрису, данные которой хранились в картотеке студии. Режиссер приметил ее в качестве претендентки на роль второго плана. Отправляя Клифа, имевшего всегда безупречный вид, подмигнул:

— Ты уж там держи ухо востро! И не очень-то размахивай своим… пропуском. При виде этой штуковины любая за тобой побежит.

Прогуливаясь до начала спектакля, Клиф опытным кинематографическим взглядом окидывал девушек. Теперь он знал, что ищут экранные боссы — то же, что любой прыщавый сопляк мечтает увидеть в своей постели. Специалист по кадрам засмотрелся на бедра вышедшей из фотомастерской женщины. Та остановилась у киоска с прессой и сделала вид, что рассматривает журналы. Клиф отвернулся к витрине, увешанной фотографиями. В стекле отражалась заинтересовавшая его куколка, блондинка с голубыми глазами. Лет двадцать — двадцать пять, вздернутый носик, очаровательная, аппетитно обтянутая крепом попка. Блондинка? О, нет… Он тряхнул головой и вновь уставился на фотографию в центре витрины, словно проявившуюся за отражением блондинки.

Черненькая! Вот это красотка! Невероятно! Так не бывает, чтобы все — тютелька в тютельку! Как по мерке скроено. Наверняка умелый фотомонтаж!

Вскоре он получил от фотографа Дари Тери полную, весьма лестную характеристику скромной провинциалки. А еще через две недели в Вильсон, в дом мисс Милред, где снимали комнаты Кора и Люси, пришло письмо с вензелем киностудии, который, впрочем, ни о чем им не говорил. Текст письма вызывал лишь недоумение: мисс Люси Джонсон приглашалась на кастинг в МGМ, в случае согласия сам директор мистер Майер желал бы подписать с мисс Джонсон контракт… Дорога от Нью-Йорка будет оплачена работником киностудии Клиффордом Оуэном.

В Нью-Йорке письмо вызвало переполох. Явившаяся туда с ним, с маленьким чемоданчиком и корзинкой яиц Люси и вправду надумала ехать в Лос-Анджелес! Неблизкий путь — через всю страну! Билет стоит чертову прорву денег, да и самолета она никогда не видела. Что еще за приглашение? Кто такой этот Клиффорд Оуэн? Баппи пробежала глазами текст письма и с недоумением посмотрела на стоящую в полном дорожном снаряжении сестру.

— Кора, моя подруга, сказала, что я буду самой последней идиоткой, если упущу этот шанс, — выпалила с порога Люси, забрав листок у огорошенной Баппи.

— Ты и есть идиотка, если веришь всяким глупостям. — Баппи поджала губы и стала сразу похожа на мать. Охватившие ее чувства были противоречивы и свидетельствовали лишь об одном: она завидовала. Чушь! Полная чушь. Не может же случиться, в самом деле, что перед этой дурехой Люси откроется волшебная дверца? А если может, то почему не перед ней, Баппи? — Они, наверное, всем дурочкам такие письма присылают на всякий случай — вдруг кто клюнет и припрется.

— Можешь не сомневаться, я уж точно припрусь. — Люси даже не стала расстегивать чемодан.

— На волшебной палочке или на метле? Ты хоть представляешь, сколько стоит билет? — Баппи набирала в фартук луковицы из стоящего за дверью мешка. И так вдруг ей стало тошно от этой кухни и ежедневного стояния у плиты. А ведь десять минут назад, затевая жаркое из хорошего куска баранины на ребрышках, она была совершенно счастлива.

— Билет мне оплачивают! — Люси подошла к телефону, набрала номер. — Мистер Оуэн? Это Люси Джонсон. Я в Нью-Йорке… Да… Вы заедете за мной? Вот это здорово! — Она аж подпрыгнула. — Знаете адрес? Потрясно!..

— Пф-ф-ф… — Баппи села у стола, из фартука выкатились и разбежались по комнате луковицы. — А знаешь, чем дело кончится? Этот авантюрист завезет тебя в какой-нибудь темный притон, напоит и изнасилует!

— Ой, не могу! — демонстративно расхохоталась Люси. — Здесь телку не нашел — из Вильсона вызвал! Ты просто завидуешь, старая карга. — Она обняла сестру за шею. — Да, я поеду с ним! И знаешь, что сделаю в первую очередь? Выйду замуж за самого знаменитого актера Голливуда. За самую звездющую звезду. Вот!

Оуэн ждал мисс Джонсон у входа в известную ему фотомастерскую. Он вышел из машины и встал у журнального киоска — если что, не поздно и сбежать. Волнения преследовали открывателя красоток — а вдруг фото все же сильно отретушировано? Как объясняться тогда с Майером, загоревшимся заполучить новый бриллиант? За такие просчеты можно и со студии вылететь. Сейчас выползет из ателье оштукатуренная каракатица с кривыми ногами… Оуэн мысленно обратился к Богу, что делал крайне редко.

Она вышла из двери задом, оберегая чемоданчик и большую, затянутую пестрым ситцем корзинку. Платье модели «праздник в богадельне» зацепилось за притолоку, издало треск. Мисс крепко выругалась и шлепнула чью-то руку, попытавшуюся ей помочь из глубины ателье. Расправила подол, выпрямилась и огляделась, ища глазами Оуэна. Набрав воздух в легкие, он слышал, как забилось его сердце. В какой чертовой глуши появляются такие лица! Мимолетного взгляда довольно, чтобы распознать королевскую кровь. Немыслимо! Изумрудные, разлетающиеся к вискам глаза в смоляных ресницах, изящнейший нос, достойный чеканки на золотой монете… А губы… горделивый и чувственный абрис. Да, ее нельзя назвать смазливой мордашкой. Перед этой клушей из Северной Каролины хотелось встать навытяжку, титул Ваше Высочество так и крутился на языке. Ряженая принцесса. Дикая Королева.

— Мисс Джонсон, я здесь! — помахал он ей журналом «Голливудский бульвар», как и было условлено в телефонном разговоре.

— Оуэн, помощник главного директора. — Ну, даете! Я думала, вы старый. — Она вытерла руку о юбку и протянула ему ладонь, сложенную «лодочкой»: — Люси Джонсон… а это вам. Совершенно необычайной величины яйца прямо с куриной фермы. Моя хозяйка, как только узнала, что я стану играть в кино, так разоралась, ужас! Вот, просила передать. Она очень любит ваши фильмы. Плачет до утра, даже через стенку слышно. Честное слово!

— Благодарю вас, мисс! — Он мысленно выругался, взяв корзину, но прикинул, как будет рассказывать эту историю завтра в ресторане «Донван», и улыбнулся. — Прелестный подарок. Надеюсь, они удачно пересекут воздушное пространство страны. Прошу, такси ждет. Вы не боитесь самолета? — Он помог ей сесть на заднее сиденье и захлопнул дверцу.

Она аккуратно расправила юбку:

— Не думаю, чтобы меня мог испугать какой-то железный ящик, умеющий подниматься в воздух. И запомните накрепко, предупреждаю: если что-нибудь эдакое надумаете — полицию позову. Ору знаете как? Уши лопнут. Со мной шутки плохи…

О, нет! Она не боялась, она радовалась, как дитя, каждому мгновению долгого перелета и даже легко уснула, откинув голову на подголовник, прикрытый кружевной салфеткой. Оуэн смотрел на нежное, словно мраморная камея, лицо и думал: вот поймал охотник в лесу дикую зверюшку, тащит, чтобы посадить в золоченую клетку. И ждет награды. Как же изменит эта дикая леди судьбу его, Оуэна? Как-то изменит, уж это наверняка.

…Лос-анджелесский вечер благоухал и сиял. В океане стайками мерцали огни яхт и причалов, сквозь буйную зелень пальм и кипарисов сверкали разноцветными гирляндами отели и рестораны. Звуки оркестров, запахи кулинарных чудес кружили голову… Оуэну показалось, что его Дикая Коро- лева покачивалась не столько от долгого перелета, сколько от впечатлений.

— Сейчас я устрою вас в гостиницу. Завтра утром мы встретимся с самым главным боссом кино. Запомните его имя — Луис Майер!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.