Мао Цзэдуну делают операцию на глазах

Мао Цзэдуну делают операцию на глазах

[…] Весной 1974 года к недугам председателя Мао Цзэдуна добавилась еще одна тяжелая болезнь. Он начал ощущать, что глаза его смутно различают предметы. Для человека, который на протяжении многих лет читал документы и накладывал на них резолюции, лично писал статьи; для человека, который трудился не покладая рук, не было страданий непереносимее, чем эти. Однако председатель Мао Цзэдун […] не позволил мне спешно пригласить врача, чтобы тот провел обследование, а также не разрешил мне сказать кому бы то ни было, что он потерял зрение.

Оказавшись перед перспективой утраты способности читать документы, он был вынужден задуматься над тем, как же ему накладывать резолюции на документах. Он сам лично всю жизнь шел впереди всех и всех вел за собой в деле хранения государственной тайны, соблюдения дисциплины и системы правил. Все документы, которые ему присылались, доклады, письма могли читать только он сам и его секретари по особо важным и секретным делам, и без его собственноручной резолюции никто не имел права самовольно знакомиться с этими документами и читать их. Предъявляя такие требования к тем людям, которые работали подле него, он предъявлял такие же требования и к своей родне и детям; они не были тут исключением.

[…] Из-за того что зрение ему этого не позволяло, председатель велел мне читать ему документы, книги, письма, газеты, а он воспринимал все это на слух; и именно с этого времени работники из обслуживающего персонала начали вместо него на документах, относительно которых он высказывал свое мнение, в соответствии с этим мнением, рисовать кружочки и писать резолюции.

В августе 1974 года в провинции Хубэй в городе Ухане в доме для почетных гостей на берегу озера Дунху, где остановился председатель Мао Цзэдун, он прошел обследование состояния зрения. Точный диагноз гласил: «Старческая катаракта». При этом степень поражения левого и правого глаза была различной. Это заболевание состоит в том, что в зрачке появляется белесый отсвет, отблеск, из-за чего хрусталик мутнеет. После того как болезнь председателя Мао Цзэдуна была выявлена и диагностирована, оказалось, что не существует таких методов лечения, которые бы дали эффект быстро. С медицинской точки зрения думать о мерах лечения можно было только после того, как болезнь пройдет несколько стадий: стадию возникновения опухоли, ее роста, созревания и стадию, когда опухоль будет находиться в перезревшем состоянии. Лишь тогда, исходя из состояния больного, только и можно заняться лечением болезни. Это означало, что при такой болезни оставалось только ждать; ждать до того момента, когда катаракта созреет, и только после этого оказывалось возможным сделать операцию.

Когда у председателя Мао Цзэдуна заболели глаза, то об этом из членов ЦК партии и даже из членов политбюро знали по-прежнему только те несколько человек, которые отвечали за руководство группой врачей, лечивших председателя Мао Цзэдуна, то есть премьер Чжоу Эньлай, Ван Дунсин, а также несколько других; народ всей страны тем более не знал об этой ситуации.

[…] Председатель, проявляя стальную волю и оптимизм, противостоял болезни. В течение нескончаемой «темной ночи» катаракта на его правом глазу в своем развитии достигла стадии зрелости. В августе 1975 года бригада врачей, исходя из состояния здоровья председателя в то время, внесла предложение о проведении операции и представила соответствующий план. После того, как он был рассмотрен и утвержден товарищами, руководившими в ЦК КПК группой врачей, лечивших председателя Мао Цзэдуна, об этом было также доложено самому председателю и было испрошено его согласие. Затем началась необходимая подготовка. Операция относилась к категории обычных небольших операций, но эту операцию делали председателю, и скальпель становился предметом огромного значения; ответственность возрастала невероятно. Врачи относились к этому с удвоенной и даже утроенной осторожностью.

Чтобы сделать все это более удобным для председателя, операционную устроили в небольшом помещении, размещавшемся между спальней и гостиной в том доме, где жил председатель. Там была проведена строгая дезинфекция; были доставлены необходимые медицинские инструменты и оборудование; и таким образом эта комната превратилась в чистую спокойную операционную палату для небольших хирургических операций.

Однажды, в середине августа во второй половине дня, после того как председатель хорошо поспал, он проснулся и находился в прекрасном настроении. А в это время собравшиеся поблизости врачи, медсестры, а также те люди, которые работали подле председателя, обсуждали вопросы, имевшие отношение к операции. Более всего их беспокоил вопрос о том, возможно ли гарантировать стопроцентный успех. Главным хирургом при операции на глазу председателя был доктор Тан Ючжи. Это был внимательный и опытный специалист. Он знал о настроениях собравшихся и о том, какие надежды на него возлагаются. Однако он хладнокровно подходил ко всему этому. Когда речь пошла об этой операции, то он не выдавал векселей и не стремился своими словами удовлетворить всех и вся. Он сказал: «Есть гарантия на 70—80%; максимум на 90%». Если сказать честно, то я в то время была очень наивной и надеялась, что он даст стопроцентную гарантию; как это было бы хорошо, – думала тогда я.

После того как я тактично и деликатно сказала председателю об операции, он с радостью согласился. Вот это действительно была радость. Все захлопотали, стали готовиться к операции.

К вопросам рождения, старости, болезни, смерти председатель всегда относился с оптимизмом; подходил к ним как к естественным явлениям. Он никогда не терял веры и сил под напором старческих недугов, которые телесно терзали его. Вот и тогда, когда ему должны были сделать операцию на глазу, он по-прежнему в отношениях с людьми сохранял атмосферу полной уверенности и твердой воли. Он велел мне пойти и поставить запись арии Юе Фэя из известной оперы. […] Председателю особенно нравились слова этой арии. Слушая бравурную музыку, он, переваливаясь, вошел в операционную палату и сел. Звучали слова арии: «Я пришел в ярость, оперся руками на перила; сильные порывы бури стихли. Я поднял голову, бросил взгляд на небо, издал протяжный могучий зов. Тридцать честолюбцев обратились в пыль; на восемь тысяч ли – только облака и луна. Не бесцельно прожиты юные годы, и не надо зря сокрушаться».

[…] Итак, он слушал оперу, а врач делал ему операцию. Доктор Тан, облаченный в свои медицинские доспехи, уверенно сделал председателю операцию по удалению катаракты. Хотя сама операция продолжалась всего несколько минут, однако этот небольшой скальпель весил в это время много тысяч цзиней.[17]

Перед тем как сделать операцию председателю, мы уведомили по телефону премьера Чжоу Эньлая, который в это время как раз болел, а также других руководящих товарищей, отвечавших за лечение председателя. Узнав об этом, все они прибыли в резиденцию председателя. […] Приближаясь к дому председателя, все они заранее выходили из своих автомобилей и далее шли пешком, чтобы не помешать операции; […] они сидели в большой гостиной, расположенной рядом с той комнатой, где делали операцию, и отправились восвояси только тогда, когда операция завершилась.

На сей раз операция, как мы все и надеялись, прошла чрезвычайно успешно. Когда спустя неделю была снята марлевая повязка с глаза председателя, он открыл глаз, поглядел. Внезапно, взволнованно указывая на одежду одной из присутствовавших работниц обслуживающего персонала, он точно определил ее цвет и рисунок на ней. И еще, указывая на стену, он сказал: «А она белая».

Итак, один глаз председателя восстановил способность видеть. Пришел конец тем более чем шестистам дням и ночам, которые были для него временем без зрения, временем жизни в темноте. Все присутствовавшие при этом были рады успеху операции на глазу и приносили свои поздравления. На лице у каждого из присутствовавших играла радостная улыбка.

[…] После того как премьер Чжоу Эньлай ушел из жизни (в январе 1976 г. – Прим. пер.), настроение у председателя Мао Цзэдуна стало чрезвычайно скверным; он нервничал и не желал разговаривать. Он безостановочно читал, нещадно эксплуатируя тот самый единственный глаз, на котором так недавно, только-только была сделана операция. Хотя в это время он уже мог самостоятельно читать книги и документы, однако из-за того, что он был слишком слаб, обе руки его дрожали, у него уже не было сил поднять эти самые документы. Стараясь удовлетворить желание достопочтенного старца читать и преодолеть трудности, каждый из нас, то есть из тех, кто работал подле него, стремился помогать ему, держа перед ним книгу или документ. Думается, что в это время он мог уходить от страданий, которые доставляли ему болезни, только погружаясь в чтение книг и документов.

Стремясь сохранить лишь недавно выздоровевший глаз председателя, врачи рекомендовали ему не читать слишком много, не переутомлять глаз. Но он совершенно не желал прислушиваться к этим советам, а мне оставалось только, выполняя пожелания достопочтенного старца, давать ему безостановочно читать или просматривать документы либо книги.

[…]