Глава 23. Развитие службы подслушивания «Пенкала»

Глава 23. Развитие службы подслушивания «Пенкала»

В конце 1915 г., когда ген. Конрад напрасно ожидал возобновления наступления на Салоники и безуспешно предлагал германцам совместное наступление против Италии, ген. Фалькенгайн готовился к сокрушительному прорыву французского фронта под Верденом, ожидая, очевидно, от него повторения успеха Горлицкого прорыва. Тогда в начале 1916 г. австрийское главное командование приступило к подготовке мощного удара из Тироля против Италии, не ставя об этом в известность своих союзников.

Для осуществления своего замысла австрийское командование перебросило войска, освободившиеся на Балканах, вместе со штабом 3-й армии и оттянуло шесть с половиной дивизий с русского фронта.

Во время боевого затишья наша агентурная разведка усердно работала на всех фронтах. На итальянском фронте постепенно развивалось подслушивание телефонных разговоров, значительно усовершенствованное старшим лейтенантом Поппр. Оно было введено также на русском театре войны. К сожалению, лишь осенью 1917 г. мы узнали, что итальянцы уже в начале 1916 г. располагали большим количеством станций подслушивания. В течение одного полугодия, на участке Виппах — Ромбон, они подслушали около 5 200 таких разговоров, что причинило нам значительный вред. К этой работе ими было привлечено большое количество дезертиров и перебежчиков, знавших наши языки. В октябре 1916 г. к противнику перебежал начальник станции подслушивания Равнилац, детально ознакомивший противника с нашей организацией подслушивания.

Подслушивание, прежде всего, давало данные тактического (войскового) порядка, но, кроме того, оно давало высшему командованию ценные сведения и облегчало проверку данных других средств разведки. Это было тем важнее, что противник умышленно направлял к нам перебежчиков для дезинформации. Нередко последние обладали такой ловкостью и смелостью, что возвращались обратно в свое расположение.

Во время русского наступления в марте 1916 г. подслушивание оказало большую помощь германским войскам, подслушивавшим приказы о наступлении. Вплоть до 3 августа 1916 г. русские даже и не подозревали о существовании подобного нового изобретения. Как мы узнали из радиодепеши ген. Алексеева, русские сочли захваченную у нас станцию подслушивания за германские подземные телефонные аппараты. Однако пять дней спустя, русский перебежчик рассказал, что один из наших дезертиров уже объяснил русским технику и методы подслушивания, и с середины 1916 г. они стали применять сами эти методы.

Радиоразведка обогатилась новым способом засечки (пеленгирования) неприятельских радиостанций при помощи наблюдения с нескольких точек. Впервые новый метод был испытан на русском фронте при участии трех пеленгаторных станций, расположенных в Броды, Коломыя и Черновицы. Первый опыт 18 февраля 1916 г. еще страдал от неопытности телеграфистов и начальников станций, вследствие чего при засечке уже нам известных станций ошибки доходили до 10 км. Все же при этом были обнаружены четыре новых, неизвестных нам до тех пор, радиостанции. Вскоре этот метод начал давать отличные результаты. В марте 1916 г. радиослужба на русском франте получила стройную организацию, причем каждой станции подслушивания был нарезан определенный участок неприятельского фронта. Главным руководителем был назначен кап. Болдескул, занявший место майора Покорного, который после 18-месячный высокопродуктивной работы по радиоразведке перешел в строй. Капитану Болдескул было подчинено 6 станций или групп: в Барановичи, Ковель, Берестечко, Броды, Бржезаны и Коломыя.

Впрочем, как мы узнали из русских радиограмм, вскоре они тоже стали применять «радиокомпасные станции», имевшие такие же задачи, как и наши радиопеленгаторные станции. Мы совершенно прекратили передачу по радио; германцы же от нее не отказались, хотя и знали о возможности засечки и установили наличие в Николаеве специальной школы радиоподслушивания.

Из сведений, полученных агентурой, и просмотром переписки военнопленных мы узнали о значительных новых формированиях Италии в зимний период. К середине февраля 1916 г. был уже обнаружен 21 пех. полк с новыми номерами, превышавшими 200, причем № 230 позволял нам предполагать наличие, по меньшей мере, 30 новых полков. Кроме того, было установлено два или три берсальерских полка и 16 батальонов альпийских стрелков. Таким образом, к весне мы должны были ожидать усиления противника на 2–3 корпуса. Фактически, согласно Тости («La guerra italo-austriaca»), к середине апреля была сформировано: 4 корпуса в составе 3 дивизий (34 пехотных и 4 берсальерских полка, 16 батальонов альпийских стрелков и 71 батальон территориальной милиции).

Как выяснилось из подслушанных телефонных разговоров, батальоны на Изонцо насчитывали всего по 300–400 чел., но в начале марта должно было прибыть пополнение. Агентура и пленные единодушно сообщали о готовившемся в марте наступлении на Изонцо, для которого уже были переброшены три бригады с тирольского фронта.

Нашему командованию это было только на руку. Чем больше втянулись бы итальянцы в бой на Изонцо, тем успешнее был бы удар наших сил, сосредоточивавшихся к 24 марта в Тироле.

Для того чтобы ввести противника в заблуждение относительно этой концентрации, ряду радиостанций от восточного фланга Каринтии до середины этого фронта было поручено работать шифром, специально для того разработанным кап. Фигль. Этот шифр итальянцы, несомненно, должны были раскрыть, но все же ни он, ни содержание депеш не должны были вызвать подозрение в дезинформации. Эти шифрованные радиограммы систематически оповещали противника о концентрации наших сил на этом фронте.

Забавно было, что одновременно русские пытались таким же способам замаскировать увод двух корпусов 4-й армии. С ребяческой наивностью они заранее объявили об этом шифрованной депешей и, во избежание недоразумений, «предпослали ей предостережение примерно следующего содержания: «Не пугайтесь, это только хитрость». Как ни в чем не бывало, они продолжали давать до 30 шифрованных радиограмм B: день. Все — это нас очень успокаивало, позволяя думать, ч-го русские еще не «мели понятия о прекрасной работе нашей дешифровальной службы.

Дешифровалыцики военного округа Боцен, штаба 11-й армии в Тироле и 10-й армии в Каринтии действительно работали исключительно успешно. Свыше 30 итальянских радиостанций находились код непрерывным наблюдением примерно такого же количества наших станций. Каждая перехваченная радиограмма использовалась нами в кратчайший срок.

22 февраля итальянцы ввели новую весьма остроумную систему позывных для радиостанций. Над ней нам пришлось долго ломать голову, но все же к 7 марта она была раскрыта и сообщена нашим радиостанциям. 30 марта 1916 г. итальянское главное командование запретило дальнейшее применение «Cifrario rosso» в радиопередаче, ввиду подтвердившихся подозрений о частичном знании этого шифра противникам. На самом же деле си был известен целиком и полностью.

С некоторой тревогой мы ожидали нового шифра, объявленного 1 апреля вместе с новыми позывными. Однако к вечеру того же дня он был уже раскрыт. Система новых позывных также была вскоре раскрыта.

Известный интерес для нас представляла радиосвязь между итальянской главной квартирой в Удине и отдельным корпусом в Валлоне, хотя ею сравнительно мало пользовались благодаря исправности подводного кабеля между Корфу и Италией. Тем не менее, преодолев первоначальные затруднения, наши мощные станции Сараево, Петервардейн, Мостар, Каттаро и Скутари добыли ряд важных сведений, передача которых продолжалась по шифру «Cifrario rosso». Кроме того, станции Скутари было передано все, относившееся к шифрам итальянского флота. В кратчайший срок она использовала эти материалы и оказала поддержку морской станции из Пола. В самой Албании итальянцы пользовались шифром «Менгарини», ключ которого был мною приобретен еще в мирное время. Это сослужило хорошую службу нашей радиостанции в Скутари и германскому дешифровальному отделу в Ускюбе.