Глава 6 «Парусиновые кресла с нашими именами на спинках»
Глава 6
«Парусиновые кресла с нашими именами на спинках»
«Писать о П. Г. Вудхаусе – это огромная честь, которая редко выпадает людям, не говоря уже обо мне, – в голосе Лори явно слышится благоговение. – Это редчайшая возможность. Комета Галлея в сравнении с ней – тривиальное событие. Если бы 20 лет назад мне сказали, что наступит время, когда я, Хью Лори, бездельник, троечник, который шевелил губами при чтении, лентяй, халявщик, мошенник и позор прихода, смогу вырезать свои инициалы на плотной коре дуба великого мастера, я точно сказал бы: «Ух ты!» или что-то в этом роде».
Именно так Хью отреагировал на предложение, полученное им и его партнером Стивеном Фраем, сняться в экранизации книг одного из самых знаменитых английских писателей, П. Г. Вудхауса. Сначала Стивен и Хью даже отказались.
Сэр Пэлем Гренвилл Вудхаус, рыцарь ордена Британской империи, родился 15 октября 1881 года и умер на Лонг-Айленде, в США, в 1975 году в возрасте 93 лет. «Дрессированная блоха английской литературы» (так назвал Вудхауса один из критиков и так сам писатель подписывал свои письма к друзьям), П. Г. Вудхаус более всего известен своими романами и короткими историями о Дживсе и Бландингском замке. Дживсом звали известного крикетиста из Уорвикшира, погибшего во время Первой мировой войны. Но Вудхаус писал не только романы, но еще и пьесы, и лирические стихи. Он автор 15 театральных пьес и 250 стихотворных текстов к 30 музыкальным комедиям. Вместе с Колом Портером он работал над мюзиклом «Что бы ни случилось» (Anything Goes, 1934), часто сотрудничал с Джеромом Керном и Гаем Болтоном. Он написал текст для популярнейшей песни «Bill» к мюзиклу Керна «Плавучий театр» (Show Boat, 1927), а также слова на музыку Зигмунда Ромберга к «Розали» Гершвина (Rosalie, 1928). Вудхаус вместе с Рудольфом Фримлом работал над мюзиклом по мотивам «Трех мушкетеров» (1928).
Более 70 лет Вудхаус был чрезвычайно популярным и успешным писателем, его произведения читают и по сей день. Им восхищались современники – Хилари Беллок, Ивлин Во и Редьярд Киплинг. Не меньший восторг он вызывает и у современных писателей – Дугласа Адамса, Салмана Рушди, Зади Смит и Терри Пратчетта.
Типичная история Вудхауса обязательно включает в себя легкие сатирические нападки на британскую классовую систему, в частности на высокомерных, пустоголовых представителей высшего класса. У писателя были и есть восторженные поклонники, которые помнят каждое его слово. К их числу относилась королева-мать, которая каждый вечер перед сном читала «Дживса», чтобы уснуть с улыбкой на лице, сколь бы тяжелым ни был день.
В 1975 году королева Елизавета присвоила Вудхаусу звание рыцаря, хотя сам он еще в 40-е годы уехал во Францию. Британские власти не позволили ему вернуться, так как во время заключения в комфортабельном германском лагере в годы Второй мировой войны он принял участие в пяти пропагандистских радиопередачах нацистов.
Стивен Фрай был очарован талантом Вудхауса еще в одиннадцать лет. В возрасте 15 лет он написал ему восторженное письмо и получил фотографию с автографом. Во время съемок «Дживса и Вустера» эта фотография стояла на его столике в гримерной в качестве талисмана для удачи. «Величайшее удовольствие от чтения подарил мне великий мастер, Пэлем Грэнвил Вудхаус».
Хью Лори тоже полюбил творчество Вудхауса в очень молодом возрасте. Когда ему нужно было написать сочинение на тему, в какой исторический период ему хотелось бы жить, Лори выбрал период, описанный Вудхаусом, то есть 20–30-е годы. «Впоследствии я был по-настоящему удручен, узнав, что ничего подобного не существовало, – вспоминает Лори. – Узнать, что такого мира не существовало, было равносильно тому, как если бы ребенку сказали, что не существует Деда Мороза».
Комический талант Вудхауса оказал огромное влияние на Лори и помог ему изменить собственное «убогое» существование. «В действительности я был ужасным ребенком. Совсем не книгочеем. Большую часть молодости я курил Number Six и списывал на экзамене по французскому. Я носил ботинки на платформе, медный череп со скрещенными костями на щиколотке, мои волосы были в полном беспорядке и порой я ухитрялся проделывать удивительные трюки – одновременно быть и толстым, и тощим. Если бы вы тогда встретили меня на улице, то, голову даю на отсечение, вы точно ускорили бы шаг».
И это не преувеличение. «Оглядываясь на мои школьные сочинения с 1972 года, – говорит Хью, – я замечаю, что в них постоянно встречаются слова «ужасно» и «отчаянно», а «нет», «никогда» и «снова» пестрят гораздо чаще, чем в обычных примерах. Сочинения же по истории обычно имели вид открытки из Ванкувера».
И все изменилось в тринадцатый день рождения, когда Хью подарили первую книгу Вудхауса, «Галахад в Бландинге». Прочитав первое предложение (разумеется, как всегда, шевеля губами), Хью почувствовал, что его жизнь становится все больше и больше. «В ней всегда была высота, глубина, ширина и время, и в этих прозаических измерениях я огрызался, ругался и не мыл голову. Но вдруг в ней появился Вудхаус, и это открытие с каждым днем делало меня все мягче и мягче. К середине пятой главы я научился пользоваться ножом и вилкой. Мне нравилось думать, что я уже делаю успехи».
Полностью погрузившись в этот вымышленный мир, Хью следующие несколько лет провел в бесцельном перечитывании книги о замке Бландинг и его окрестностях. Он абсолютно все знал о каждом рассказе и о каждом герое. Он даже знал, как часто ходят поезда в мире Вудхауса и в какое время там забирают почту. Он мог сказать, какого цвета была Императрица. Все, что придумал писатель, реально материализовалось в жизни впечатлительного мальчика. Став подростком, Хью открыл первый роман о Дживсе и мгновенно погрузился в теплый, дружеский мир, открывшийся перед ним на этих страницах.
«Леди и джентльмены, все очень просто. Первое, что вы должны знать (оно же и последнее, кстати), что П. Г. Вудхаус – самый смешной писатель из всех, кто излагал свои мысли на бумаге. Факт номер два: истории о Дживсе – самые смешные из всего созданного Вудхаусом. Я говорю как человек, чьей первой любовью был Бландинг и кто впоследствии получил огромное удовольствие от Псмита, но Дживс – это жемчужина, и любому, кто попытается сказать обратное, следует указать на дверь, миникэб, вокзал и четвертый терминал в Хитроу. Мир Дживса отличается полнотой и цельностью. Он структурирован, упорядочен, сложен и самодостаточен, как «Король Лир», только гораздо смешнее».
«Конечно, Дживс и Вустер – это вымышленные персонажи, но они являются героями весьма относительными. Истинный герой этих книг – великолепный язык автора и его красота. Вудхаус написал так, словно это настоящие стихи. Невозможно переоценить его естественность. Предложения построены настолько стройно, что буквально слышишь, как кто-то произносит их с абсолютно естественными «э-э-э» и «гм-м-м».
Книги о Дживсе увидели свет в Британии и Соединенных Штатах перед Второй мировой войной, в 20–30-е годы. Богатый, одинокий, добросердечный и веселый аристократ Берти Вустер постоянно попадал в какие-то неприятности. Его жизнь была полна опасностей.
«Берти – не дурак, хотя порой он совершает очень глупые поступки, но лишь из самых добрых побуждений. Он всегда хочет избавить людей от неприятностей. Он – добрая душа, – говорит Лори. – Главная цель его жизни – помочь друзьям-идиотам выбраться из неприятностей. Он абсолютно не думает о себе. Он – очень хороший друг и компаньон. А язык у него настолько хорош, что в его устах даже простое предложение выпить чая звучит как поэма».
На спасение Берти от повседневных тягот жизни бросается его камердинер, Дживс. Он занимается одеждой, едой, расписанием своего хозяина, а в свободное время ухитряется предвидеть неприятности и всегда готов дать полезный совет.
«Иметь такого Дживса хочет любой. Он – не слуга и не может им быть, потому что наличие камердинера смутило бы любого, – замечает Фрай. – Мы не знали бы, как с ним разговаривать. Это настоящая «волшебная лампа Аладдина», а Дживс – добрый джинн. Джинн, который всегда обводит хозяина вокруг пальца».
Хью Лори подхватывает: «Дживс – наставник, философ и друг, в котором нуждается каждый из нас. Это няня, которая уладывает тебя спать вечером и заботится, чтобы тебе было удобно».
Свои сюжеты, связанные со сложной любовной жизнью главных героев, Вудхаус черпал из классической новой комедии. В его книгах появляется масса новых, еще более эксцентричных героев. Гасси Финк-Ноттл одержим тритонами, Арчибальд Муллинер обожает носки, мистер Анструтер «самый слезливый человек в Вустершире», Таппи Глоссоп – веселый идиот. Сэр Уоткин Бассетт – владелец Тотли-Тауэрс и отец Мэдлин. Мэдлин Бассетт – безнадежный романтик. Дживс твердо намерен помешать ей выйти замуж за своего хозяина. Кроме всего прочего, Мэдлин верит в то, что каждый раз, когда фея сморкается, рождается ребенок.
Несколько раз делались попытки перевести Вудхауса на язык телевидения – причем, и его книги о Дживсе тоже. Последней такой попыткой стал фильм «Мир Вустера» (1965–1967) на ВВС с участием Яна Кармайкла (Вустер) и Денниса Прайса (Дживс). Двадцать три года спустя, в 1990 году, студия Granada в сотрудничестве с Picture Partnership Productions решила, что настало время вновь оживить этих героев. Руководство не скрывало, что видит в ролях Берти Вустера и Дживса именно Хью и Стивена.
Получив первое предложение сыграть хозяина и камердинера, эти поклонники Вудхауса сочли за лучшее его отклонить, потому что слишком боялись настроить против себя миллионы других поклонников писателя во всем мире, каждый из которых точно представлял, как должны выглядеть и вести себя эти герои.
Лори объясняет, почему они не сразу приняли предложение. «На самом деле мы не отказывались, – он делает паузу и продолжает. – Мы отклонили это предложение, потому что думали, что сделать нечто подобное просто невозможно. Это определенный срез британской жизни. Мы оба сразу же подумали: «Сделать это невозможно. Мы не сможем этого сделать. Мы будем играть с нежной фарфоровой статуэткой и непременно ее разобьем. А если что-то разобьется, то неприятностей не избежать, потому что все знают, каковы поклонники Вудхауса. Целая куча тех, кто любит Вудхауса, немного не в себе. Это для них почти религия. Они живут этими книгами, и они не постесняются высказать свое мнение тебе в лицо. Каждый знает, как должны выглядеть Дживс и Вустер, и любой, кто будет играть эти роли, может разрушить их мир».
Отказ огорчил продюсеров, и они начали подыскивать другую пару актеров. Но к этому времени Фрай и Лори все обдумали. Хью за день прочел все сценарии от начала до конца, чего никогда не делал, потому что считал большинство сценариев очень скучными. «Я прочел все залпом и хохотал, не переставая. Текст был замечательным.
Я позвонил Стивену и сказал: «Подожди, не говори сразу «нет».
Инициативу перехватывает Фрай: «Мы хотели отказаться, потому что книги написаны от имени Берти, то есть в первом лице. И он описывает Дживса так: его ноги не касались земли, он возникает в комнате, он выскальзывает из комнаты… Вот он мерцает в углу, и вдруг его уже нет. Он покашливает, словно овца, прочищает горло, подавившись травой на дальнем склоне холма… И все в этом роде. Я попытался так откашляться, но у меня получилось нечто, напоминающее козла, прочищающего горло и подавившегося куском сыра на ближайшем холме. Все это безумно трудно».
Но Фрай понимал, что они должны хотя бы попробовать. Они снова позвонили продюсерам и предались беззастенчивой лжи. «Я сказал им: «Когда мы говорили «нет», то на самом деле имели в виду «да», а потом добавил: «Послушайте, если кто-то и справится с этим делом, то только мы, спасибо вам большое».
Сложная задача перевода текста с печатного листа на телевизионный экран выпала Клайву Экстону, который великолепно с ней справился, сохранив обаяние и юмор автора. При этом он ловко объединял несколько историй в один эпизод.
Фрай вспоминает: «Сценарии были похожи на антисептический крем. Они были исключительно элегантно сделаны, в них сохранился потрясающий язык Берти Вустера. Это великолепный мир, в который хочется уйти с головой, словно в нежнейшее суфле».
Несколько месяцев после окончательного согласия Хью провел в двубортном костюме в клеточку гленчек, а Фрай сроднился с огромным котелком. «И мы оба тренировались каждый в своей дисциплине: он бесшумно открывал графины, а я жонглировал тросточкой или зонтом».
Хотя в Обществе Вудхауса все еще сохранялись сомнения относительно адекватности подбора актеров на столь почетные роли, Фрай и Лори доказали, что идеально подходят на роли непревзойденного камердинера Дживса и «болвана» Вустера, живших в 20–30-е годы – годы аристократов-пустозвонов и потрясающе упрямых тетушек. После этого никаких сомнений ни у кого не осталось.
Первый сезон из пяти эпизодов был показан весной 1900 года и шел еще три года к полному и единодушному восторгу критиков. Было очень важно сделать так, чтобы телевизионный сериал как можно лучше соответствовал духу книг Вудхауса. Главное решение заключалось в отказе от фигуры рассказчика. Пуристам это могло прийтись не по нраву, но Хью считает, что это был абсолютно необходимый для телевизионного сериала шаг. «Я надеюсь, нам удалось максимально достоверно передать дух книг Вудхауса. Та к великий П. Г. снова вошел в мою жизнь. Вскоре я узнал, что мне нужно научиться очень многому. Как курить сигареты без фильтра, как водить «астон-мартин» 1927 года, как смешивать мартини с пятью частями воды и одной частью воды только для съемок, как натягивать гетры не за полтора дня и так далее и тому подобное. – Хью продолжает. – Я чувствовал себя шарлатаном, в руки которого попали эти замечательные сценарии. Другие мечтали бы о таких ролях, а нам они буквально упали в руки. Все казалось слишком просто».
Пуристы, естественно, указывали на слишком вольное обращение сценариста с сюжетными линиями, на то, что Стивен Фрай слишком молод для роли Дживса, но сериал прошел с огромным успехом. Актерская игра была превосходна, режиссура замечательна, музыка забавна, а сценаристу удалось сохранить тот превосходный язык, который делает чтение книг Вудхауса таким огромным наслаждением. Благодаря сериалу, у этих книг появилось бесчисленное множество новых поклонников, а сам сериал сразу же стал классикой.
Во время интервью Хью и Стивена часто спрашивали, не хотели ли они поменяться ролями. Не думал ли кто-нибудь о том, чтобы поручить роль жизнерадостного, но пустоголового молодого джентльмена Берти Вустера Фраю, а талантливого и знающего абсолютно все Дживса – Лори.
«Нет, никогда, – отвечал Лори. – Полагаю, тут все дело в голосе. У меня довольно ломкий, молодой голос».
«А у меня низкий и глубокий. Настоящий голос Дживса, – добавлял Фрай. – Кроме того, Хью выглядит в точности, как Берти Вустер. Эти большие зеленые глаза… и аура невинности… А я кажусь старше. Дживс, пожалуй, всего на несколько лет старше Берти, но… Да вы сами можете много чего сказать о человеке, посмотрев, как он чистит зубы. Когда Берти чистит зубы, он похож на школьника, а не на взрослого мужчину. Конечно, я не столь искусен, умел, аккуратен, невозмутим и исполнен уважения, как Дживс. С другой стороны, я тоже отлично помню цитаты и умею жонглировать фактами, в точности как он».
Однако Фрай говорит, что сознательно старался не играть Дживса так же, как Деннис Прайс, который исполнял эту роль в экранизации романов Вудхауса двадцатью годами раньше. «Прайс обладал парой уникальных бровей, и они делали его персонаж весьма чопорным. Думаю, я сделал Дживса более уважительным. Берти у Хью тоже получился не таким болтливым идиотом, какой получился у Яна Кармайкла».
«Мы надеялись, – говорит Лори, – что люди будут смотреть это, потому что это смешно. П. Г. Вудхаус – лучший писатель-юморист в мире. Я в этом убежден. Но в Англии многие смотрели сериал не из-за сюжетов и текстов, а ради атмосферы. «О, как мне нравятся эти старые двубортные костюмы, и эти машины с такими роскошными хромированными бамперами, и эти чудесные большие дома». В фильме есть ощущение Эдемского сада, которого никогда не было в Англии, а если и был, то вовсе не в тех масштабах, в каких он предстает перед нами на страницах книг Вудхауса. Вы можете сказать, что это нездоровый подход, но, боюсь, в этом виноваты мы!»
В реальной жизни, по мнению Стивена, они были полной противоположностью своих героев. «Хью очень практичный и разумный человек. А я очень нерешителен и постоянно колеблюсь».
«Да и словарь у Стивена получше моего», – шутливо подхватывает Хью.
Как бы то ни было, работа доставила Хью истинное удовольствие. Ему нравилось все – и сценарий, и декорации, и натурные съемки. «Мне очень нравилось играть эту роль, – шутит Хью. – У нас были парусиновые кресла с нашими именами на спинках». Удивительно, но исполнять комическую роль Хью было труднее и страшнее всего. Слова казались ему настолько драгоценными, что он боялся разбить их и уничтожить магию.
В первом сезоне актеры довольно быстро поняли, что действие развивается очень медленно. Они понимали, что многие костюмные драмы страдают от затянутости. Им нужно было придать своему сериалу необходимый темп. Чтобы не забывать об этом, они написали на обороте хлопушки слово «ТЕМП», чтобы помнить об этом с самой первой минуты съемки.
«Моя теория, – рассказывает Хью, – заключалась в том, что раньше актеры одевались в более или менее современную им одежду. Если же сегодня одеть актеров в одежду того времени, они начинают говорить медленнее – возможно, оттого что им неудобно и они чувствуют себя неуклюжими. Наденьте на современную женщину большую шляпу, меховую шубу, перчатки, дайте ей старинную сумочку, брошь и все такое, и она сразу же преисполнится чувства собственного достоинства и начнет декламировать, а не просто говорить».
Фрай отлично понимал всю важность поддержания верного темпа. «Когда речь идет о комедии подобного рода, хочется поддержать ритм великих фильмов 30–40-х годов – Капры, Престона Стерджеса… И темп речи Кэри Гранта: тра-та-та-та. В сценариях 30-х годов страниц было вдвое больше, чем в сценариях 90-х. Они все вылизывали до последнего».
Несмотря на тяжелую и напряженную работу, время для веселья все же оставалось. В перерывах между съемками Хью и Стивен изо всех сил старались воспроизвести фокусы, описанные в книге. «И это нам никак не удавалось», – смеется Лори.
Съемочная группа тоже подобралась непростая. «Когда шла съемка, – вспоминает Хью, – члены съемочной группы (не могу назвать их сквернословами, но у них была собственная англо-саксонская манера разговора) частенько переходили на язык Вудхауса. Когда огромный рабочий сцены, весь покрытый татуировками, ронял что-то себе на ногу, он говорил: «Вот черт!», а не что-нибудь покрепче. Конечно, у Вудхауса нет бранных слов. Вот черт! – самое сильное выражение, какое только можно у него встретить. И в каждом эпизоде таких выражений не больше двух – мы не хотели, чтобы люди звонили и жаловались на нас. В мире Вудхауса спальня – это место, где Дживс подает чай, и только. Это мир невинности».
Рецензии на первый сезон, а потом и на весь сериал, были исключительно благожелательными. «Клайв Экстон сумел сохранить дух времени, не превращая его в нечто давно ушедшее в прошлое. То же относится и к работе Хью Лори и Стивена Фрая, которые сумели сделать юмор Вудхауса настолько современным, чтобы над ним можно было смеяться. Это та работа, ради которой и появился союз Фрая и Лори», – писал Патрик Стоддарт в The Sunday Times.
Питер Портер, обозреватель литературного приложения к The Times, писал так: «Нужно отдать должное режиссеру и его актерам, особенно Хью Лори в роли Вустера. С самого первого момента, когда мы видим его, терзающимся от похмелья в доках после лодочных гонок и кражи шлема у полицейского, нам показывают такую смену выражений на лице, которая делает этого Вустера на голову выше всех предыдущих попыток перевода этого героя на экран».
Второй ребенок Хью родился во время съемок очередного эпизода второго сезона. «Билл родился в разгар сцены. Я был еще в костюме, когда зазвонил телефон. Я бросился в больницу, а оказалось, что он родился в три часа». Остаток сцены Стивену пришлось играть в одиночку, притворяясь, что он разговаривает с партнером. Стивен Фрай стал крестным отцом Билла, как и первого сына Хью, Чарли.
После первых двух сезонов были сняты еще два. В четырех сезонах было 23 эпизода. Хью в буквальном смысле слова наслаждался каждой минутой этой работы. Он странным образом сроднился со своим героем. «Я учился в очень шикарной школе и встречался с довольно резкими людьми.
В Берти Вустере есть некий «тормоз». Когда я нервничаю, то становлюсь точно таким же, как он».
В последнем сезоне Дживс и Вустер расправляют крылья и на несколько эпизодов отправляются в Нью-Йорк. Ну не в настоящий Нью-Йорк, а в павильоны студии Pinewood в Букингемшире, которые на время превратились в город, который никогда не спит. В нескольких сериях герои отправляются в поездку по стране, чтобы увидеть родео, енотов и гонки на роликах.
«Берти чувствовал себя в Америке как рыба в воде, – говорит Лори. – Дживс, конечно, все это не одобрил».
Итак, после трех лет работы, четырех сезонов и 23 эпизодов, Дживсу и Вустеру пришел конец, к величайшему огорчению верных поклонников сериала в Великобритании и других стран мира.
«Это была отличная работа, – говорит Лори, – но очень дорогая. Все эти старинные машины, костюмы, платья, загородные дома… Кроме того, мы очень быстро продвигались по сюжету. Мы снимали роман примерно за час. После 23 часов такой работы… мы прикончили Вудхауса. К третьему сезону вы уже замечали, что старина Вудхаус, благослови его Господь, использует те же сюжеты и даже те же сцены. Но всегда была хотя бы одна строка, произносить которую было сплошное удовольствие. Это гениально».
Фрай тоже был очень доволен результатами этой работы. «Наш сериал показывали по воскресеньям вечером, в лучшее время. Зритель погружался в роскошное суфле машин, пепельниц, шейкеров для коктейлей, причесок, глупостей, языка, характеристик, натуры… Все было абсолютно очаровательным и исключительно британским».
Как и Хью, Фрай считает, что за 23 часа они сняли все, что можно было. «Я знаю, что сравнить это с американским сериалом невозможно. В Америке успешные сериалы идут лет одиннадцать. Но мы же были ограничены количеством книг П. Г. Вудхауса. Не думаю, что его наследники, которые довольно активны, согласились бы с идеей написания продолжений».
Шли разговоры о возможности написания пьесы, основанной на паре сюжетов, но все решили, что это будет выглядеть слишком дешево. Они уже делали это четыре года, не стоило теперь размениваться на мелочи. «Джон Клиз был убежден, – говорит Фрай, – что мы должны снять кино, что мне казалось абсолютно неприемлемой идеей. Но на телевидении, в любом случае, мы были ограничены количеством литературного материала. Кроме того, думаю, нам не хотелось, чтобы нас слишком сильно связывали с этим ролями. Каждый из нас работал над собственными проектами».
Хью Лори просто пожимает плечами: «К сожалению, Дживс и Вустер – это уже история. В США сериал приняли не так хорошо, как мы рассчитывали. Кроме того, я начал лысеть. Не знаю, что случилось с Берти, но в какой-то момент мне пришлось отказаться от роли».
Он задумчиво добавляет: «Естественно, видя произведение Вудхауса на экране, человек рассчитывает на какие-то бонусы – красивые пейзажи, отличные костюмы, невероятные брови актера… Но все это никогда не сравнится с удовольствием от чтения его книг. Если использовать кулинарные сравнения, то представьте себе тарелку фуа-гра на подушке из трюфелей, лобстеров и икру. Все это замечательно, но вам же не захочется, чтобы все это в вас впихивал посторонний человек. Вам нужно самому держать ложку и самому решать, когда набрасываться на еду, как волк, а когда смаковать. Поэтому я предпочитаю вернуться к чтению, а не играть Дживса. Вудхаусовский период в моей жизни, я надеюсь, завершился. Мне нечего больше сказать. Мне только хочется, чтобы сейчас, когда я отложил свой нож и смотрю на огромный дуб, который высится над моей головой, меня увидел мой учитель истории».
И вот наступил момент расставания. Партнеры провели вместе восемь месяцев, три месяца они писали и два месяца снимали «Шоу Фрая и Лори», а потом сразу после этого три месяца играли Дживса и Вустера.
Сериал закончился, и Стивен и Хью двинулись дальше. Хью надеялся, что им еще удастся поработать вместе. «Мы часто говорили об этом, но, по-видимому, в могилу сойдем с этими разговорами, как два старых козла. Я очень на это надеюсь. Честно говоря, мы не очень сильны в планировании, у нас даже нет органайзеров на год, куда нужно записывать планы на месяц: «Вторгнуться в Польшу в феврале». Мы просто болтаем об этом, не планируя того, что собираемся делать. Впрочем, этой осенью Стивен ставит свой первый фильм, и если я не получу в нем роли, то нам будет о чем серьезно поговорить! Я надеюсь поработать с ним в ближайшем будущем».
«Однажды, когда мы снимали «Дживса и Вустера», техники очень долго устанавливали освещение. Хью Лори любезно развлекал меня, пытаясь научить играть на кастаньетах ложками. Я мрачно сказала ему, чтобы он не старался. Я пыталась «сосредоточиться».
Гермиона Эйр, исполнительница роли Клементины в «Дживсе и Вустере»
Данный текст является ознакомительным фрагментом.