Глава 4 Первые шаги
Глава 4
Первые шаги
Надобно признать, что РД был собою доволен. Ему казалось, что он достойно продолжил разговор, начатый в статье об Утесове, обозначил проблемы, подтолкнул читателя к выводам… В журнале «Аврора» тоже одобрительно отнеслись к февральской книжке 1982 года, где родился «рок-дилетант», советовали продолжить разговор.
Почта пришла заинтересованная, что можно было объяснить относительной новизною темы, но отнюдь не глубиной проникновения в нее. РД понимал, что лишь прикоснулся к явлению, обнаружившему массу проблем, и интуитивно потянулся к самой сложной и запутанной — музыкальной проблеме, в которой к тому же ни черта не рюхал.
Казалось бы, сам Бог велел ему заниматься и дальше дискотеками, раз уж ввязался он в это дело; как-никак его литературный опыт мог пригодиться, в жанре сценария РД приходилось много работать. Однако это его почему-то не интересовало. Самым притягательным из того, что он увидел и услышал на дискотеках, была музыка, которую он тогда чохом называл рок-музыкой. На самом же деле большей частью там звучала музыка диско, советская и зарубежная эстрада. Правда, в слайд-фильмах проскакивала информация о той или иной западной рок-группе, попадались и отечественные названия, мало тогда о чем говорящие РД: МАШИНА ВРЕМЕНИ, ДИНАМИК, ВОСКРЕСЕНЬЕ.
Это было время невиданной и неожиданной для РД популярности МАШИНЫ. Ему показалось, что группа возникла ниоткуда, только вчера ее не было, а сегодня о ней говорят все, включая Утесова. Откуда было знать, что МАШИНА уже прошла долгий и трудный путь «андерграунда», в нем выковала себе популярность и, подписав соглашение с Росконцертом, первой из советских неофициальных групп вышла на широкую эстраду. Выход был скандальным. Печально знаменитая статья «Рагу из синей птицы», опубликованная «Комсомольской правдой» в марте 1982 года, не только подчеркнула этот скандал, но как бы санкционировала травлю отечественного рока в других изданиях. Травля эта потеряла ныне былую глобальность, но отдельные выпады встречаются и сейчас — они будут появляться, пока жива рок-музыка.
Как отнесся к статье РД? Весьма осторожно. С одной стороны, он не располагал собственной информацией, чтобы не верить «Комсомольской правде», то есть мог не верить ей лишь из общих соображений тогдашнего общественного момента: ежели ругают в газете, значит, в этом что-то есть. Самого РД частенько уже поругивали в прессе за его сочинения: занимались этим и «Правда», и «Литературная газета», и ленинградские издания, что, впрочем, не может служить доказательством высокого качества сочинений. Будучи человеком объективным, РД знал, что не все, написанное в газете, сплошная ложь.
С другой стороны, статья «Рагу из синей птицы» в числе прочих была подписана Виктором Астафьевым — писателем, снискавшим себе уважение за прямоту и честность суждений.
В конечном счете более всего убеждали стиль статьи, ее фразеология. Истина вряд ли могла быть изложена таким злобным и бездарным способом. Статья пробуждала интерес, хотелось познакомиться с МАШИНОЙ самому, в то время как в кругах рокеров она вызвала желание познакомиться, скорее, с ее авторами, чтобы высказать им в лицо несколько потаенных слов.
Среди писем, пришедших в журнал после статьи РД о дискотеках, было одно, написанное читателем из Барнаула. Из письма выяснилось, что читатель этот, Василий Бурьянов, читал многие сочинения РД и высоко их ценит. «Большое Вам спасибо за эти прекрасные вещи, — писал Василий, — читать их легко, они написаны просто и ненавязчиво, а главное — заставляют о многом задуматься». РД разомлел от похвал и вторую половину письма, посвященную собственно дискотекам, читал в прекрасном расположении духа. Василий Бурьянов оказался сам дискотечником, он готовил программы, боролся с ретроградами в Барнауле и описывал в письме свои злоключения. Заканчивалось это длинное письмо следующим образом: «Вероятно, Вы продолжите Ваши „Записки“, и уж наверняка Вы будете писать прекрасные повести и рассказы. Оставайтесь, пожалуйста, таким же искренним, добрым, остроумным, объективным, независимым, каким мы Вас знаем по Вашим произведениям. Быть таким, какой ты есть, очень трудно в наше время, и многим это дорого обходится».
Здесь Василий, по всей вероятности, намекал и на себя, но РД этого не заметил, совершенно заторчав на собственных достоинствах.
Читательская масса взывала продолжить «Записки». Она видела в РД свой искренний, добрый, объективный и остроумный рупор. И независимый в придачу. «От радости в зобу дыханье сперло». И РД, ничтоже сумняшеся, постановил обратить свое благосклонное внимание на рок-музыку.
Тут необходимо, хотя бы вкратце, коснуться положения дел в журнале «Аврора», каким оно складывалось в первой половине 1982 года.
Только что отгремел грандиозный скандал, вызванный крохотной публикацией в декабрьской книжке за 1981 год. Внимательные читатели помнят эту историю. В двенадцатом номере был напечатан рассказ ленинградца Виктора Голявкина «Юбилейная речь» — по сути, юмореска, посвященная некоему юбиляру, весьма уважаемому писателю, естественно вымышленному. Это было нечто вроде пародийного поздравления, пародийной юбилейной речи, начинавшейся словами: «Трудно представить себе, что этот чудесный писатель жив…»
Рассказ занимал ровно одну страничку журнала. А именно — 75-страничку.
Надо же было такому случиться, что в декабре 1981 года страна отмечала 75-летний юбилей Брежнева, в честь чего первое лицо государства было отмечено очередной Золотой Звездой Героя и прочими кайфами. Дурацкая «Юбилейная речь», тиснутая на 75-й странице, обратила на себя внимание рядовых читателей, злопыхателей из-за кордона и ответственных работников некоторых учреждений. Началось разбирательство. РД в то время работал в «Авроре» на полставки — занимал должность заведующего отделом юмора. Он прекрасно помнил этот рассказик Голявкина, написанный лет за пятнадцать до описываемых событий, конечно, совсем по другому поводу. Этот рассказ некоторое время лежал в отделе юмора, но в конце концов был опубликован в общей подборке рассказов непосредственно следующим за рассказом самого РД «Игра в собаку». И в его публикации, и в том, что он появился на странице со злополучным намекающим номером, не было ничего преднамеренного. Это была шутка провидения, которому, вероятно, надоел помпезный маскарад награждений.
Сейчас можно было бы признаться, что журнал «Аврора» собрал под свое крыло исключительных смельчаков и вольнодумцев, затеявших эту хитроумную акцию. Но нет, ничего такого не было. Все происходило именно так, как здесь описано.
Тем не менее последствия были ужасающи. Относительно, конечно. За подобные шутки в недавние времена люди платили жизнями. Теперь же с должностей сняли главного редактора и ответственного секретаря. Журнал на некоторое время остался без руководства, но, как это ни странно, продолжал выходить.
Учитывая молодежный характер издания, РД предложил создать в журнале постоянную музыкальную рубрику. Он даже заявлял, что такая рубрика способна повысить тираж со ста тридцати тогдашних тысяч до миллиона. В обстановке общей боязливости предложение было принято осторожно. «Ну, попробуйте…» — пожало плечами оставшееся в живых руководство. РД начал действовать.
Естественно, он не помышлял о том, чтобы вести дело самому. Нужен был помощник. Вскоре объявился знающий человек, обладатель приличной фонотеки, близкий к дискотечным кругам. Назовем его А. М.
Раскладка сил была такова: А. М. поставляет свежую музыкальную информацию, РД придает ей литературный блеск.
Они попробовали. Ничего не получилось. Обнаружилось, что, для того, чтобы придавать чему!то литературный блеск, надо самому в это дело вникнуть. А. М. отпал. Почти случайно на горизонте возник другой человек, по профессии социолог. Его мы назовем Б. М. Ему было лет тридцать, он носил аккуратную бородку, обладал мягкими движениями и той значительностью, что свойственна небольшим людям. Попросту говоря, понтом. РД, привыкший в общении принижать себя, дабы чем-нибудь не обидеть собеседника, совершенно терялся, встречаясь с людьми, обладавшими понтом. Его не замечали. Тем не менее приходилось терпеть.
Выяснилось, что социолог тоже занимался дискотеками и собирается писать о них диссертацию (позже он стал известным дискжокеем). Естественно, он был специалистом в роке и разговаривал с РД несколько снисходительно и устало, не понимая блажи пришедшего к нему человека в летах.
— Для вас это все постольку!поскольку, — сказал Б. М. — А я отдал дискотекам полжизни.
— Видите ли, я действительно считаю, что относиться к современной легкой музыке нужно именно так, — ответил РД. — Она хороша на своем месте. И мне непонятно, когда ее фетишизируют.
— Тогда вы не понимаете всей глубины проблемы, — парировал он. — Для вашего поколения музыка — один из видов искусства, и только. А для нынешнего человека она — учитель жизни.
Гораздо позже РД понял, что социолог прав. Но тогда хотелось спорить.
Впрочем, спора не получилось. Б. М., чтобы отвязаться, дал почитать две сброшюрованные тетради большого формата, заполненные машинописными текстами. Это были номера самиздатовского журнала о ленинградской рок-музыке. Журнал назывался «Рокси».
РД читал «Рокси» со смешанным чувством оторопи и наслаждения. При всей непричесанности фраз, халявности оформления, путанице незнакомых тогда РД имен и фамилий возникало удивительное ощущение молодости, живости и свободы самовыражения, столь не свойственных тогда официальной прессе. Это была веселая игра, сдобренная сленгом и стебом, но игра всерьез, где ставками были искусство, свобода творчества, сама жизнь молодых музыкантов.
Не покидало также чувство опасности, поскольку сам факт издания самодеятельного журнала в те годы был если не подсуден, то предосудителен. Формально в «Рокси» не было никакой политики, но фактически все противостояло казенной удушающей идеологической системе, сложившейся в эпоху застоя. Впрочем, тогда никто не знал, что живет в эпоху застоя, — просто чувствовали, что жить так невыносимо. Но вернемся к «Рокси».
Там были опубликованы несколько статей, посвященных проблеме русскоязычного рока. Для РД такой проблемы тогда не существовало, но читать было любопытно. К сожалению, он мало что понимал, потому что ссылки на английские названия ЛЕД ЗЕППЕЛИН или ЮРАЙЯ ХИП ему ничего не говорили, впрочем, как и ссылки на тексты МАШИНЫ ВРЕМЕНИ. Почти так же непонятен был раздел «Новости звукозаписи», где рецензировался альбом некоего Майка «Сладкая N и Другие». Здесь же были вклеены фотообложки магнитофонных коробок. На одной из них РД увидел молодого человека, прислонившегося к кирпичной стене, рядом — список песен и состав участников (без фамилий): Майк, Вячеслав, Борис, Игорь. Оформляли альбом Наталья и Вилли. В заключение было написано: «Всем мерси. Майк».
В рецензии было сказано, что «Майк возвышается над всем остальным рок-потоком, как рабочий, вылезающий из канализационного люка. Единственный из всех, он реально поет о том, что реально происходит здесь и сейчас с каждым из нас, — и тем языком, в терминах которого мы привыкли думать».
РД опешил. А как же Пугачева и Леонтьев, гремевшие по телевидению? Неужели их заткнул за пояс этот парнишка по имени Майк?
Тогда он даже не догадывался, что то, к чему его ежевечерне приучал телевизор, не имеет к року никакого отношения. Это либо советская эстрада, либо зарубежная коммерция.
Далее в двух корреспонденциях, подписанных явно вызывающими и вымышленными фамилиями Ж. Физдипилло и Ферапонт Бродвеев, повествовалось о последних новостях музыкальной жизни, в частности об одном несостоявшемся концерте: «При полной тишине зала на сцене появился Гена Барихновский и молча стал укладывать гитару. Через одну-две минуты появился Сергей Данилов и принялся проделывать со своим инструментом те же несложные манипуляции. Зал молчал. Еще через несколько минут появился Сережа Петров и, бросив сожалеющий взгляд на публику, начал свинчивать барабаны. Народ безмолвствовал. Затем на сцене появился милиционер. Зал взорвался аплодисментами, смеялся и улюлюкал…»
Но наибольший интерес РД вызвало интервью с неким Георгием Ордановским, лидером группы РОССИЯНЕ. Интервью предваряла анкета:
Имя: Ордановский Георгий Владимирович.
Родился: 2 октября 1953 года в Ленинграде.
Образование: среднее.
Профессия: рабочий Выставочного зала.
Любимый композитор: БИТЛЗ.
Любимые писатели: Достоевский, Стругацкие.
Любимый поэт: Маяковский.
Интервью запомнилось тем, что Ордановский отвечал на вопросы серьезно, без ерничества, вполне искренне. Так мог отвечать популярный артист, любимец публики. РД почувствовал, что прилетел на другую планету и читает там свежую прессу. Открывавшийся мир был богат, разнообразен, жил по каким-то своим законам, но никак не был связан с тем миром, где обитал РД.
«— Когда ты первый раз взял в руки гитару?
— В тринадцать лет. Толчком к этому послужила музыка БИТЛЗ. Представь себе шестьдесят шестой год. Я помню передачу, которую услышал по Центральному радио. Я помню себя, одиноко сидящего в комнате, помню стены, какой был день — вплоть до запахов помню. Это была музыкальная передача. Было зачитано письмо недовольного слушателя: „Почему вы ничего не говорите о БИТЛЗ?“ Потом началась страшная ругань. Говорили, что они кричат и так далее. Потом передали одну вещь. Мне кажется, это была „The Hard Day’s Night“. Я не скажу, что сразу схватился за гитару, тем более что у меня ее не было. Но так получилось, что песня запала мне в душу, возможно, потому, что запретный плод сладок… Я попросил купить мне гитару. Я уже не мог без этого. Мы начали петь БИТЛЗ. Учились друг у друга. Пели все рок-н-роллы подряд…
— Где ты учился музыке?
— Я же говорю, учились друг у друга. Было желание учиться в училище. Мы даже поступили в музыкальную школу для взрослых. Нас приняли, несмотря на то что нам было по тринадцать лет. Но наш классный руководитель в обычной школе запретил нам туда ходить. Мы уже плохо учились, потому что думали совсем о другом…
— А кто!нибудь из наших музыкантов оказал на тебя влияние?
— Из наших? Нет… Что мы имели? Сейшены раз от разу.
— Расскажи о РОССИЯНАХ.
— В группу РОССИЯНЕ я попал в семьдесят первом году. По рекомендации одной девочки, которая сказала про меня: „Там чувачок ЦЕППЕЛИН орет“. Когда я пришел на репетицию, я был просто поражен. Они пели свои вещи! Тот, кто слышал РОССИЯН в то время, должен помнить: „Мальчики и Девочки“, „Белый Мрак“ и другие… Главным было то, что русский язык, но не тот русский язык, который мы привыкли слышать с эстрады. В то время это делал разве что САНКТ-ПЕТЕРБУРГ.
— Чем вы сейчас занимаетесь?
— Можно ввести такое понятие: отечественный рок, или русский рок. Сейчас это уже неудивительно, многие стали это делать. Но мы занимаемся этим давно, мы приверженцы этого направления. Раньше считалось: на русском и петь вроде нельзя…
— Но это было давно, сейчас все думают по-другому.
— Да, это заслуга многих: Корзинин, Рекшан, МИФЫ, Ильченко, потом уже все остальные…»
И наконец, в разделе «Музыкальная критика» РД обнаружил небольшую статейку за подписью Д. Животных — о малоизвестной группе АКВАРИУМ, довольно резкую: «Нет, это еще не клинический случай артистического самодовольства, ибо при всем своем нарциссизме (пусть вас не смущают признания БГ в собственном вырожденчестве и кретинизме — он ценит себя безумно) он совершенно не знает, что и как ему делать… Ближайший год должен разрешить дилемму АКВАРИУМА — коммерческий или никакой. Им как раз должно исполниться десять лет. Прекрасные ветераны…»
Сейчас трудно уже припомнить, какую гамму чувств, наряду с несомненной заинтересованностью, вызвали у РД эти публикации. Потом уже все это стало знакомым и родным, но тогда каждое имя, каждый факт были в диковинку. Явление существовало, судя по «Рокси», уже десять лет! Так почему, черт побери, никто о нем не знает?!
РД не был столь наивен, чтобы полагать, что, ежели о чем-то не пишут в официальной печати, значит, этого нет. Он прекрасно знал о существовании Высоцкого, Галича, Солженицына, был знаком с их произведениями, несмотря на отсутствие их в советских изданиях. Но о «русском роке» не говорили даже на кухнях. Причина была проста: русский рок был за двумя заборами — идеологическим и возрастным.
Вернее, он был в двойном подполье. Впрочем, второе подполье было таковым лишь для РД и его поколения.
Итак, РД обнаружил новое для себя явление культуры, казалось никак не связанное с той культурой, официальной и неофициальной, к которой принадлежал сам РД. Но ведь так не бывает, ежели представители этой новой культуры в самом деле не инопланетяне! Может быть, они просто не знают русских культурных традиций? Может быть, они по какой-то причине отказались от них? Может быть, это просто мода, пришедшая с Запада, как приходила оттуда мода на тряпки?
Но тогда почему они столь настойчиво твердят о «русском роке», отказались уже петь песенки БИТЛЗ и начинают создавать свое?
Вопросов было много. Хотелось ответить на них не столько для читателей, сколько для себя. И прежде всего выяснить тот вопрос об «учителе жизни», возникший в беседе с социологом. Он казался РД коренным. У него не укладывалось в голове, что рок-н-ролл — танец, пришедший извне, — может оказать сколько-нибудь серьезное влияние на духовную жизнь поколения.
Во всем этом нужно было разобраться.
Метод познания РД был далек от научного. Ученый обычно изучает материал, приходит к выводам, после чего излагает результат на бумаге. Литератор же излагает на бумаге сам процесспознания, он как бы предлагает читателю пройти с ним вместе некий путь познания, получая при этом синяки и шишки.
Интересно, что среди читателей РД нашлись люди, понявшие и принявшие такой метод, но были и такие, которым больше по душе результат.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.