3. «СЫН УЛЬЯНИН» СТАНОВИТСЯ УЛЬЯНОВЫМ

Жизнь В.Н. Ульянина была, как мы видим, короткой. После его смерти на руках молодой вдовы Анны Семеновны (р. 1735) осталось четверо детей: дочь Екатерина (р. 1750), которая вышла замуж за своего односельчанина, и сыновья Самойла (р. 1762), Порфирий (р. ок. 1765) и Николай (р. 1768)[409]. Братья были способными людьми и обучились, по всей видимости от отца и деда, грамоте. Можно уверенно утверждать, что дед В.Н. Ульянин владел грамотой, поскольку грамотным был его старший браг Алексей Григорьевич, подавший в июне 1694 г. челобитную за М.С. и А.С. Пановых о нападении на них крестьян Арзамасского уезда деревни Андросово[410].

Братья Ульянины стали своего рода делопроизводителями помещиков Бреховых, составляли различные документы, часть из которых сохранилась в нижегородских архивах. В 1791 г. Николай Ульянин был отпущен помещиком С.М. Бреховым на оброк (а не получил вольную, как утверждает А.А. Арутюнов[411]). Он поселился в Астраханской губернии, проживая там, как показывают документы, «без письменного вида, в работах по разным людям[412].

Н.В. Ульянину повезло. Астраханские власти добились высочайшего указа от 19 июля 1797 г. о том, что помещичьи крестьяне, поселившиеся в Астраханской губернии до момента его издания, не будут возвращаться своим помещикам, а поступят в распоряжение Нижнего земского суда, который и выдаст им билет на право свободного проживания в губернии. Однако сразу такого билета Ульянин не получил. Помешала эпидемия, по всей видимости, холера, свирепствовавшая в Астраханской губернии в 1796–1798 гг. Только в декабре 1799 г. такая бумага была получена и Ульянин причислен к казенным крестьянам села Новопавловского, в 47 верстах от Астрахани. В приказе Астраханского земского Нижнего суда старосте старозашедшего общества (к нему относился, согласно указу 19 июля 1797 г., Ульянин) Ивану Блинову указываются и приметы Николая Васильевича: «…ростом 2 аршина 5 вершков (164,5 см. — М.Ш.), волосы на голове, усы и борода светло-русые, глаза карие, лицом бел, чист…»[413] Можем ли мы определить его национальность? В перечне лиц мужского пола г.Астрахани для рекрутского набора 1837 г. указано, что Н.В.Ульянин «коренного российского происхождения»[414]. Но, на мой взгляд, эти слова означают лишь то, что человек родился в России. Неважно, кто он по национальности — вепс, удмурт, татарин, черемис, чуваш, мордвин и тщ. Он — россиянин. Слово же «русский» означает конкретную национальность.

В главе «Владимир Ульянов» литературного сценария «Россия, которую мы потеряли», а затем и в одноименном документальном фильме кинорежиссер С.С. Говорухин утверждает, не ссылаясь, правда, на источник, что Н.В. Ульянов— чуваш[415]. Действительно, кроме русских, в Нижегородской губернии проживали черемисы, татары, чуваши и мордва. Причем описание внешнего облика чувашей достаточно близко совпадает с приметами Н.В. Ульянина: «Антропологически чуваши представляют смесь белокурого типа, предполагается — финского, и темного — монголоидного. Блондины имеют прямые светло-русые волосы, серые глаза, белую, часто веснушчатую кожу, широкое лицо и вдавленный посредине нос»[416].

Однако с не меньшим основанием можно предположить и то, что Н.В. Ульянин был мордвином. Почти половина жителей нагорной полосы, а именно к ней относится Сергачский район, состояла из обрусевшей мордвы. «Физический тип мордвы не отличается от русского. Мордва-эрзя — белокуры и сероглазы. Мордва охотно занимается земледелием. В домашнем быту не отличается от русских и вступает с ними в супружество»[417].

Поэтому, учитывая этнический состав Сергачской округи, трудно утверждать, кем по национальности был Н.В. Ульянин. Бесспорно лишь, что по вероисповеданию он был православным. Не исключено, что в жилах В.И. смешалась кровь разных народов, населявших Поволжье. И еще один любопытный момент. Среди депутатов первой Государственной думы был уроженец Саратовской губернии Григорий Карпович Ульянов (р. 1864), мордвин по национальности. Если положить рядом портреты Г.К. Ульянова и И.Н. Ульянова, то, на мой взгляд, в них есть немалое сходство. Может быть, они родственники? Это нуждается в дополнительном исследовании.

Итак, Н.В. Ульянин, став свободным человеком, поселился в селе Новопавловском, где жило много его земляков, и занялся портняжным ремеслом. Правда, в ноябре 1802 г. Михаил Степанович Брехов, сын к этому времени уже умершего помещика С.М. Брехова, попытался отдать Ульянина в рекруты.

В доношений «В собрание господ губернского дворянства предводителей Нижегородской губернии вотчины капитана Михайлы Степановича Брехова от служителя Никифора Никифорова», написанном по поручению М.С. Брехова, говорится, что в связи с императорским указом от 9 сентября 1802 г. о наборе в армию с 500 душ двух рекрутов М.С. Брехов прилагает к данному доношению квитанцию Нижегородской казенной палаты от 31 октября 1802 г. за № 7773 «на зашедшего в Астраханскую губернию и причисленного к платежу государственных податей по Астраханскому уезду крестьянина Николая Васильева»[418] и просит призвать его в качестве рекрута от поместья. Но было уже поздно. В соответствии с указом от 19 июля 1797 г. Н.В. Ульянин больше не считался крепостным. Видимо, чтобы сбить нижегородские власти с толку, Н. Никифоров пишет не так, как было тогда принято: «Николай Васильев сын Ульянин», а просто «Николай Васильев».

В момент написания доношения Н.В.Ульянин, как сказано выше, проживал в селе Новопавловском. Но из его заявления на имя астраханского губернатора Д.В.Тенишева от 27 января 1803 г. можно сделать вывод, что он давно уже проживает в Астрахани, где занимается портняжным мастерством, и поэтому просит прописать его в Астраханский посад. 26 июля 1803 г. губернское правление удовлетворило эту просьбу. В 1808 г. Ульянин был приписан к сословию астраханских мещан и вступил в цех портных. Правда, почти в течение 30 лет он так и не смог внести в кассу ремесленной управы десятирублевый взнос из-за отсутствия денег.

Женился Н.В.Ульянин, по всей видимости, в конце 1811 г. на Анне Алексеевне Смирновой, которая, судя по ревизской сказке 1816 г., была моложе мужа на 19 лет. В 1812 г. у них родился первенец Александр, умерший в возрасте 4 месяцев. Так что М.С. Шагинян не права, утверждая в своем романе, что Н.В. Ульянин женился на шестом десятке лет[419]. В семье, не считая Александра, было еще четверо детей: Василий (1819–1878), Мария (1821–1877), Феодосия (1823–1908) и Илья (1831–1886). Жила семья в собственном двухэтажном (низ каменный, верх деревянный) доме. Вероятно, поэтому в «Ведомостях об астраханских мещанах, состоящих неплательщиками за 1822 год подушной подати и прочих повинностей» значится уже не портной Н.В. Ульянин, а домовладелец Н.В. Ульянов. И с тех пор он везде фигурирует только под фамилией Ульянов.

Семье Ульяновых жилось тяжело. Кроме самого Ульянова, его жены и четверых детей, в нее входила еще и свояченица (сестра жены) Татьяна Алексеевна Смирнова, крестная мать своих племянников Василия и Ильи и племянницы Феодосии. Т.А.Смирнова воспитывала всех детей А.А. и Н.В. Ульяновых.

Поставить на ноги детей Н.В. Ульянов не успел. После 5 июня 1836 г. он скончался. Когда точно— не установлено. А.С.Марков ссылается на два документа, в которых 1836 г. указан как год его смерти[420]. Эта дата, казалось бы, противоречит «Перечню лиц мужскою пола г. Астрахани для рекрутского набора 1837 года», в котором упоминаются «Николай Васильевич Ульянов и его дети Василий и Илья коренного российского происхождения»[421]. Но если «Перечень» был составлен в 1836 г. еще до смерти Н.В. Ульянова, то противоречие исчезает. Возможным было и недобросовестное отношение к служебным обязанностям чиновника, составившего «Перечень» без предварительной проверки проживавших в Астрахани рекрутов. Вероятно, именно на основании «Перечня» А.Арутюнов считает, что Н.В.Ульянов скончался в 1837 г.[422] Труднее объяснить, почему Т.А.Житова называет годом смерти Ульянова 1838 г.[423].