Я не верю в коллективное высказывание

Коллективного высказывания не бывает. Высказывание может быть только личным.

Сегодня в стенах театра «Модерн» живет коллектив единомышленников – ярких, прекрасных, творческих людей. Это одна из интереснейших трупп Москвы. Интересная именно как сочетание, как мозаика очень разных талантов, возрастов, национальностей, темпераментов. Эти люди смогли за год выпустить шесть спектаклей. Шесть труднейших премьер.

Когда я говорю про единомышленников, я имею в виду не только труппу. Это и дирекция, и художники, и все остальные сотрудники. Хотел сказать, что это люди, которые «тихо делают свое дело», – нет, они работают активно и очень профессионально, ярко. Они созидают. И делают это успешно – что не может не почувствовать и зритель.

Главная цель любого театра (и нашего, разумеется) – это сам спектакль. За сезон 2017–2018 мы выпустили шесть премьер. Это чрезвычайно много. Я даже слегка переживаю по этому поводу. Потому что наш зритель, в какой-то своей части, не успевает за нашим ритмом. Но мы сознательно взяли такой темп: нам нужно обновить репертуар. Шесть премьер – это очень много для одного сезона, но этого нам по-прежнему мало, если говорить о полноценном репертуаре. Мы – репертуарный театр, мы не антреприза, и поэтому наши планы на ближайшие годы – четырнадцать-шестнадцать спектаклей.

«Цезарь», вышедший недавно «На дне» – сложнейшие вещи. Сложнейшие с точки зрения драматургии, с точки зрения существования на сцене, с точки зрения материала. Шекспир, Горький – это ой как непросто. Это сложные авторы, чей незыблемый авторитет способен буквально подкосить. Этот авторитет давит на режиссеров, он может уничтожить актера – когда начинают трястись колени и кажется, что нет никакого другого пути, кроме как идти след в след за великими предшественниками. То есть в очередной раз воспроизводить шаблон. Высокий, но шаблон.

Хочется верить, мы справились. По крайней мере, у нас нет ощущения, что Шекспир с Горьким нас подавили. Хотя, повторюсь, противостоять этому соблазну было очень непросто. Если говорить о Шекспире, то он, как воронка, затягивает тебя в какой-то хрестоматийный романтизм, в сказку, в робингудовщину. А между тем «Юлий Цезарь» – это совсем не сказка, совсем. Это разговор о народе, о власти, об их взаимном циничном отношении друг к другу. Не сорваться в романтизм было для нас самым сложным.

В «На дне» была другая проблема. Пьеса очень трудная для прочтения, тяжелый язык. И с этим невозможно справиться, если не оживить и одушевить каждого из персонажей. Как только это получается – Горький вдруг расцветает, пьеса превращается в этакие заросли малинника: ты видишь на ветках яркие, спелые ягоды, тянешься к ним, осторожно раздвигая сплетенные ветви и цепляясь за колючки; сорвав несколько, видишь в глубине еще больше. Откуда-то из глубины куста выпархивают мотыльки, у корней зеленой струйкой промелькнет ящерица. Все живет и движется. Вот это – Горький. Для меня это было настоящим открытием. Феномен. Для иллюстрации: первые четыре минуты спектакля я ставил три недели. А потом – сорок минут за два дня. Все эти недели мы переживали какую-то ломку, борьбу с автором, с материалом, самими собой. В результате, мне кажется, все получилось.

Вообще, для меня автор – это друг, собеседник, с которым можно разговаривать, спорить, шутить. Если ты поддаешься давлению авторитета, то в такой ситуации автор становится либо кумиром, либо каким-то начальником, который может приказать или рассердиться. Оба пути – тупиковые.

За последние два года все мы – труппа, сотрудники, я как худрук – стали лучше понимать друг друга. Во многом поэтому, например, в спектакле «На дне» у меня заняты только актеры театра, мы никого не приглашали. Как мы к этому пришли – разговор отдельный и, наверное, гораздо более личный. Актер – это некоторое творческое пространство, которое он возделывает. Да, он прислушивается к тому, что я хочу, говорю и советую, но это пространство – это его территория. Я не режиссер-нянька, не педагог. Актер для меня соавтор, хотя при этом я против коллективного творчества. Почему? Я не верю в коллективное высказывание. Высказывание может быть только личным.