Сотрудничество в космосе

В иностранной печати и при встречах со мной на пресс-конференциях журналисты разных стран часто поднимали вопрос: мог бы Советский Союз предпринять какие-то совместные с США усилия для полета на Луну и вообще в освоении космоса? Мне эта идея нравилась. В 60-е годы мы потрясли мир запусками на орбиту и к Луне космических аппаратов, запуском людей в космос. Гагарин первым проложил дорогу. За Гагариным последовали другие. Мы в те времена опережали США. Не случайно тогда нам подбрасывали мысль об объединении космических усилий и о том, чтобы СССР поделился опытом строительства ракет и их двигателей. Я здесь не говорю об официальных обращениях правительственных органов иных стран, но порой журналисты выполняют задания своих правительств и вносят идею, за которую их правительства якобы не отвечают, однако они взвешивают, оценивают, как принимается эта идея другой стороной.

А были ли какие-нибудь конкретные предложения о сотрудничестве между Советским Союзом и Соединенными Штатами по освоению космоса, о совместных полетах на Луну? Прямых переговоров по этому поводу не велось, но какие-то обращения в конце моей деятельности проскальзывали. Официальные органы Соединенных Штатов Америки, в том числе президент Кеннеди, высказывались о желании сотрудничать с нами в этой области, но имелись ли какие-то официальные предложения с их стороны, не помню. С нашей стороны не было, я помню точно.

Здесь можно выделить два периода. Первый – наша встреча с президентом Кеннеди в Вене в июне 1961 года. Тогда Кеннеди предложил объединить наши усилия в освоении космоса. Я отказался.

Выскажу соображения, которыми тогда руководствовалось Правительство Советского Союза, отказываясь сотрудничать в этой области, Америка отставала от нас, а мы успешно осваивали космос, и наши ракеты уже завоевали признание и восхищение. Американцы ревниво относились к нашим успехам и критиковали свое правительство. Возможно, Америка тогда стояла за сотрудничество. Сотрудничество было бы, безусловно, выгодно для Америки и для Советского Союза, но в тот период мы не могли принять его. Почему?

Потому, что мы были слабее США в ядерном оружии. Они создали военные базы вокруг границ нашего государства. У них имелись самолеты – носители ядерного оружия. Они могли поражать всю территорию Советского Союза, все жизненные экономические и административные центры. Мы же имели незначительное количество еще несовершенных ракет. Они не представляли угрозы для территории Соединенных Штатов Америки. У нас, собственно, была только ракета Р-7, «Семерка» конструкции покойного Сергея Павловича Королева. Наш первенец. Мы восторгались успехами науки и промышленности. Королева мы боготворили, и он этого заслуживал. Если бы мы пошли на сотрудничество, то должны были бы раскрыть конструкцию ракеты Королева и ее двигателей. Автором двигателя был Глушко, тоже очень уважаемый и крупный ученый, талантливый инженер. Ракеты делал Королев, а двигатели делал Глушко, его друг. Потом они разошлись. Я очень сожалел об этом, делал все для их примирения, но моих усилий оказалось недостаточно. Все-таки они продолжали работать вместе, правительство их обязало. Этого требовали интересы государства.

Следовательно, если бы мы начали сотрудничество, то обнаружилось бы, в чем наша сила, а в чем наша слабость. Слабость в том, что у нас не было достаточного количества ракет для обороны и нападения, «Семерка» для этих целей не годилась. Другие ракеты у нас появились на более позднем этапе, но и тогда требовалось время, чтобы их изготовить в достаточном количестве и освоить.

B то время американцы были особенно заинтересованы в сотрудничестве, так как у них не было такого мощного двигателя, как у нас. Они хотели заполучить его, раскрыть секрет его устройства. Америка – страна с высоким потенциалом в промышленности и науке. Поэтому особых трудностей скопировать или же на его основе ускоренными темпами создать свой двигатель, свою ракету для них не составило бы. Это угрожало нашей безопасности. Поэтому мы тогда не пошли на сотрудничество. Я считал и сейчас считаю принятое решение правильным. После, когда мы к середине 60-х годов твердо встали на ноги и обеспечили безопасность для своей страны, а этого мы добились созданием ракет с ядерными зарядами, наступил второй этап.

На этом этапе мы смогли бы сотрудничать. Это было бы и в интересах Америки, и в интересах Советского Союза. Космос пока недоступен другим странам. Опередить в этой области, и это опережение сохранить навечно – невозможно. Тогда мы господствовали в освоении космоса. Каждая страна, обладающая соответствующим экономическим потенциалом, имеет возможность не сегодня-завтра создать ракеты и запускать их так, как сейчас запускаем мы.

Ну а двигатель? А что двигатель! Я понимал, что это временное явление. Всегда находиться впереди других немыслимо, потому что источник создания космических средств всюду один и тот же – наука и техника. А они являются по сути общими. И если на какой-то период в какой-то сфере мы опережали других, то те потом приложат усилия, выделят материальные средства, сами станут ведущими и могут опередить нас. Вот почему я полагал теперь желательной договоренность с США и прочими странами о создании международной организации по освоению космоса, чтобы все делили не только славу, а и материальные тяготы. В определенный момент следовало пойти на объединение усилий, но я уже был на пенсии. К моему сожалению, договоренности по этому вопросу так и не достигли. Мы упустили момент. Надо было еще до высадки Америкой человека на Луну договориться о сотрудничестве. Со стороны президента США Кеннеди проскальзывали какие-то высказывания, пожелания в этом направлении. Вскоре его не стало. Тогда, в 1963 году, я уже считал возможным договориться с США и другими странами об учреждении коллективной организации по освоению космоса. Выиграло бы дело. Средства распределялись бы более равномерно и не истощали бы страны. Это очень дорогое удовольствие даже для таких стран, как Соединенные Штаты Америки и Советский Союз. Запустить одну ракету стоит миллионы. Я сейчас не могу конкретно назвать сколько, не из-за секретности, а просто не знаю, но это огромные средства. Они истощают страну, поэтому было бы более разумно и целесообразно найти возможность объединить усилия нескольких государств и на международной основе продолжать освоение космоса, осуществить не только полет на Луну, но и на другие планеты[1018].

В положении пенсионера я пользуюсь сейчас лишь газетными сведениями, очень скудными, так что мне трудно разобраться в истинном положении дел в этой сфере. Однако для меня бесспорно: программу, которую утвердил президент Кеннеди, американцы уже выполнили. Он поставил перед учеными и конструкторами задачу наверстать упущенное, создав ракеты, которые позволили бы человеку полететь на Луну, и этого достигли. Их космонавты уже побывали на Луне. Но сейчас по-прежнему наша печать и телевидение убеждают, будто мы находимся впереди. Это несерьезно. Конечно, «Луна-16» и «Луна-17», которые работали недавно, осваивая лунную поверхность и информируя Землю – тоже огромное достижение наших ученых. И все же человек, побывавший на Луне, не сравнится с любым умным автоматом, который остается его творением, ибо тут полетел сам творец. Побывав там и посмотрев на все, он лучше познает новый мир, чем технические средства. Я мечтал, что на Луне первым побывает наш Иван. Не вышло, Джон опередил.

Теперь, когда Америка первой совершила полет к Луне, высадила людей и возвратила обратно, она получила национальное удовлетворение[1019]. Затем был отправлен второй корабль. После этого, конечно, разговор об объединении усилий встретит непонимание, потому что Америка продемонстрировала свои возможности, а Советский Союз ничего не смог ей противопоставить. И нашему народу, и людям других стран стало ясно, что Соединенные Штаты опередили нас.

Я точно не знаю, не могу сказать, когда был упущен момент. Может быть, такого момента и не было, может быть, реально он и не существовал. Если бы я имел возможность влиять на политику после 1964 года, то сам проявил бы инициативу и попытался договориться с Соединенными Штатами Америки на этот счет. Сейчас американцы уверены в том, что они впереди. Но эта уверенность иллюзорна: Советский Союз и другие страны могут создать такие же или даже лучшие космические корабли. В интересах человечества разумнее объединить усилия. Это способствовало бы прогрессу науки, техники и снятию напряженности между странами. Полагаю, что тут необходимо гораздо смелее идти вперед. Я думаю, что в конце концов на каком-то этапе люди придут к реальному международному сотрудничеству. Если бы мы договорились на этапе подготовки полета на Луну, то и наши средства, и средства Соединенных Штатов более равномерно распределились бы между государствами, а каждая страна имела бы моральное удовлетворение от того, что ее усилия были приложены к созданию кораблей, способных доставлять людей на Луну и обратно. К сожалению, этого не произошло.

В освоении космоса, для полета на Луну и на другие планеты можно было бы создать исследовательский институт на международной основе и еще успешнее вести освоение космоса. Желающие страны смогли вносить свою лепту (капиталы и технические средства) и работать в области освоения космоса на международной основе. Эта организация могла бы находиться под эгидой Организации Объединенных Наций, иметь какой-то межгосударственный статус.

Космос требует очень чувствительного отвлечения средств, истощает казну, поэтому надо разумно расходовать средства для удовлетворения своего честолюбия. Безусловно, имеется и какое-то оправдание тому, что мы участвуем в этом: получаем информацию, расширяем свои знания. Но это имеет большее значение для будущего, а сегодня надо кушать, сегодня надо одеваться, сегодня надо строить жилье для людей, надо заботиться об удовлетворении человеческих нужд. Поэтому, как говорится, надо протягивать ножки по одёжке. А если бы это делалось на международной основе, нам было бы легче экономически, и морально мы были бы удовлетворены. В будущем так и будет, я в этом уверен. Уверен, что страны в конце концов придут к такому соглашению.

Сегодня, кажется, 9 июля 1971 года. Попытаюсь продолжить запись воспоминаний. Я прервался, услышав о гибели трех космонавтов: Волкова, Добровольского и Пацаева[1020]. Встречался в эти дни с людьми, очень они сожалеют, разводят руками, как это могло случиться. Некоторые спрашивают меня, мое мнение. «Что я могу сказать? – приходится мне им отвечать, – я сейчас оторван от информации, позволяющей точно ориентироваться в событиях, я уж не говорю о том, чтобы узнать oб истинных причинах гибели. Думаю, что они сейчас уже должны быть известны. А публикации нет!»

Я считаю, что здесь произошли какие-то технические неполадки с кораблем во время снижения, когда он пошел на посадку. Сообщили по радио, что включили двигатели торможения, а до этого связь была хорошей и люди отвечали. После торможения связь прекратилась, а когда корабль спустили на Землю и вскрыли люк, то люди оказались мертвыми. Что могло произойти? Какая-нибудь авария, нарушившая герметичность кабины, и люди погибли? Или произошли какие-то явления более сложного биологического порядка в момент перехода из состояния невесомости в условия земного притяжения, и при этом переходе люди лишились жизни?

Прошло уже достаточно времени. Казалось бы, пора дать информацию. Сейчас уже видно, что кабина была исправна. Тогда, получается, что причина биологическая? Мне кажется, что кабина была неисправной, что катастрофа наступила в результате неисправности кабины. И в том, и в другом случае надо объяснить: успокоить людей и, я бы сказал, в какой-то степени утешить. Утешение, конечно, относительное, но все-таки, зная причины, можно утешаться тем, что не допустят повторения подобного явления в будущем. Это нужно и для мировой общественности, и для науки. Ученые должны знать, при каких обстоятельствах случилась катастрофа, учесть это на будущее, особенно те из них, кто занимается изучением космоса.

Америка тоже должна получить правдивую информацию. Если они ее не получат от нас, то они сами добудут. Я не могу судить, тем более осуждать, людей, которые ответственны за это дело. При экспериментальных научных полетах от таких явлений не гарантирован никто. Всё возможно, приходится идти на риск. Без риска нельзя двигать науку вперед. Не знаю, насколько я могу сейчас правильно судить, но мне кажется, что не надо делать упор на целесообразность освоения Луны техническими и механическими средствами, как «Луноход-16», «Луноход-17», доказывать, что это прогрессивнее, чем посылать туда человека, что это избавляет нас от непосредственного риска для человека. Если уж решили лететь на Луну, то лучше послать человека. Механическим средствам трудно изучать Луну. К примеру, возьмем исследования грунта. Механические средства пока слепы, они берут в контейнер то, что попадается. Человек – мыслящее существо, отбирает: такой-то камешек возьмет, а какой-то выбросит.

Я думаю, что рано или поздно Советскому Союзу необходимо будет послать человека на Луну и с научной точки зрения, и из престижных соображений. Если уж говорить откровенно, то полеты в космосе по орбите лучше осуществлять с помощью автоматики: спутники летают вокруг Земли, наблюдают, фиксируют и передают информацию в Центр управления. Я думаю, наша автоматика сейчас уже отработана хорошо, и можно механическими средствами выполнять эти задачи. Я не знаю, какие ведутся наблюдения: фотографирование, измерение радиации и прочее. По-моему, автоматика с этими задачами справится, а в будущем еще лучше, чем сейчас. Очень трудно судить. Может быть, и правильно, что посылают людей на орбиту, но жалко… Возможно, у меня появилось такое мнение в результате сожаления о погибших людях. Наука прокладывает путь через жертвы. Ничего не поделаешь, жертвы неизбежны, а останавливаться перед ними было бы тормозом в освоении космоса. Поэтому я принимаю это как неизбежное: человечество платит за прогресс, даже такой дорогой ценой, как человеческие жизни.

Еще о космосе. Вспоминаю, какой шум поднялся, когда в 1960 году Соединенные Штаты заслали к нам разведывательный самолет У-2, а мы сбили его. Мы возмущались, был нарушен наш суверенитет. Времена изменились, сейчас этот суверенитет не нарушается, хотя спутники Соединенных Штатов Америки описывают круги вокруг Земли, фотографируют все, что хотят. Это тоже разведчики, даже лучшие разведчики, чем У-2, но мы не протестуем. Такие же наши спутники летают над США и тоже фотографируют, тоже всё докладывают военному ведомству. Америка тоже не протестует, потому что пока нет средств борьбы с этими спутниками и нет смысла в протестах. А кроме того, это взаимная возможность, которую получает каждая сторона, пока нет договоренности относительно суверенности в космосе. Видимо, юридически ее и нельзя обосновать, а практически ее нельзя осуществить. Сейчас посылка разведывательных спутников никого не затрагивает, а если и затрагивает, то они вынуждены мириться.