Загадки небесного замка

В раннее предрассветное утро темное небо стало окрашиваться в розовый цвет, словно его осветили чем-то ярким. Но свечение возникло не с той стороны, откуда должно было появиться солнце, а совсем с другой стороны. Земля еще спала, когда на холмы опускалось сотканное из золотых лучей непонятной формы пушистое облако. Облако легло на вершину одного из семи холмов и превратилось в небесный замок.

Никто из жителей ближайших и дальних селений не знал, как возникло сияющее днем и ночью необычное сооружение. Даже вездесущая ворона Карлуша и ее приятель старый ворон Каркун ни разу не пролетали над удивительным замком. Цветное покрывало окутывало строение, и всякое стремление когда-либо увидеть его ни к чему не приводило. Неведомая сила гасила желание подойти поближе. Но если кто и приближался, небесный замок сразу превращался в темную синеву, похожую на грозовую тучу.

Райн, Эмми и бабушка Рау

 В небольшой деревушке, где домики отделены друг от друга садами и огородами, жили брат и сестра. Мальчика звали Райн, девочку - Эмми. Жили они с бабушкой - премилой старушкой, которую все называли матушкой Рау. Иногда вечерами матушка Рау, дети ее называли бабушкой Рау, рассказывала разные истории: о цветах, птицах, о том, что случается в мире, даже о двух воронах, которые живут на крыше сарая. Придумывала она или нет свои рассказы, дети не знали. Знали они только, что у них нет родителей, а матушка Рау - бабушка Рау - не совсем родная им бабушка. Расспросы о том, кто они и откуда, как и о том, кто ее родные, ни к чему не приводили. Всякий раз разговор об этом заканчивался тем, что старушка уходила в свою маленькую комнатку и закрывала дверь на ключ. Со временем об этом уже не спрашивали. К чему напрасные вопросы? Главное, все друг друга любили и помогали чем могли.

Матушка Рау занималась флористикой. Она, как и дети, выращивала цветы и делала удивительной красоты букеты, которые готовились на продажу. Дети относили их в город, где была небольшая цветочная лавочка, и букеты раскупались. А те цветы, которые оставались непроданными, высушивались, и матушка Рау превращала их во всевозможные причудливые картины и икебаны.

- Когда наступит зима, - говорила бабушка Рау, - а цветы в саду и в поле уснут, людям захочется видеть красивое. Цветочные фантазии будут их радовать.

В ивовых корзиночках, мастерски сплетенных Райном, или на обтянутых тканью дощечках возникали изящные композиции из цветов.

Корзиночки бабушка Рау и Эмми украшали всевозможными высушенными травинками, веточками, корешками. Для их сбора дети отправлялись в лес, в поле, к ближайшему озеру, по берегам которого росло много молодых ив.

Но случались такие дни, когда бабушка Рау одна ранним утром с корзинкой цветов уходила из дома. Возвращалась назад всегда расстроенная и печальная. А как-то вернулась домой поздним вечером не только опечаленная, но и загадочная. Ничего не сказала детям, закрылась в своей маленькой комнатке изнутри на ключ.

Время в трудах и заботах пролетало быстро. Однажды, взяв большие бельевые корзины, Райн и Эмми собрались за полевыми цветами.

- Далеко не ходите, - напутствовала их бабушка Рау, - мир большой и всякий. И к дальним холмам не надо. Нельзя туда!

- Почему? Почему ты все время повторяешь: нельзя, нельзя? Люди говорят, там очень большое цветочное поле. Цветы на нем растут необычные. А еще говорят, что там много лет в зарослях стоит необыкновенный замок! - наперебой заговорили Райн и Эмми.

- То-то и оно, что все там необычное, - как-то странно взглянув на брата и сестру, вздохнула старушка. Замолчала, будто что-то вспоминая, ушла в свою маленькую комнатку и, чего она давно не делала, опять закрыла дверь изнутри на ключ.

- Люди о цветочном поле болтают разное! - продолжала разговор Эмми. - Плохие говорят плохое. Хорошие - хорошее. А мы что знаем? Что можем рассказать о нем?

- Не знаю, Эмми. Я же младше тебя на целых три года! Я думаю, надо просто сходить туда и все разузнать!

Ворона Карлуша и ее приятель старый ворон Каркун, сидевшие на краю крыши сарая, издали непонятные людям, но понятные им каркающие слова:

- Карр-кун! - прокаркала Карлуша

- Дарр! - ответил ворон.

- Это, кажется, то, чего мы ждали!

- Определенно то! - ответил старый ворон. - Определенно! Пора с этим разобраться.

- Так чего сидим? В путь! Карр!

Когда дети сошли с крыльца, Эмми обратилась к брату:

- А куда идти? Пусть я и старше тебя на три года, но не ведаю! Узнать бы у бабушки, так она закрылась в своей комнате. И, наверно, не разрешила бы!

- Следуйте за нами. Карр! - услышали они вдруг чей-то картавый надтреснутый возглас. - Мы покажем вам дорогу!

- Кто это? - стали спрашивать друг у друга брат и сестра. Но, кроме двух ворон, сидящих на краю сарая, никого поблизости не было. Не считая куриного цыпленка, клюющего крупу у крыльца.

- Это сказала ворона! Это она с нами разговаривает.

- Ты не ошибся, мальчик, - продолжала Карлуша. - Мы ваши соседи. Спасибо за угощения. Благодарствуем! А за добро чем надо платить, Карр-кун?

- Добром! - еще более картаво, еще более надтреснутым от долгого карканья голосом ответил старый ворон. - Мы здесь хоть и давно живем, но, к сожалению, не все знаем. Так в путь, милые дети? - сказав так, Каркун, а за ним и Карлуша сорвались с крыши и полетели в сторону семи холмов.

Цветочное поле

 Сколько прошло времени, как дети покинули свой дом, сказать трудно. Ясно было одно: утро ушло в историю жизни, а полуденное солнце стояло в зените. Огромное цветущее поле открылось неожиданно. Оно были большим, благоухало всевозможными цветочными эфирами, словно здесь разлили многочисленные флаконы с духами. Но оно удивило не только разными красками цветущих растений, но еще и тем, что цветы в поле разговаривали.

Цветы были необычными - крупными и яркими. Особенно поразили детей соцветия красного клевера.

- Надо обязательно заготовить этих цветов.

- Обязательно, обязательно! - неожиданно заговорил с Эмми клевер. - Настойка из моих бутончиков - прекрасное средство для очистки сосудов, и от кашля помогает.

- Мы тоже людям нужны! - воскликнула белая пуговица тысячелистника, - особенно матушке Рау. Эта старая мудрая женщина, волшебница, совсем о нас забыла! А раньше мы часто виделись.

- Волшебница? - удивился Райн. - А в чем ее волшебство? Мы что-то не замечали.

Но цветы, словно не слыша вопроса, продолжали начатый между собой разговор. Один только мятлик воскликнул:

- Не знаете? О! Вы еще узнаете! Вот спросите у красной гвоздики. А лучше у желтоглазой ромашки!

- Только не у лекарственной! Не у лекарственной! Она все путает, - подтвердил подорожник, кивая длинной палочкой с многочисленными семенами. - Или у белой звездчатки!

- Вот еще! - фыркнула красная гвоздика, не расслышав, о чем разговор. - Чем общаться с этой звездоносной, точнее, с мелкозвездной, вам лучше побеседовать с голубым колокольчиком. А я, пусть и без звезд, любой розе фору дам! Да я!.. Да я!..

- Что ты так раскраснелась, гвоздичка моя боевая? Я чертополох, мои цветы тоже на сиреневые звездочки смахивают, а семена маслице дают. Расторопшей меня величают! Масло мое все заживляет. Ну и что? Не кричу! Не шумлю! А твои отношения с белой звездчаткой, вот увидишь, умаслю!

Молодой репейник, возвышавшийся вместе с чертополохом на краю цветочного поля, взмахнув большими лопушиными листьями, тихо буркнул:

- И у нас есть цветы! Их в букеты тоже не берут. А жаль. Мы наверняка пригодились бы. Меня, репейника, лопухом величают. Но я не такой уж и лопух! Вот вцеплюсь в кудряшки этой девчонки, фиг оторвешь! Озорник я, но не злой.

Мои лопушиные листья, особенно с нижней стороны, мягкие, ласковые. От всех воспалительных хворей избавят! От ревматизма, болей в спине, в ногах. Правда, мальчик?

- Не знаю, - от неожиданного вопроса растерялся Райн. - У меня ноги не болят. Иногда, когда много бегаю, устают.

- А голова? - спросил лопух у Эмми.

- Эх! - молвила полынь. - Если вас всех слушать, то одной головы не хватит. Слишком много знаете, а еще больше болтаете, особенно когда ветер. Помолчите хоть минутку. Я вот что хочу сказать: все, что растет и живет, - не просто так. Все мы полезны и по-своему красивы!

- Верно, - отозвалась Эмми, прижимая к груди полевые цветы. - Ромашки, колокольчики, гвоздики, тысячелистник, клевер - прелесть. Нам с Райном этих цветов вполне достаточно. А еще у кромки леса, в корзинах, много разных веточек, сучков, корешков. Бабушка Рау будет довольна. Получатся такие красивые необычные картины - икебаны.

Разговаривая так с цветами и с Райном, Эмми запрокинула голову и посмотрела в небо. Над полем простиралось высокое нежно-голубое пространство. Белые кучевые, местами перистые облака были похожи на белоснежных лебедей. Распластав свои в удивительных пушинках крылья, небесные птицы медленно плыли по голубой глади.

- Райн! Ты взгляни на небо! Какое оно необычное, нежное! Какая красота! Мы ведь чаще смотрим под ноги, чем в небеса! Прижимая к себе полевые цветы, дети незаметно подошли к краю цветочного поля - и тут увидели необычные ворота. Серебряные створы походили на два сверкающих полумесяца. Воздушная арка над входом, словно небесная закатная полоса, стала наливаться пунцовым густым цветом. Возвышающийся над воротами огромный купол необычного сооружения наполнился неясным мерцающим свечением. Серебряные половинки ворот медленно поплыли в разные стороны. Перед удивленными детьми возник обширный двор прекрасного небесного творения.

Вороны, указавшие детям путь к семи холмам, все время летели следом. Когда ворота распахнулись, птицы пытались проскочить над головами ребят. Но мощная струя воздуха отбросила их с такой силой, что не только влететь, но и удержаться на месте не хватило сил. И ураган унес любопытную пару за пределы цветочного поля. Придя в себя, старый ворон спросил:

- Карр-луша, что произошло? Ты поняла или нет?

- Поняла, - тихо ответила Карлуша. - Все поняла! Как и то, что дети, наши соседи, или в западне, или в прекрасной клетке, или... - Карлуша умолкла. Помолчав, добавила: - А ты успел через раскрытые ворота разглядеть, что там внутри?

- Только самую малость, - вздохнул ворон, - красиво, но непонятно.

- И я толком не успела. Опять одни сплошные загадки, и никакой ясности. Видимо, придется снова ждать. - Проговорив это, вороны сели на крутую ветку большого дуба, росшего поблизости.

Ураган, унесший далеко в сторону птиц, детей не коснулся. Они стояли у широко распахнутых необычных ворот.

- Вот это да! - воскликнул Райн. - Наверно, это тот замок, о котором рассказывают люди.

- Наверно. Но почему он не открывался никому? И вдруг...

- Не знаю. И чего стоим? - мальчик смело шагнул вперед, увлекая за собой сестру. Пропустив детей, ворота неторопливо и бесшумно затворились.

- Добро пожаловать! Добро пожаловать! - словно размытое какими-то подголосками, катилось по замку эхо, затихая в его высоких сводчатых белоснежных колоннах.

Двор воздушного замка

 Тишина, окружившая детей со всех сторон, после говорливого цветочного поля была такой невероятной, что Эмми чуть слышно вымолвила:

- Так тихо, что можно оглохнуть.

- Верно, - шепотом подтвердил Райн, - тишина такая, что себя слышу.

Дворцовая площадь была застлана голубым ворсистым ковром. Орнамент по краям покрытия походил на буквы латинского, а, возможно, неизвестного детям небесного алфавита. Различные формулы и иероглифы причудливо располагались по всей поверхности ковра. Они то и дело сбегались и разбегались, словно сверкающие золотые мышки.

- Я не смею ступить на ковер, - опять еле слышно проговорила Эмми.

- И я, - так же тихо отозвался Райн. - Он такой чистый, а мы только что стояли на черной земле.

Но, глянув на свои ноги, дети с удивлением обнаружили на них изящные лакированные туфли. Вместо прежней одежды - блестящие сверкающие платья, украшенные изумрудными квадратиками и треугольничками.

- Что у тебя на голове? - со смехом спросил Райн сестру.

- А у тебя? - в свою очередь фыркнула Эмми. - Шапка! Какая смешная!

Головные уборы причудливой формы со множеством замысловатых рычажков и переключателей были действительно необычными. В небольших углублениях сверкали разной формы кристаллы.

- Что шапки! Смотри, все тут так здорово! - уже громче высказался Райн.

- Несомненно, - более сдержанно отозвалась Эмми. - Но нам, Райн, надо познакомиться с теми, кто все это создал. Долг вежливости - представиться. - И Эмми, взяв за руку брата, шагнула на ковер. Шагнула в неизвестность.

Музыка вселенной. Зал теней

 Огромный сверкающий зал встретил гостей прекрасной музыкой. Звучали мелодии Чайковского, Рахманинова, вальса Мендельсона, отрывки из Марша победителей, музыка Баха, Бетховена, Генделя, изредка прорывались могучие отрывки из реквиема Моцарта - Лакриоза. Звучала лучшая музыка вселенной. Под ее звуки по залу скользили танцующие пары. А какие на них были костюмы! Парики! Украшения! Пары, сделав круг возле гостей, рассыпались на блестящие искорки, а затем возникали вновь из осколков света. Танцоры уплывали, словно тени от прекрасных статуэток, возвращались вновь и вновь исчезали.

- Бесконечный танец теней, но красиво! - молвила Эмми. - Но что это? Откуда все это? Как все это понять?

По блестящим стенам, переливаясь всеми семью красками, - красной, оранжевой, желтой, зеленой, голубой, синей, фиолетовой - пробегали цветные радуги. Затем цветные полоски на одно мгновение сливались в одно целое, образуя дневной свет. Светомузыка дворцового зала так успокаивала и обволакивала, что не хотелось двигаться, покидать этот необычный музыкальный салон. Но стоять посреди зала с открытыми ртами было смешно. Поэтому Райн и Эмми направились к узорчатым дверям. По мере приближения высокие королевской красоты двери неспешно распахнулись, и дети оказались в другом зале. Но он был совершенно пустым.

Загадки небесного замка

 - Вот это да! - снова, но не так уж весело рассмеялся Райн, когда узорчатые высокие двери неслышно сомкнулись. - Вот это прием! Ни хозяев! Ни гостей! Ни служителей замка! Даже присесть не на что. А ведь мы с дороги очень устали и проголодались.

- Потерпи, Райн! Ведь должно что-нибудь произойти!

И, действительно, произошло. На темной поверхности пола возникли сначала изображения стола со стульями, а затем и диванов, кресел с мягкими сиденьями и спинками, обитые блестящими шелковыми тканями. Через мгновение все рисунки превратились в реальные вещи.

- Здорово! - снова воскликнул Райн. - Я никогда не видел такой необыкновенной мебели.

- И я не видела такого красивого стола! - И тут Эмми обнаружила себя сидящей на стуле с высокой полированной спинкой, украшенной вырезанными из дерева садовыми цветами. А Райна - лежащим на мягком атласном диване. Затем на гладкой поверхности стола стали появляться рисунки ваз с садовыми цветами и фруктами, графинов с разными соками, всевозможных обеденных приборов и салфеточек. Изображения постепенно, как бы нехотя, стали расти, оформляясь в реальное объемное видение.

- Чудеса! - снова высказался Райн.

- Похоже, что все это нам? Райн, за столом не сидят в головных уборах, - сестра, а за ней и брат сняли шапки и потянулись к вазе, чтобы взять по румяному яблоку. Но как только они дотронулись до плодов, все мгновенно исчезло. Исчезла и еда, и мебель. Сами же они оказались сидящими на полу пустого зала.

- А где мой стул? - удивилась Эмми. Стул появился. Но стоило только девочке дотронуться до него, как он исчез.

- Ну и шуточки! Но забавно! - засмеялась Эмми. - Давай, Райн, что-нибудь напридумываем! Я, например, хочу, чтобы ко мне пришла моя кошка Дуруся.

- А я хочу увидеть мышку Лушку, что живет в нашем подполе.

Не успели дети закончить излагать свои пожелания, как в зале появилась кошка Дуруся, бегающая за мышкой Лушкой. Но стоило только Эмми прикоснуться к пушистой шерстке своей любимицы, как кошка и мышка исчезли.

- Какой интересный, необычный этот замок, все кажется по-правдашнему, но все понарошку! - говоря так, взяв свою шапку, лежащую на полу, Райн подошел к двери, ведущей из зала, и толкнул ее. В одно мгновение исчезли и Райн, и дверь, до которой он дотронулся. А вместо нее появилась разрисованная радужными красками стена.

- Райн! - закричала Эмми, - не надо шутить! - девочка бегала вдоль цветной стены, искала дверь, звала брата: - Негодный мальчишка! Вернись! Где ты? Мы больше не играем! - В ответ была тишина, от которой закладывало уши.

- Что мне делать? - спросила неведомо кого испуганная девочка. - Я одна! Райна нет!

Но ей никто не ответил. Посидев некоторое время в абсолютной тишине, немного успокоившись, Эмми начала усиленно думать:

- Что в этом замке не понарошку? Ну, конечно! Как я могла забыть?! Наши полевые цветы: ромашки, колокольчики, гвоздики, тысячелистник, красный клевер! Мы положили их на край голубого ковра. Где теперь они?

На темной поверхности пола появились рисунки хрустальных и фарфоровых ваз, полевых цветов. Затем изображения превратились в реальное видение. Но стоило только Эмми дотронуться до лепестков, как вазы исчезли, а цветы, еще мокрые от воды, в которой они стояли секунду назад, лежали на полу у ног девочки.

- Это замечательно! - закричала от радости Эмми. - Живые существа! Хоть что-то живое!

- Мы не что-то! - гордо промолвила красная гвоздика. - Мы представители цветущего поля Земли! Но в вазе с водой нам было неплохо.

Цветы по-прежнему были свежими, еще более красивыми, благоухали и продолжали разговаривать.

- Удивительная хозяйка этого замка! - говорила белая ромашка. - Все время вертится возле зеркал, платья примеряет, украшенные цветами из сада. Петь не умеет, а мечтает о хоре девочек и мальчиков. И чтобы было много-много полевых цветов, как в нашем цветочном поле. Но их никто не приносит! Мы, кажется, первые. Я не говорю о садовых цветах. А как они попали сюда, ума не приложу!

- И принц с причудами! - высказалась красная гвоздика. - Ему еще бы научиться и тучи грозовые рисовать кроме цветочных картинок.

- А что делать? - вздохнула ромашка. - Хозяйка - принцесса небесная - приказала. Вот он и старается. И наших сборщиков цветов срисует, как нас срисовал. Уж точно. Вы заметили, этот принц в какой-то глазок, что на его широкой шляпе, часто смотрит.

- Заметили, заметили, - перебила ромашку гвоздика. - А когда принц собирается детей срисовывать?

- Да кто его знает! - мягко хлюпнул соцветиями красный клевер, так как в его венчиках осталось немного воды.

- А вот меня принц срисовать в точности не смог! В моих соцветиях слишком мелкие и сложные узоры. Большое количество восьмилепестковых цветочков. Поэтому мои цветочки на первый взгляд похожи на белые пуговки!

- И листочки у тебя, тысячелистник, мелкие. Ты не обижайся, это правда. А я на удивление получилась такой крупной, ярко-красной махровой гвоздикой! Просто загляденье. Показаться не стыдно. У принца бывают талантливые минуты - минуты вдохновения.

- Я тоже неплохо получился, - признался голубой колокольчик, - только тихий какой-то, словно в горе.

- А моя букашечка уселась у принца на кисточке! - весело захлопала лепестками белая ромашка. - Как принц испугался-то! Видимо, ничего подобного не встречал. Да где ему было видеть наших земных насекомых?! Они же с цветками в хоботке в ворота не влетают? Куда моя букашечка теперь уползла...

- Да у меня в пушистом венчике зарылась, - успокоил ромашку красный клевер. - Спит себе в луже, будто все это ее не касается. А вот мальчика и девочку, принесших нас сюда, возможно, здесь оставят.

- Все так, - вздохнула ромашка. - Наше цветочное поле - это реальность... А тут... нас срисовали. Увянем. Пока живые. Но стоит только дотронуться - и нет тебя... - И цветы, повздыхав, умолкли. Через некоторое время они продолжили свой разговор, но говорили так тихо, что Эмми почти ничего не услышала.

- Почему детей, как и нас, впустили в замок? Раньше ведь он никому не открывал свои серебряные створы? - еще тише спросил колокольчик.

- Вы разве не знаете, - уверенно, но так же тихо заговорил тысячелистник. - Ворота открываются всем, кто приносит цветы. Дети, не ведая об этом, подошли к замку с букетами. Даже эти две старые вороны, много лет летающие вокруг нашего цветочного поля, не догадывались взять в клюв хотя бы по одному цветочку! А ведь всё спрашивали: «Крак! Крак! Как влететь? Как разузнать?» - тысячелистник вдруг заговорил так громко, что Эмми расслышала последние слова: А их, этих ворон, все выталкивали силы!

- Какие еще силы? Зачем и как выталкивали? - не выдержала Эмми, услышав часть цветочного разговора. До этого она боялась произнести хоть одно слово. Ей надо было узнать то, что знают цветы о замке. Потому и молчала.

- Какая сила? Известно какая! - продолжал тысячелистник, - хозяйки в шляпке с огурцами на макушке. У нее и платье с помидорами и баклажанами по подолу.

- С какими еще огурцами? - удивилась Эмми. - Таких шляп не бывает!

- А такие, как у тебя, бывают? - снова заговорил тысячелистник.

Эмми знала, что в руке у нее шапка необычной формы, но как-то из-за смены событий подзабыла. Эмми водрузила необычное творение шляпочных мастеров себе на голову.

- Вот что, - сказала девочка цветам, - вам нужна вода, чтобы не увянуть. Видно, мы все не скоро покинем этот замок. Хотя вы сказали, что мы здесь, возможно, останемся. А вы, случайно, не знаете, где хранятся вазы и где взять воду?

Тут снова появились вазы с водой. Эмми поставила букеты в воду. Из соцветия красного клевера поспешно выползла любимая букашечка белой ромашки. Сладко потянувшись, быстро отползла от нарисованного сосуда и уселась на шапке, которую Эмми, сняв с головы, держала в руках. Девочка стала внимательно рассматривать головной убор. Многочисленные замысловатые рычажки и переключатели, небольшие углубления с прозрачными кристаллами украшали его.

- А ты покрути рычажки-то! - сказала букашечка, повертев вокруг своей маленькой головки тоненькими усиками. Затем добавила: - Наши цветочки уже меньше благоухают. Значит, вянут...

- Вянут, - согласилась с букашечкой Эмми, не удивляясь тому, что и букашка разговаривает. - А я чего жду? - спохватилась Эмми. - Шляпку с огурцами и баклажанами. - И Эмми крутанула красный рычажок так сильно, что один из кристаллов вспыхнул и сгорел. На его месте возникло свечение, похожее на луч дневного света. Затем образовалось небольшое круглое окошечко, подобное хорошему дверному глазку. В него Эмми и заглянула.

Что увидел Райн, оставшись один

 Толкнув дверь и исчезнув вместе с ней, Райн совсем не почувствовал своего перемещения. Он только был удивлен тем, что находится в небольшой, довольно-таки темной комнате. И еще тем, что нет рядом сестры.

- Что случилось? - подумал Райн. - Где Эмми?

Не теряя времени, он стал осматривать помещение. В одном месте на полу обнаружил отверстие, наспех заколоченное тонкими досочками. Оторвав их, мальчик оказался в необычной комнате. Комната была узкой и длинной, сплошь заставленная многоярусными кроватками. На кроватях лежали и сидели дети разных возрастов: от бесформенных, еще молчаливых полумладенцев до способных что-то лепетать. Один из малышей беззвучно открывал рот и глядел на вошедшего круглыми небесно-голубыми глазами. Увидев Райна, дети разом заговорили. Только о чем, невозможно было понять. Один сплошной детский лепет.

- Вы чьи? - спросил Райн. - И где ваши мамы?

Дети, словно по команде, замолчали. Они, видимо, не понимали вопроса. Только один, самый старший из них, сказал:

- Они не знают, что такое мама. Но моя мама завернула меня в тряпку, выбросила в контейнер - ящик с мусором. И я умер. Мы все - мрачная картина этого замка. Мы живем только в воспоминаниях. Положи к моим ногам два колокольчика, пожалуйста...

- Пойдемте со мной! Пойдемте! - закричал Райн. - Я отведу вас к нашей бабушке Рау. Она что-нибудь придумает! - Райн, уронив с головы шапку, схватил малыша за руку. Мгновение - и все исчезло. Комната опустела. Ни многоярусных кроваток, ни детского лепета. Тишина, от которой можно оглохнуть, сойти с ума, наполнила мрачное помещение. Только два голубых нежных колокольчика лежали на сером полу комнаты. А чуть дальше - необычный головной убор Райна.

- Что это было? Почему так? - закричал Райн. - Эмми, где ты? Мне страшно!

Схватив шапку, Райн выбежал из комнаты. Он мчался какими-то коридорами, попадал в тупики, снова бежал, пока не оказался в еще более странном зале.

Зловещие тени скользили по стенам, метались отблески огня от костров без запаха дыма. Слышались бряцание оружия, одинокие выстрелы, автоматические очереди, победные крики воинов, свист пуль и снарядов, вой падающих бомб и грохот разрывов. И вдруг в наступившей тишине стали возникать холмы и холмики с крестами и без крестов, с надписями и без надписей. Курганы и маленькие могилки.

- Зал памяти воинам? - удивленно тихо вымолвил Райн. - Надо положить цветы. Но где взять гвоздики? Они остались там, у серебряных ворот замка, на голубом ковре. К великому удивлению Райна, цветы появились и легли на мраморные плиты. Райн хотел провести рукой по надписям, но подумал: - Могут исчезнуть. Мне бы сейчас кусочек черного ржаного хлеба военного времени, о котором рассказывала бабушка Рау. Помянуть бы павших! А еще бы солдатскую кружку козьего молока от бабушкиной козы.

Появился и хлеб, и солдатская кружка, полная молока. Но все было призрачно. Покидая необычный зал памяти солдат всех времен, Райн не оглядывался. Хотел верить, что все не исчезнет. А вслед звучала музыка из реквиема Моцарта - Лакриоза.

- Я хочу вернуться в тот зал, где танцуют пусть тени, но тени людей! - воскликнул Райн.

На гладкой стене распахнулись высокие, похожие на королевские узорчатые двери. И Райн увидел Эмми.

- Эмми! - закричал мальчик и подбежал к сестре. Но как только он коснулся ее прелестного платья, Эмми исчезла.

- Что это за фокусы? - сначала закричал, потом от бессилия заплакал Райн. Он был храбрым, сильным, умным, но еще маленьким мальчиком. А прекрасная музыка вселенной все звучала и звучала. Призрачные пары продолжали свой бесконечный танец теней прошедших времен.

Мастерская небесного принца

 - Как же мне найти сестру? Куда пойти? - думал Райн, глядя на танцующие пары.

Неожиданно из боковой, мало заметной дверцы показалась узкая, как тонкий стебелек, высокая прозрачная фигура. Незнакомец поманил Райна длинным, словно школьная указка, пальцем. Не понимая, что происходит, Райн пошел за ним. И оказался в большой мастерской, уставленной мольбертами, широкими вазами с кистями и красками, с подставками для статуэток. Тонкий длинный незнакомец жестом указал Райну на высокий помост, взял кисть и стал рисовать. И тут Райн увидел свое изображение. Оно появилось на противоположной стороне мастерской. Художник взял предмет, похожий на огурец, и провел вокруг изображения Райна овал, потом по блестящей пустой стене. И вновь, к великому удивлению, Райн увидел себя не в одном экземпляре, а в бесконечном количестве. Все мальчики были как две капли воды похожи друг на друга и на Райна. Увидев это, Райн неожиданно для себя вдруг рассердился, соскочил с постамента, на котором сидел, подбежал к незнакомцу и швырнул в него шапкой. Как только шапка коснулась художника, тот исчез. Вместе с ним исчезли и все изображения мальчиков на стене.

- Хор мальчиков, - засмеялся Райн. - Певческое поле воздушного замка. Но я же не певец? Хотя хожу в музыкальную школу. Если бы они об этом знали, то... А кто они? И зачем они рисуют меня в таком количестве? И куда подевался этот длинный? Как мне надоел этот необычный дворец со всеми непонятными делами. И чего им надо от нас? Хочу найти Эмми! Хочу домой к бабушке Рау. У нас совсем другая жизнь. Слышите? Вы все черное рисуете, а у нас много светлого! - прокричав так неизвестно для кого, Райн стал про себя думать:

- Сначала надо выйти к воротам. Но как? Шапка, пожалуй, пригодится, - и надел головной убор. Он не говорил вслух, но его желание тут же исполнилось. Райн оказался на голубом ковре перед закрытыми воротами замка.

Костюмерная небесной принцессы

 Взглянув в круглый глазок, Эмми увидела необычной красоты светлый зал, по стенам которого были развешаны разного цвета платья: голубые, розовые, сиреневые, красные, оранжевые, зеленые, фиолетовые. Были платья и темные, и даже черные. Если бы Эмми стала рассказывать кому-либо о них, ей бы не удалось передать словами всех оттенков тканей, из которых были сшиты одежды. Но что поражало, так это украшения из живых цветов. На одних платьях красовались розы, ландыши, георгины, хризантемы, нарциссы. На других - садовые незабудки, астры, цветки календулы, всевозможные махровые маки и даже соцветья подсолнечника. Нижнее белье, разложенное по спинкам кресел, также было украшено цветами. Возле платьев стояли лакированные и замшевые туфли разного цвета. Эмми смотрела и не могла наглядеться. Ей захотелось войти в необычный зал-костюмерную и примерить хотя бы одно из платьев. И тут произошло невероятное: что-то черное закрыло глазок, через который смотрела Эмми. Дверь исчезла, и девочка оказалась по другую сторону стены. Длинная тень, одетая в черное платье, появилась из-за кресла. Большая широкополая шляпа закрывала лицо незнакомки. На шляпе действительно были предметы, похожие на огурцы, а подол черного звездного одеяния украшали изображения, очень напоминающие помидоры и баклажаны.

- Небесная принцесса! - взволнованно подумала Эмми. - Вот ты какая!

С молчаливого согласия хозяйки замка Эмми села на высокий постамент. На нее направленно смотрели зрачки овощей, находящиеся на шляпке и на платье принцессы. Перед глазами поплыли круги, квадраты, прямоугольники. Затем в комнату влетел цветной комок, превратившись в длинного художника. Что произошло дальше, Эмми никогда потом не могла вспомнить. Когда же она открыла глаза, то ни хозяйки - небесной принцессы, ни ее платьев, как и художника, в помещении не было. Но на стене зала появились изображения девочек, как две капли похожих друг на друга и на Эмми. Через мгновение близняшки превратились, как и все ранее, в реальное видение. На девочках были платья из необычной костюмерной: разные, яркие, прекрасные платья, украшенные садовыми цветами. Эмми коснулась нежного шелка, лепестков роз и других украшений на платьях девочек, но ничего не исчезло. Потом на другом краю возвышения, похожего на театральную сцену, появились сначала изображения, затем много-много мальчиков. Они так же точно копировали Райна и друг друга. Все были одеты в строгие черные костюмы, только вместо пуговиц на белоснежных рубашках - изящные цветочки-пуговки. Ни галстуков, ни театральных бабочек. На головах детей возвышались, как у Эмми и Райна, замысловатые головные уборы. А вокруг простиралось цветочное поле. Цветы были даже на стенах и на потолке зала. Но они были более крупными, чем обычные полевые. Зазвучала приятная тихая небесная музыка. Девочки запели, а точнее, распевно задекламировали:

- Туман по травам мягким плыл, вздыхало озеро лесное, / Травы дурманный дух бродил и усыплял вокруг земное...

- Играла ночь. Затихло все во власти музыки печальной, - подхватил высокими голосами хор мальчиков. - Заря в небесное окно пришла нежданно гостьей дальней.

Эмми подошла к одному из певцов, коснулась черного костюма. Хор продолжал звучать:

- Ночь встрепенулась, замерла, замолкла музыка ночная...

И неожиданно хор продолжил пение, напоминающее высокий, тихо звучащий свист.

- Что вы так грустно поете? А теперь и на непонятном языке! - удивилась Эмми. - Хоть и похожи на меня и Райна, но, видимо, другие. - И Эмми запела веселую песенку. Как только зазвучала жизнерадостная мелодия, все вокруг преобразилось. Было похоже, что стены зала растворились в огромном цветущем поле. Гвоздик, ромашек, колокольчиков, ярких тюльпанов, синих васильков, желтых одуванчиков делалось все больше и больше. Крупные сиреневатые граммофончики вьюнков обвивали стебли трав и хлебных колосьев. Платье Эмми стало украшаться яркими в перламутровых росинках полевыми цветами. Все танцевало и пело. А над всем этим великолепием жужжала любимая букашечка белой ромашки. От солнечных лучей ее прозрачные крылышки переливались цветными радугами. Эмми продолжала танцевать и петь:

- Цветы весь луг усыпали, жужжит над клевером шмель. / Так пахнет душистой липою, так пахнет смолою ель. / А небо такое синее, а солнце такое яркое...

Она пела и танцевала. Была увлечена и не заметила длинной тени небесной принцессы. Хозяйка воздушного замка смотрела на происходящее через полупрозрачную пелену. А предметы на шляпе, напоминающие огурцы, и помидоры с баклажанами по подолу платья делали свое дело. Их сверкающие зрачки-кристаллы записывали в неведомую книгу все, что происходило с участием девочки. Сбросив с головы мешавшую танцевать шапку, Эмми стала подбегать и дотрагиваться до хористов. Мальчики и девочки в прекрасных костюмах и головных уборах исчезали. А на полу на возвышенности, напоминающей театральную сцену, оставались лежать лишь увядшие садовые цветы да маленькие изящные цветочки-пуговки тысячелистника с белых рубашек маленьких певцов. Настоящего Райна среди них не было.

- Что произошло? - задала себе вопрос Эмми. - Нас, значит, как говорили цветы, срисовали? Но почему срисованные изображения то исчезают, то нет? Как же я не догадалась? - вдруг удивилась своему открытию Эмми. - Все дело в этом головном уборе. Если он на голове, все, что нарисовано, не исчезает. Если нет шапки, то все при прикосновении пропадает. Остается лишь натуральное - существующие вещи, цветы, люди. На шапке есть рычажки и переключатели. Я нечаянно сожгла один и потому увидела то, что хозяйка - небесная принцесса с помощью художника-принца срисовала для себя. Значит, надо изучать шапку снова! - Решив так, Эмми стала рассматривать ее более тщательно.

Новая встреча и что случилось потом

 Решив, что шапка обладает волшебными свойствами, Эмми стала крутить один из рычажков с голубыми крапинками на остренькой ручке. И опять случилось то же самое! Рычажок сломался. Но вместо окошечка, похожего на дверной глазок, раздвинулась стена и открылась панорама. Словно это была живая картина: ярко светило солнце. Облака белыми глыбами висели над большой площадью, где скопилось много народа. Мужчины, женщины и дети куда-то спешили. Только одна дама в цветном платье будто не торопилась.

- Успеем, - говорила она молодой паре, держащей на руках девочку и совсем крошечного мальчика. - Не надо спешить! - Но ее не слушали.

Вдруг неведомо откуда налетевший черный ветер заполнил живую картину мраком, среди которого видны были лишь лица детей и женщины в цветном платье. Все остальное погрузилось в сплошную тьму.

Эмми почувствовала и услышала, что кто-то резко, словно это были металлические жалюзи, задвинул стену. Узкая длинная тень в черном звездном платье, пролетев над Эмми, провела почти невидимой рукой над головным убором девочки. От всего случившегося Эмми не могла прийти в себя.

- Что это было? Кто эти мальчики и девочки? И женщина в цветном платье? Наверное, с ними случилась какая-то беда? Я вижу, а помочь не могу! Какой чудной этот воздушный замок! Все здесь такое непонятное, будто я сплю, а не существую. Эмми пыталась повернуть другой, не сломанный рычажок. Но он не поддавался. Не двигались и третий, и четвертый. Не работали и переключатели. Один лишь многоцветный кристалл смотрел очень выразительно из квадратного углубления. И, как показалось Эмми, издавал непонятные звуки. Звуки походили не то на плач, не то на смех, а, возможно, и на тихие вздохи.

- Что за дела! - рассердилась девочка. - Все такое странное! И все так меняется. Райн еще куда-то подевался. Где теперь ваза с нашими полевыми цветами? А еще найти бы краски и кисти. Когда-то я ходила в кружок рисования. Я тоже бы их срисовала.

Тут появились и кисти, и необыкновенные краски, и луговые цветы в вазах.

- Попробую изобразить, например, тебя, красная гвоздика, - обратилась девочка к цветку, стоящему в вазе.

- Но меня уже нет, - вздохнула гвоздика. - Мы остались там, возле воинов, у могил и обелисков.

- У каких могил, у каких обелисков? - не поняла Эмми.

- Да у тех, где стоял Райн. Он и положил нас на мраморную плиту. И колокольчиков нет. Они остались с детьми.

- А где тысячелистник и белые ромашки?

- Тысячелистник на рубашках - вместо пуговиц. Одна только белая ромашка жива, но и она вянет.

- А в вазе вы такие свежие!..

- То в изображениях. Я, хотя и боевая красная гвоздика, ничем не могу тебе помочь, кроме совета. Нарисуй солнце. Оно похоже на меня и на ромашку: такое же круглое, яркое.

И Эмми, взяв в руки кисть, используя удивительные краски, принялась за дело.

Через некоторое время на стене засияло золотое солнце. Яркие лучи осветили потемневшее от времени помещение, наполнили замок слепящим золотым солнечным светом.

- А если я сниму шапку, - спросила Эмми, - все исчезнет?

- Свет не уничтожить! Свет - это не изображение, а реальность, - ответила гвоздика. - Пусть ромашка проверит: дотронется, желтоглазая, до солнца хоть одним лепестком.

- А я не сгорю? - усомнилась нежная робкая ромашка. - Я и так почти увяла.

- Один лепесток - еще не весь цветок, - печально улыбнулась красная гвоздика. - Не трусь!

Эмми сняла шапку, чтобы убедиться, что солнце светит. Солнце не исчезло. Но вазы с цветами не было. Лишь одна полуувядшая белая многолепестковая ромашка была в руке у девочки.

Эмми вновь была встревожена. Одни цветы исчезли, другие увяли. Нет ничего, кроме этой полуживой ромашки. Где Райн, неизвестно. Как вернуться домой, тем более, без брата, Эмми не представляла. Связь с замком только через сломанный аппарат - головной убор. Да какая там связь? И что думает хозяйка - небесная принцесса и художник-принц? Позвать матушку Рау? Ведь появились же кошка Дуруся и мышка Лушка? Но это лишь их изображения. Нет. Одно остается: надо попытаться вернуться к воротам, через которые вошли в замок. Может быть, и Райн догадался это сделать?

Как только Эмми подумала о воротах, она оказалась на голубом ковре, застилавшем двор перед замком. На ковре был тот же орнамент, похожий на буквы небесного алфавита. Только не было сверкающих золотых мышек, шмыгавших ранее между крупными ворсинками цветного покрытия. Возле колонны замка сидел Райн.

- Эмми! - закричал Райн, увидев сестру. - Я тоже оказался здесь!

- Райн! - кинулась к брату сестра. - Сними шапку!

- Зачем?

- Я боюсь, что ты исчезнешь!

- И я!

Но боязнь снова потерять друг друга не помешала им обняться. Они даже забыли про свои головные уборы. Но, к удивлению, ничего не произошло. Перед детьми возникли серебряные ворота, створы которых были похожи на два сверкающих полумесяца.

- Если дотронуться до них, они исчезнут! - сказала Эмми. - Как и всё в этом замке. Ты касайся ворот, я стены. Давай! Раз, два... - Но ни стена, ни ворота вопреки, казалось бы, проверенному опыту не исчезли. Мало того, вместо ворот возникла сплошная уходящая в небо голубая ограда.

- Ну и дела! Снова проблемы! - вздохнул Райн. - Одно хорошо: мы вместе. И когда все это кончится?

- Я думаю, все дело в этих головных уборах! - продолжала Эмми. - Их снова включили и переключили на новую программу. Ну их! - И дети швырнули шапки на голубой ковер, выстилавший двор. Шапки исчезли.

Неожиданно откуда-то вырвался солнечный луч и осветил брата с сестрой. Блестящая одежда ребят, украшенная изумрудными квадратиками и треугольничками, заискрилась так, будто на них были не геометрические фигурки, а зажженные бенгальские огненные образования.

- Эмми! - закричал Райн. - Ты вся светишься!

- А ты, Райн, горишь! Тебе не больно?

- Совсем нет! Смотри, Эмми! На белых колоннах от наших искр появились ступени! Может быть, это дорога из замка в цветочное поле?

Не раздумывая, увлекая за собой сестру, Райн смело шагнул на движущуюся ступенчатую дорожу, стремительно понесшую их под свод замка. Через мгновение ребята оказались в пространстве, наполненном плотным молочным туманом. Туман постепенно таял, обнажая полуовальные, похожие на столы поверхности, на которых мягко светились разноцветные кнопки разной формы, непонятные буквы, значки. Пунктирные дорожки, пересекая друг друга, скользили по невидимым стенам и прозрачному куполу. Над воздушным замком мигали далекие звезды Вселенной.

- Мы среди приборов! - удивилась Эмми. - Да это небесная карта! Смотри, Райн, картина! На ней наше селение. Но оно совсем другое: большие высокие дома и парки! А что стало с нашей оранжереей, цветочным полем?

- Все зависит от вас. И только от вас. Может быть, вы желаете покинуть земную планету и улететь с нами? - глухое звуковое эхо, похожее на дальние раскаты затихающей грозы, наполнило зал.

- А как же бабушка Рау? - растерянно проговорила Эмми. - Мы так не можем.

- Конечно, не можем! Мы земные! - решительно высказался Райн. - А почему вы сами не покинули замок и не познакомились с нашей планетой?

В ответ возникла оглушительная тишина. Густой молочный туман снова заполнил все пространство. А когда растаял, на Эмми и Райне была прежняя одежда и обувь.

- Райн, мы в цветочном поле! Море цветов вокруг нас! Они, как и раньше, перешептываются между собой - разговаривают.

Дети оглянулись, чтобы посмотреть, что стало с замком. В вечерних лучах заходящего солнца сотканное из золотых лучей непонятной формы пушистое облако, оторвавшись от вершины одного из семи холмов, плыло в вышину, оставляя за собой прозрачное изображение. Голубая арка над серебряными воротами, похожая на два полумесяца, светилась и сверкала.

- Скоро наступит ночь! - молвила Эмми, пытаясь оторвать свой взгляд от неба. - Надо возвращаться.

Подхватив бельевые корзины, что стояли у кромки леса, дети заспешили туда, где ждала их добрая старушка.

Вездесущая ворона Карлуша и ее приятель старый ворон Каркун, сидевшие на крутой ветке дуба, росшего возле цветочного поля, громко каркали, провожая взглядом необыкновенное сооружение.

- Я же говорила, - каркала Карлуша, - это пустое набитое воздухом облако, в котором толком ничего нет.

- Я не вполне с тобой согласен, - отвечал старый ворон Каркун. - Это не совсем обычное облако. Я же кое-что видел, но мне также непонятно, откуда оно взялось и почему мы, вороны, не смогли на него смотреть сверху.

- И почему дети попали в этот воздушный замок, а мы нет? - отвечала Карлуша.

- И вообще, что делали там Райн и Эмми?

- Мы также до сих пор не знаем, кем приходится им бабушка Рау.

Каркая так, они следовали за детьми, пока не оказались на крыше своего сарая. Цыпленка во дворе не было. Как все куры, он уже спал.

Возвращение. И что произошло с бабушкой Рау

 На крыльце Райна и Эмми поджидала бабушка Рау. Ее настороженное вопросительное выражение лица было почти незнакомым. И, наверно, если бы не одежда и прическа из седых пышных буклей, ребята бы подумали, что это совсем другая женщина.

- Где вы были так долго? И почему без цветов? А в корзинках только сучки, корешки и веточки? - строго спросила бабушка Рау.

- Да вот... - начал было оправдываться Райн.

Но Эмми его остановила и тихо произнесла:

- С нами произошло что-то необычное. Мы были в том замке.

- Вот оно что, - сказав так, старушка стала похожа на прежнюю бабушку Рау. - Заходите, милые, в дом. Вас ждут и обед, и ужин.

После того как дети вкусно поели и немного отдохнули, они рассказали все, что с ними произошло. Бабушка Рау, сидя в своем старом кресле, долго молчала. Потом поднялась и ушла в свою маленькую комнатку, не закрыв за собой дверь. Через несколько минут она вернулась, держа в руках изящную, украшенную перламутром шкатулку.

- Садитесь поудобнее. И слушайте мою историю. Пора рассказать. Вам, наверное, запомнился тот день, когда я рано утром вышла из дома с большой корзиной, наполненной садовыми цветами. Меня долго не было. Почти до самой ночи. И вы были этим очень обеспокоены.

- Верно, - молвила Эмми. - Я хорошо помню тот день. Ты и раньше уходила с букетами, ничего нам не говоря. Но всегда возвращалась к обеду.

- Вот тогда, - продолжала свое повествование старушка, - и случилось это. Я пошла не по той дороге, как обычно, а по незнакомой тропинке. Хотела сократить путь.

- А куда? - спросил Райн.

Но бабушка, будто не слыша его вопроса, продолжала свой рассказ:

- Тогда-то я и увидела цветочное поле. Я слушала, как разговаривает ветер и как цветы отвечают ему. Я чувствовала сотни ароматов необозримого поля. Потом я оказалась возле ворот с голубой аркой. Ворота были покрыты вьющимися растениями, зарослями переплетенных между собой стеблей вьюнков и пахучего хмеля. Я приблизилась. Мрачные замшелые створы ворот, похожие на два полумесяца, неторопливо отползли в стороны. Я шагнула во двор.

- Он был голубой? Ты увидела ворсистый ковер, покрытый разными кружочками и штрихами? - снова не выдержал Райн. - Ты это видела?

- Нет, мальчик. Двор не был голубым. Он был серым, похожим на предрассветный туман, хотя солнце уже взошло. И никакие золотые мышки, о которых вы рассказывали, не шмыгали между голубых ворсинок небесного покрытия. Их не было. Как и самого ковра. Обычный мрачный двор средневекового замка, о каких повествуют старинные сказки.

- А что было после? - не выдержала и Эмми. - Тебя пригласили? Ты слышала слова: «Добро пожаловать»?

- Слышала, потому и вошла, держа в руках корзину с прекрасными садовыми цветами.

- А почему ты их несла? Ведь в поле много всяких крупных красивых цветов! - изумился Райн.

- Но я же не знала, что тропа приведет меня к такому цветочному полю. Цветы же я несла, как и раньше это делала, чтобы положить на то место, где в автокатастрофе погибли мои родные. - Сказав это, бабушка Рау вдруг замолчала.

Дети тоже молчали, понимая, что старушка вспомнила что-то очень печальное, что от этих воспоминаний ей стало больно. Через несколько минут бабушка Рау продолжила свой рассказ:

- Из того, что вы мне поведали, я теперь поняла, почему отворились ворота и меня впустили в замок. Я несла корзину, полную цветов. В замке я оказалась в огромном пустом помещении. Стены и высокие потолки были как бы сотканы из обрывков кучевых и перистых облаков, мрачных туч и сереньких тучек. Посреди зала находилось округлое возвышение.

- А платье на тебе и обувь не стали другими? - опять не выдержал Райн.

- Нет, все было обычным, - ответила старушка.

- А на твоей голове не появилась причудливая шапка, о которой мы рассказывали? - спросила Эмми.

- Нет. Шапки не было. Но с моей головой что-то произошло. Не торопите меня. Не все сразу.

Над круглым возвышением, на котором я оказалась, с потолка опустился большой широкий красивый абажур. Он был розовым, с блестящими золотыми кисточками по краю и сверкал, сверкал. По абажуру пробегали цветные искорки с разными оттенками. Затем зал стал наполняться ароматами нашей оранжереи. А садовые цветы, покинув плетеную бельевую корзину, закружились вокруг меня, затанцевали.

- А о чем ты в это время думала? - тихо спросила Эмми.

- Я думала, как прекрасен мир! Наш цветущий сад! Наши замечательные огороды, где растут огурцы, помидоры, баклажаны и другие овощи. Я думала о детях, об их увлечениях, о музыкальных занятиях в школе. Я мечтала видеть огромный певческий хор из ребят, поющих среди цветущих растений. Детство должно быть радостным и красивым! Но что интересно, - продолжала бабушка Рау, - среди танцующих роз, хризантем, пионов и других садовых цветов я увидела длинную тень в широкополой шляпе, закрывающей лицо незнакомки.

- Так это была принцесса небесная! Это она! - воскликнула Эмми.

- Вот откуда на шляпе у нее огурцы! - закричал Райн. - А на подоле платья - помидоры и баклажаны! Она и садовые цветы, что ты принесла, срисовала с художником и пришила к нарядам! Ты вспоминала, представляла, а они срисовывали! Но как?

- И делают они это без всяких кисточек! - взволнованно проговорила Эмми. - А что было потом?

- Что было? Да почти ничего! Я вновь погрузилась в воспоминания. И по мере того, как предавалась им, мне казалось, что я перемещаюсь по замку. Танцующие цветы почему-то стали воскрешать в памяти балы в старинных залах, о которых читала в книгах. В голове звучали разные мелодии. Было время, когда я со своей матушкой и сестрами ходила на концерты, слушала прекрасную музыку. Потом вдруг вспомнились войны на нашей земле, неродившиеся дети, сироты, мои переживания. Порой мне казалось, что кто-то задает вопросы, а я мысленно на них отвечаю. Мало того, при разных воспоминаниях менялось освещение залов, их убранство. При грустных - все делалось голубым, холодным, а порой серо-черным. Звучала мрачная музыка. И даже вдруг замолкали невидимые музыканты. Радостные воспоминания рождали прекрасную музыку, цветные видения. Мои садовые цветы, оказавшись в прозрачных хрустальных вазах, были настолько хороши и так благоухали, что длинная тень незнакомки в широкополой шляпе на время куда-то исчезла. Видимо, яркость цветов и их аромат заставляли ее это делать. А затем появился этот, как вы его назвали, принц-художник.

- Вот-вот! - опять высказался Райн. - Он все и срисовал. Садовые цветы, музыку Земли, бабушкины воспоминания. Мы все это видели в замке! И слышали. А хор мальчиков и девочек, о которых мечтала хозяйка замка - принцесса небесная, срисовали уже с нас.

- Почему, Райн, ты такой сердитый и злой? Не надо так переживать. То, что с вами случилось, да и со мной, это сказочно-удивительно! Не каждому дано такое прочувствовать!

- А как же мрачные картины замка? - снова заговорил Райн.

- Наверно, они хотели знать о нас все, - продолжала бабушка. - Они украсили свой серый замок земной красотой! Я его видела невзрачным. Вы - более ярким. А после вас он стал еще светлее. Мои воспоминания - вроде исторической Книги памяти. Я ее и пишу, закрываясь в своей комнатушке.

- Теперь улетели в космос. Там всё будут показывать... - заворчал Райн.

- Только не меня! - сказала любимая букашечка белой ромашки, выползая из кармана мальчика. Но ее никто не услышал.

- Видимо, видимо, так... - задумчиво повторяла бабушка Рау. - Завтра договорим.

Эмми и Райн, взволнованные рассказом матушки, но почему-то не обратившие внимания на слова о книге, утомленные событиями дня, все меньше и меньше задавали вопросов. Веки тяжелели, слипались. Сквозь сон они не услышали фраз, произнесенных бабушкой:

- Планетой интересуются... Нашей Землей... Возможно, они выглядят не такими, как мы их увидели. Возможно, они по-другому думают, чем мы. Но намерения у них явно дружеские. Вернее, исследовательские, точнее, познавательные...

Последние события

 Ворона Карлуша и ее приятель старый ворон Каркун, сидя возле форточки, прослушали все, о чем говорили в доме. Потом долго обсуждали услышанное.

- Хватит каркать! - кудахтнула во сне клуша, сидевшая в гнезде с цыплятами. - Летели бы в лес, там бы и кукарекали!

Вороны чуть помолчали, потом, ответив дружным криком, уселись на конек крыши соседнего дома. Вороны продолжали разговаривать на своем картавом вороньем языке:

- Карлуша, ты помнишь матушку Рау более молодой?

- Ну и что? - ответил старый ворон Каркун.

- А тех двух малышей, что привела в дом?

- Что-то припоминаю.

- А откуда она их привела? - продолжала ворона. - Наверно, из той аварии, что случилась на дальней дороге.

- Возможно, возможно, - ответил Каркун.

- Вот то-то и оно. Нам надо не пропустить хотя бы пение вторых петухов. Может быть, удастся заглянуть в шкатулку, которую принесла старушка из своей комнаты. Шкатулку она поставила на стол. О ней ведь и речи не было?

Раннее утро выдалось пасмурным. Туманный воздух не покидал двора. Все еще спали. Только неугомонный цыпленок вылез из-под теплого крыла мамочки-курицы и отправился гулять. Его заметили вороны.

- Эй, малыш! - негромко каркнула ворона, - если хочешь жить, прыгни в окно и вытащи то, что лежит в шкатулке.

- Да, да! А то заклюем! - добавил Каркун.

Цыпленок нехотя взлетел на подоконник открытого окна. Крылышки у него были еще слабенькими, но уже стремились быть петушиными. Добравшись до шкатулки, цыпленок открыл ее крепнувшим клювом и обнаружил сложенный лист с печатями. Он хотел его взять, но появилась кошка Дуруся. Дурусе это не понравилось, а потому цыпленок вылетел из окна, словно его вымели метлой. Дуруся, обнюхав валяющийся на полу листок бумаги, лениво потянулась и ушла досыпать. Мышка Лушка, выскочив из норки, попробовала листок на зуб. Отгрызла от него небольшой кусочек. Не понравилось. На полу возле стола, на котором стояла перламутровая шкатулка, валялся обкусанный лист бумаги. На нем было написано, что детей после гибели их родителей усыновила женщина. Но кто эта женщина, прочитать было уже невозможно. Поэтому у ворон остался большой вопрос: кем приходятся друг другу бабушка Рау, мальчик Райн и девочка Эмми? И еще один маленький вопросик: как матушка Рау, бабушка Рау, вышла из небесного замка?

Впрочем, все было просто. Бабушка вспомнила, что дети дома остались одни и что ей пора вернуться. Обитатели небесного замка исполнили желание своей первой гостьи и открыли ворота. А вот почему не познакомились с нашей планетой сами, осталось загадкой не только для ворон, но и для нас, читателей.