Глава 32

Наступил март, и холодная зима снова уступила место более мягкой погоде. Вместе с весной улучшилось и мое настроение. Я моталась по городу, устраивая встречи, заключая сделки и откапывая новых игроков. Поездка в Лос-Анджелес напомнила мне, что раз тогда я все потеряла и смогла подняться, то, значит, я могу сделать это и теперь. Поэтому я разработала новый план: заново создать в Нью-Йорке свою империю, но не навсегда. Когда я буду готова, я красиво выйду из игры, а потом начну новую жизнь как можно дальше от покера.

Я теперь действовала самостоятельно, никому не доверяла и остерегалась приблизить кого-нибудь к себе, обеспечивая себе тем самым безопасность. А кроме того, я открыла для себя новую разновидность клиентов – состоятельных русских. Новички вызывали у меня интерес. Они сочетали в себе жесткость и своеобразную щедрость и всегда проявляли ко мне уважение, которое можно было даже назвать восхищением.

К тому же они любили роскошь, умели ценить детали и не особенно держались за деньги – казалось, они зарабатывали их без усилий и точно так же легко расставались с ними. В этом состояла одна из особенностей их стиля жизни, которую я находила исключительно привлекательной, точно так же, как их манеру никогда не обсуждать, кто и как делал свои деньги. Такого рода вопросы у них считались дурным тоном. Вопрос, который считался самым естественным у американских игроков: «Чем занимаешься, брат?», обеспечил бы вам неуважение и презрение со стороны моих новых русских друзей.

Особенно я сблизилась с человеком по имени Алекс, негласным лидером в их кругу. Невероятно умный, утонченный и таинственный, он вел себя со спокойной уверенностью и потому выглядел весьма солидно.

В Нью-Йорке, казалось, не иссякал поток русских с их дорогущими автомобилями, туфлями и наручными часами. Все они хотели играть. И у всех, похоже, были бездонные карманы. Они не жаловались, быстро платили, не требовали уступок и готовы были играть семь дней в неделю.

Я снова была на коне, и такое международное сотрудничество мне было очень по душе.

Я должна была перестроить всю свою большую игру, и получилось даже лучше, чем раньше. Вместе с русскими там были ребята с Уолл-стрит, к тому же ко мне вернулись спортсмены и знаменитости.

На тот вечер у меня была запланирована грандиозная игра – в городе был один из моих самых крупных лондонских игроков, а русские обещали привести кое-кого из Москвы, по слухам, крупнейших азартных игроков в мире. И если игра пройдет, как я запланировала, это послужит доказательством моей способности всегда возрождаться, становиться лучше и сильнее, несмотря на чьи-то попытки выбить меня из игры.

Было десять часов вечера, я приводила себя в порядок, после того как вернулась домой. Я ездила собирать долги, и это заняло у меня больше времени, чем я ожидала.

Я поспешно наносила макияж, когда раздался телефонный звонок. Номер на экране телефона не определялся.

– Да, – сказала я, глядя в зеркало.

– Не ходи на игру, – предупредил приглушенный голос.

– Кто это? – спросила я.

Ответом была тишина.

После нападения на квартиру я стала регулярно менять место проведения игр и наняла охрану.

Я снова была на вершине. Скорее всего, голос в телефоне принадлежал кому-то из моих конкурентов, которые пытались запугать меня.

Я закончила одеваться, стараясь забыть про загадочный звонок. Я надела белое шелковое платье, чулки, шпильки, шубку из чернобурки и винтажный браслет Dior с бриллиантами. Русские снова ввели моду дорого одеваться и высоко ценили блеск и гламур. Напоследок я еще раз посмотрела на себя в зеркало и направилась к выходу. Пока я ждала лифта, на телефон начали непрерывно приходить сообщения. Я вытащила его из сумочки и посмотрела, от кого они.

Это было сообщение от Питера, участника, уже приехавшего на игру. Лифт приехал, двери открылись, потом закрылись, а я продолжала стоять в холле в холодном поту.

Тут ФБР!! Человек двадцать или около того. Ищут тебя.

Я снова и снова перечитывала сообщение, стараясь понять его смысл.

Вселенная вращалась вокруг меня, все двигалось куда-то, а я неподвижно стояла в холле, не в силах пошевелиться. Через секунду я очнулась. Двери лифта продолжали открываться и закрываться, и я бросилась обратно в квартиру. Времени было очень мало. Агенты ФБР могли уже сообразить, что на игре меня не будет. Следующей их попыткой будет найти меня дома, если они, конечно, еще не здесь. Федералы. ФЕДЕРАЛЫ!

Это было несравнимо серьезнее, чем все, чего я могла ожидать. Меня охватил ужас. Мне нужна была мама. Я схватила сумочку, спешно собрала чемодан, взяла Люси и заперла дверь.

Закрыв глаза, я спускалась с двадцать первого этажа на лифте и молила бога о том, чтобы не встретить агентов ФБР в подъезде. Двери лифта открылись. Я собралась с духом и сделала шаг.

Никого.

Я прошла к выходу и оказалась на холодном ночном воздухе. Затаив дыхание, я спускалась к тротуару, ожидая каждую секунду вспышек фар, сирен и паники вокруг. Но ничего не происходило, только обычные прохожие шли мимо, да из Центрального парка через дорогу несло конским навозом.

Мой черный «эскалейд» дожидался меня.

Я обернулась и взглянула вверх на окна квартиры моей мечты. На стене здания светились красные буквы «Эмпайр». Мне стало грустно. Я чувствовала, что больше никогда сюда не вернусь.

– Куда ехать? – спросил Джо, добродушный и беззаботный парень.

Меня вдруг осенило, что не у каждого сегодня рушится жизнь. Только у меня.

– Джо, – сказала я, – нам нужно убраться отсюда. Пожалуйста. Быстро.

– Но куда, мисс Блум?

– Куда-нибудь, пожалуйста, поехали, – повторила я.

Я позвонила своему адвокату домой:

– Извините, что беспокою вас. Сегодня вечером на мою игру явились федералы. Они взломали дверь. Ищут меня.

– Где вы? – спросил он, мгновенно перейдя из полусонной расслабленности в состояние боевой готовности.

– Я в машине, направляюсь в аэропорт. Хочу поехать домой, в Колорадо. – Голос у меня дрогнул. – Это преступление – покинуть штат?

Я не могла представить, что все это говорю я сама.

– Нет, это не преступление, но они могут ждать вас в аэропорту. Оставайтесь сегодня в Нью-Йорке. Заселитесь в отель, переночуйте у друзей, а утром я сразу же займусь этим.

– Я очень хочу домой. Я позвоню вам из Колорадо.

– Если вас арестуют, ничего не говорите. Позвоните мне, и я приеду. Запомните, ничего не говорите.

– О’кей, – ответила я.

По кредитной карте я заказала билет в Колорадо из аэропорта Ньюарк.

И попросила водителя отвезти меня в аэропорт Кеннеди.

Если федералы следят за мной, это собьет их с толку. Каждая секунда тянулась бесконечно. Я подошла к стойке продажи билетов, и, пока сотрудница аэропорта оформляла мне билет за наличные, я не сводила с нее глаз.

До полета оставалось более двух часов, я взяла Люси и чемодан и заперлась в одной из кабинок туалета. Там мы и просидели эти томительные часы.

Наконец пришло время идти на посадку. Все решится именно сейчас. Если меня пропустят в самолет, я попаду домой, хотя бы на время, только чтобы увидеться с родителями, обнять их и попрощаться.

Солнце уже вставало над Нью-Йорком. Я смотрела, как остров тает в свете нового дня, пока самолет набирал высоту. Мне хотелось заплакать, но внутри все было пусто и мертво. Когда мы приземлились, я получила багаж и нашла такси.

Шофер ехал по знакомой дороге к нашему дому в горах, и в голове у меня мелькали воспоминания о детстве, когда мы все вместе каждые выходные выезжали кататься на горных лыжах.

Наконец мы подъехали к маминому дому. Я позвонила в дверь, и она вышла в халате на крыльцо. Удивлению ее не было предела, когда она увидела, что это я. Обмякнув, я почти упала ей на руки.

– Солнышко, что случилось? Расскажи мне, все расскажи. У тебя все в порядке?

И тогда слезы хлынули у меня из глаз. Мама обнимала меня, а я все никак не могла остановиться.

После того как я рассказала маме все, что произошло, я забралась к ней в кровать, и она оставалась со мной и гладила меня по голове, пока я не провалилась в глубокий сон. Когда я проснулась, солнце уже садилось. Здесь, в этом тихом лесном гнездышке, я ощущала себя безмерно далеко от покера, от моей прежней жизни, и мне казалось, что я могла бы прятаться здесь, в этом доме, всю жизнь. Но я понимала, что это невозможно. Мне придется пройти через все, что меня ожидает.

Я позвонила адвокату. Он сказал, что ведется следствие и что я вхожу в список лиц, интересующих власти. За ведение дела в мою защиту он возьмет дополнительный гонорар. Я посмотрела свой банковский счет.

Баланс составлял – 9 999 999.00. Я проверила другие счета, и на них тоже отразился тот же самый отрицательный баланс.

Я позвонила в банк:

– Я хочу знать, почему на всех моих счетах отрицательный баланс.

– Прошу прощения, мисс Блум, – смущенно сказал банковский служащий, с которым я разговаривала, – здесь пометка – связаться с прокуратурой.

Я сразу же перезвонила адвокату, который сообщил мне, что на мои активы наложен арест. Он также сообщил, что власти хотели бы, чтобы я явилась «поговорить с ними» насчет организованной преступности.

Я вспомнила чуждые жалости глаза бандита в Нью-Йорке и особенно его угрозу насчет моей матери.

– Нет, я отказываюсь, – твердо сказала я.

– Я передам им, – ответил он.

– Что теперь будет? – спросила я.

– Ну, если вы не будете сотрудничать со следствием, я не смогу вернуть ваши деньги, и есть вероятность, что вам самой предъявят обвинение.

– Но мы же изучали этот вопрос, – возразила я, вспоминая, как он сам, как и адвокат в Лос-Анджелесе, подтвердил, что я не нарушала федеральных законов. В голове не укладывалось, каким образом мне могут предъявить обвинение на государственном уровне.

– Власти иногда так делают. Они пытаются выжать из людей информацию, – сообщил адвокат.

У меня не было денег, не было ответов на вопросы и не было желания входить в программу по защите свидетелей.

Всего лишь несколько лет назад я, пылая от ярости, в мгновение ока собралась и приехала в Нью-Йорк, чтобы построить новую жизнь, а вот теперь я осталась одна, и вокруг меня пустота.

Мой телефон не звонил, девочки разлетелись кто куда. Я продала покерный стол и шаффл-мастер, отказалась от нью-йоркской квартиры и заплатила грузчикам, чтобы они упаковали всю мою жизнь в коробки и отдали ее на хранение где-нибудь в Квинсе[73].

Я обосновалась в родительском доме и старалась научиться жить тихо, в гармонии с природой. Так много вопросов осталось без ответа. Страх неизвестности постоянно преследовал меня. У меня бывали хорошие дни, бывали плохие. Иногда я чувствовала невероятное облегчение, а иногда была так угнетена, что не могла встать с постели.

Мне вспоминался профессиональный покерист, уже пожилой человек, с которым я познакомилась в казино Белладжио. В то время я пыталась заловить крупного туза и постоянно следила за ним, делая вид, что просто составляю компанию Юджину.

Этот человек сидел слева от меня, и после бэдбита он повернулся и, глядя на меня умудренными опытом глазами, объявил:

– Покер разобьет ваше сердце, юная леди.

– А-а, – возразила я, улыбаясь, – я не играю.

– Все мы играем, – ответил он. – Покер – это образ жизни.

Он оказался прав. Покер разбил мне сердце.

Тем не менее я сумела это пережить. Я ходила в походы, читала и писала.

Мы с братом съездили в Перу и добрались до Мачу-Пикчу. Я стояла на вершине холма и дивилась невероятному творению рук человеческих, оставленному в нам наследство этой великой цивилизацией. И я думала об игре. Устраивая игры в роскошных пентхаусах, я считала, что поднялась на самую вершину мира, но это был материальный мир. Вокруг меня разворачивалась драма, царили волнение и ажиотаж. Короли этого мира собирались вместе и проигрывали целые империи. Но когда последняя карта была разыграна, когда уносили стол, когда горничные убрались в номере, не оставалось ни следа соперничества, ни признаков триумфа, ни памятников великим победам. Не оставалось ничего, кроме тишины, как будто вообще ничего этого не было.