Человек с фотоаппаратом

В стране, как огня боявшейся правдивой информации, не мог не вызывать опасения любой человек с фотоаппаратом. Особенно это чувствовалось в конце 50-х годов, когда люди уже вздохнули немножечко свободнее, но государственная машина все еще продолжала идти в сталинском направлении. Именно к этому времени относятся две рассказанные здесь истории.

В Выборгском дворце культуры был в то время замечательный городской фотоклуб очень высокого уровня. Из его стен вышло несколько профессиональных фотожурналистов и несколько кинооператоров.

На одном из клубных мероприятий зашел разговор о том, что можно снимать, а что нельзя. Присутствующие рассказывали о своих конфликтах с милицией в связи с фотосъемкой.

Особенно мне запомнилась следующая история. Член фотоклуба остановился у здания Эрмитажа на Дворцовой площади и захотел что-то сфотографировать. Тут же к нему подошел милиционер и сказал:

— Гражданин! Здесь фотографировать запрещено!

— Ну как же? Сюда приезжает много иностранцев, и все они с фотоаппаратами. Почему же нам-то нельзя фотографировать?

— Вы знаете. Кто говорит, что нельзя снимать, кто говорит, что можно. Лучше нельзя.

— Ну разрешите, пожалуйста. Здесь же ничего, кроме старинной архитектуры, нет.

— Знаете, что я Вам посоветую: Вы пройдите к другому концу Зимнего дворца — там участок другого милиционера. Может быть, он и разрешит. А на моем участке лучше не надо!

Теперь случай, который был лично со мной. Шел я как-то с фотоаппаратом по Греческому проспекту и дошел до 2-й Советской улицы, где стоит детская поликлиника. Она в то время капитально ремонтировалась. Мое внимание привлек огромный котел с битумом, который разогревался на костре. Из него валил дым. Все это напоминало котел сказочной ведьмы. Я решил это снять и стал настраивать аппаратуру.

Тут откуда ни возьмись, как из-под земли передо мной вырос милиционер. Он грозно сказал:

— Гражданин! Кто Вам разрешил фотографировать строящийся объект!?

Никольское кладбище Александро-Невской лавры. Ленинград. 1981 г.

Никольское кладбище Александро-Невской лавры в Ленинграде. 1981 г.

Я, хотя и опешил, но не растерялся:

— Во-первых, это не объект, а детская поликлиника! И, во-вторых, она не строящаяся, а ремонтируемая!

Милиционер почесал в затылке и меня отпустил, но снимать в этот день мне уже ничего не хотелось.

Коммунисты боялись не только визуальной информации, но и звуковой. Мало кто знает, что во время Великой Отечественной войны все радиоприемники у населения были отняты. Наличие в доме радиоприемника (не репродуктора!) каралось смертной казнью. В гитлеровской Германии приемники у населения не отнимались. После войны приемники, конечно, вернули, но их нужно было обязательно регистрировать на почте. В середине 50-х регистрацию отменили.

В дальнейшей моей жизни мне очень многое хотелось сфотографировать. Например, очереди за туалетной бумагой. Но я всегда боялся, что передо мной вновь вырастет этот милиционер или «сознательный» советский гражданин, которых было очень много, или «искусствовед в штатском», и никогда больше не искушал свою судьбу.

Так под руководством коммунистов сплавляли лес по рекам. Река Оять. Волховский район Ленинградской области. 1973 г.