Трактористка Паша. А. Торопов

Всю зиму девчат знакомили с премудростями техники. Учили их механизаторы, которых еще на фронт не взяли, как заводить мотор, какие нажимать педали, как пахать…

Трактор — гора железа. Огромные, с шипами, задние колеса. Страшно подойти, а еще страшнее — садиться за руль. Практику Паша проходила не на тракторе — поставили мотористом в ремонтную мастерскую. Не так страшно, но тот же двигатель от трактора, приводные ремни к токарным и другим обрабатывающим станкам. Каждое утро приходила она в мастерскую и заводила мотор.

— Главное, следи, чтобы не заглох и шкивы не слетели, — напутствовал ее токарь.

Следила как могла. А мотор старый: то свечи засорятся, то шкив слетит… Вот и возилась. Зато на пользу: каждую детальку в моторе изучила.

И вот наступила пора пахать и сеять. Впервые без опытных трактористов, без подсказки. Волнующее чувство: она сидит за рулем трактора! Сцепление, газ… И тронулась стальная махина. Оглянулась: за спиной тянется черная борозда, а на свежевспаханную землю с гортанным криком садятся птицы. Все длиннее и длиннее становится борозда — глубокая, бесконечная. В лицо бьет горячий ветер, пахнет травой, цветами и полем. Но почему же заглох мотор? Паша слезает с трактора, берет рукоятку. Тяжело крутить, не слушается двигатель слабых девичьих рук. Что-то хрустнуло. Это кусок материи оторвался от юбки, зацепившейся за рукоятку. На глазах слезы.

— Этого еще не хватало! — к трактору уже бежит заспанный сменщик, худенький паренек со светлым пушком на верхней губе. Свою смену он отработал ночью, а сейчас отсыпался прямо в поле и сквозь сон почувствовал, что в поле тихо стало.

— Заглох и не заводится, — беспомощно развела руками Паша.

— Сейчас посмотрим…

Он яростно крутил ручку, копался в моторе и снова крутил. Трактор, утробно урча, наконец-то завелся.

— Ну вот, и слезы ни к чему. Пойду досыпать…

Отпахались кое-как, отсеялись.

А осенью ушел на войну и сменщик…

Осенью 1943 года вызвал девушку директор МТС и сказал: «Ты хорошо работаешь, Паша, поэтому мы решили послать тебя на курсы механиков. Поедешь?» Конечно, она сразу согласилась.

Зимой училась, а весной ее направили на практику в колхоз «Маяк» Уйского района. Здесь прикрепили ее к трем тракторным бригадам, разбросанным в разных местах — в Высоком хуторе, в Захаровке и в Свободном. Между деревнями — по 10–12 километров. Паша ходила от одной бригады к другой. Где поможет трактор подремотировать, где посоветует, как лучше пахать.

Пришлось Паше и на комбайне поработать в колхозе «Путь к коммунизму». Приглянулся тут парень — Петр. И работник-то хороший, и собой пригож — высокий, широкоплечий. Поженились в феврале сорок пятого: несмотря на войну, жизнь продолжалась.

Работали вместе: он — на тракторе, она — штурвальной на прицепном комбайне. Крепко держала в руках большое, как на пароходе, колесо и зорко смотрела под жатку: не дай бог камень попадется — сломается комбайн.

— Заботливый такой, — кивает головой Прасковья Ивановна на мужа, сидящего, как и мы, за столом и внимательно слушавшего воспоминания жены. — И телогрейку-то свою отдавал, и сапоги свои заставлял одевать, чтоб не замерзала. Берег… Маленького ждали уже.

В ноябре Паша уже с трудом поднималась на комбайн, тогда ведь декретного отпуска не было — до самых родов работали. Вот и родила дочку чуть ли не на комбайне.

На этом закончилась Пашина «война» на трудовом фронте. А муж дальше пошел — заработал два ордена Ленина, получил звание заслуженного механизатора РСФСР. Но и труд Прасковьи Ивановны тоже отмечен наградами, хотя и не так щедро, как Петра Яковлевича.

А. Торопов