Мои похороны

«Умудренный кровосос стал у изголовья и вдохновенно произнес речь про полнокровье.

И почетный караул для приличия всплакнул…»

Я устала биться о глухие стены равнодушья ближних,

дальних неприятье.

Ну, допустим, — баста! —

вскрыла себе вены и расторгла с жизнью слабые объятья.

Ну, допустим, ахнут —

набегут проститься,

кто-то с перепоя и слезу прольет.

Капнет она водкой на мои ресницы,

обожжет, как пламя —

дух мой оживет.

Торопясь, покинет каменное тело,

воспарит над всеми —

легок и незрим.

И ему отныне нет до тела дела,

он, как посторонний,

повисит над ним.

И увидит сверху он не лица — рыла,

и услышит фразы, едкие, как дым…

О, мой Бог, зачем я вены себе вскрыла?

знала ведь, и мертвой неугодна им.

Всех усопших прежде, хорошо иль молча,

провожали люди в их последний путь.

А теперь вот лица,

будто рыла, корчат…

Так что дух мой хватит оторопь и жуть.