Растут ли яблоки на березах?
Растут ли яблоки на березах?
Во второй половине XIX века ее имя было известно всей России. Ее яркие литературные сочинения прочитывались взахлеб, ее новаторские педагогические воззрения становились реформаторскими. Ее авторитет в научных и демократических кругах был огромен. Она признавалась как выдающийся педагог и писательница. Но сегодня имя Елизаветы Николаевны Водовозовой (1844–1923) незаслуженно забыто…
Начало 1860-х годов – революционное время в России. Отмена крепостного права перевернула всю жизнь. Но была и другая важнейшая реформа – образования, которая более всего коснулась Смольного института благородных девиц, ибо обучение там находилось на самом низком уровне. Однако реформы, во главе которых встал замечательный писатель и педагог Константин Дмитриевич Ушинский, шли туго, и потому бурно обсуждались по всему Петербургу. Вот и в тот майский день двое почтенных господ шумно толковали что-то о Смольном институте, сидя на скамейке в Летнем саду. Вот только разговор перешел на личные темы.
«Ты делаешь ошибку, дорогой Василий Иванович! – пытался втолковать тот, что постарше. – Ты всю жизнь посвятил наукам – истории и литературе. Ты печатаешься в «Отечественных записках» и «Современнике». За научно-педагогическую деятельность Министерство народного просвещения присуждает тебе золотые медали. Тебе для жизни нужна супруга обстоятельная, а ты 18-летнюю институтку выбрал. Да любой человек наслышан про этих кисейных барышень: ни ума, ни образования!»
Елизавета Николаевна Водовозова
«Я тоже так раньше думал, – улыбался Василий Иванович. – Когда два года назад, в 1860-м, Ушинский пригласил меня преподавать русский язык, я хотел отказаться. Ведь институткам все предметы только на французском языке преподавали, так что русский они позабыли. Книг русских им не давали. Ну я сказал на уроке: «Может, вы верите, что булки на хлебном дереве растут?»
А тут одна бойкая темноволосая пигалица мне вдруг и говорит: «И еще мы знаем, господин учитель, что яблоки растут на березе с вишнями вперемешку!» И весь класс захохотал – вот как она меня подколола!» – «А еще я слышал, что именно она твою фамилию – Водовозов – раскритиковала как неблагозвучную!» – «Ничего! Скоро она и сама из Лизочки Цевловской Елизаветой Водовозовой станет. И очень этому рада!»
Лиза Цевловская окончила Смольный институт в июне 1862 года. В то время ей и 18 лет не исполнилось, поскольку родилась она 17 августа 1844 года. В институте Лиза считалась отчаянной, то есть часто перечила начальству, нарушала законы, хоть и неписаные, но жесткие. Но ведь как не нарушать! Смолянки живут по каким-то выдуманным правилам, их учат языкам и манерам, а о настоящем образовании и речи нет. Дело дошло до того, что сама императрица Мария Александровна потребовала провести реформу образования. Вот тогда в классах Смольного появились новые учителя – Ушинский, Водовозов, Раевский, Модзалевский, лучшие педагоги и ученые своего времени. Однако институтское начальство решительно не приняло их. Классные дамы потребовали, чтобы девочки приняли участие в бойкоте – выходили из класса, едва новый учитель входил. Бедные девочки не посмели ослушаться начальства. Почти все, но не Лиза Цевловская. В отличие от своих богатых подруг Лизе, родившейся в семье бедного смоленского помещика, просто необходимо было хоть чему-то научиться. Тогда она сможет работать хотя бы гувернанткой. И потому Лиза вместе с немногочисленными подругами поддерживала новых педагогов как могла. Ну а что может ученица? Только учиться лучше и лучше. Лиза и старалась. Учитель Водовозов каждый день приносил ей книги – она глотала их за ночь. А потом страстно обсуждала с Василием Ивановичем прочитанное, глядела в его горящие от энтузиазма черные глаза, и вот… влюбилась.
Что ж, она всегда была отчаянной. Родные отговаривали ее: «Твоему Водовозову уже 37 лет, он почти на 20 лет тебя старше!» Лиза только гордо голову вскидывала с копной своих темных кудрей.
Да и чем тут думать, коли у Лизы любовь? Для нее Василий моложе всех! Вот в начале сентября повез ее за город. Высадил в березовой роще: «Смотри!» Лиза к дереву подбежала и ахнула: с березовых веток свешивались… пузатые краснощекие яблоки. Оказывается, когда любишь, случается и невозможное – яблоки на березе растут. Правда, если они привязаны крепкими нитками…
Свадьбу справили в том же 1862 году – скромно, зато скоро уехали в Европу. Но не в свадебное путешествие, а по делу. Еще в России Водовозовы прослышали про систему образования знаменитого педагога Ф. Фребеля, который организовал по-новому детские сады в Берлине и Женеве. Лиза отлично знала, как «учат» маленьких детей в российских помещичьих семьях: либо запуганные гувернантки во всем потакают барчукам, либо жестокие воспитатели лупят детей почем зря. И в том и в другом случае – результата никакого, а дети необразованны. Но и фребелевская система не удовлетворила Елизавету Николаевну. И она решила составить свою собственную. Так, уже в 18 лет девушка начала писать огромный и детальный труд – книгу для воспитателей «Умственное развитие детей от первого появления сознания до восьмилетнего возраста». Основой воспитания она сделала невиданное в то время – игры, развивающие сознание и навыки. Никто до Водовозовой не предлагал такого. Все обучение строилось на нудном заучивании. Даже дошколята учили азбуку по церковнославянским названиям. Ну как ребенок мог понять, что «мир – аз» следовало читать как простое «ма»?! А Водовозова предложила складывать сами буквы: «м» и «а». Это был революционный подход. И если бы не эта юная педагогиня, неизвестно, сколько бы еще дети твердили: «аз», «буки», «веди»?..
Книга для воспитателей вышла в 1871 году. Через пару лет Елизавета Николаевна напечатала к ней приложение – сборник подвижных игр, детских песенок и сказок. Сама она к тому времени освоила все на практике, воспитывая сыновей Василия и Николая, но на семейной жизни не зацикливалась. Каждую неделю Елизавета Николаевна устраивала свои знаменитые «вторники». Когда-то в начале века были популярны салоны в дворянских домах. Теперь же традиция возродилась в домах интеллигенции. В гостеприимный дом на Васильевском острове приходили лучшие люди того времени. Завсегдатаями слыли известный писатель-публицист Слепцов, поэт-демократ Курочкин, актер Гайдебуров и конечно же Ушинский.
Быт семейства был скромен. Педагогическая деятельность не приносила Водовозову златых гор. Литературные же гонорары Елизаветы Николаевны были более чем скромны, хотя ее статьи и книги, особенно о тяжелом положении женщин и детей, имели огромный общественный резонанс. Даже ее грандиозный труд – своеобразный учебник «Жизнь европейских народов. Географические рассказы» (3 тома!) об обычаях и законах, повседневной жизни и праздниках народов разных стран – принес в дом только литературную премию. Однако Водовозовы не унывали. Организовывали народные и воскресные школы, обучали грамоте петербургских рабочих. Водовозова писала: «Стремление к образованию в нашем народе необычайно сильно… И потому долг интеллигенции – положить все силы, чтобы помочь народу в его стремлении. Ведь это стремление к лучшей жизни».
Бурная деятельность подорвала здоровье Василия Ивановича. В 1886 году Елизавета Николаевна его потеряла. Неизвестно, как бы она выжила, овдовев, но рядом оказался давний друг семьи – известный историк и педагог Василий Иванович Семевский. Ученик Водовозова и тезка его по имени и отчеству – это ли не судьба? И потому, когда Семевский сделал ей предложение, Елизавета Николаевна не отказала. Правда, жизнь стала еще более трудной. Семевского с его реформаторскими идеями уволили из Петербургского университета, и он был вынужден защищать докторскую диссертацию в Москве. Зато его работа по истории крестьянского вопроса в России получила Уваровскую премию Академии наук – главную историческую награду страны. Талант Елизаветы Николаевны (теперь уже Водовозовой-Семевской) тоже оказался востребованным. В 1911 году она издала свою лучшую книгу – «На заре жизни. Воспоминания». Словом, в XX век Елизавета Николаевна перешла с надеждой. Жизнь менялась, и хотелось верить, что к лучшему. Она уже начала писать новый роман «Грезы и действительность», где раздумывала о том, что новые, образованные, люди создадут прекрасную жизнь, когда грянул октябрь 1917 года.
И вот она одна… В январе 1918 года явился рабочий с красным бантом и малолитературным языком объявил об уплотнении и конфискации ценностей. Какие ценности? Шуба есть да от мужа табакерка осталась. Слава богу, муж до этих «экспроприаций» не дожил…
Теперь Елизавета Николаевна ютится в крошечной каморке под лестницей того самого дома, где некогда проходили ее знаменитые «вторники». Но кто сейчас о них помнит?.. Все забылось, даже имя города. Теперь он – Петроград. Есть нечего, топить нечем. Елизавета Николаевна голодает, болеет. Все чаще в ее каморку врываются напившиеся в стельку «представители пролетариата», въехавшие в уплотненные «буржуйские хоромы», и кроют матом «засидевшуюся на этом свете ненужную старуху». Конечно, ей уже восьмой десяток. Но неужели она прожила ненужную жизнь?! Она же учила, воспитывала, всегда помнила о долге интеллигенции перед народом. Или никакое воспитание не поможет, коли хам остается хамом? И никто не поблагодарит, и мечты не исполнятся, потому что яблоки на российских березах не растут…
23 марта 1923 года Елизаветы Николаевны не стало. Ей шел 79-й год.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.