Глава 93

Глава 93

Почему финишная ленточка всегда становится видна в тот момент, когда ты уже почти готов отказаться от борьбы? Может, это задумано для того, чтобы награду получил тот, кто отдаст больше всего?

Этого не знаю, зато знаю, из наблюдений за природой, что вслед за самым темным часом ночи наступает рассвет. И вот с первыми лучами солнца стала различима Южная вершина – все еще очень высоко надо мной. Но я в первый раз ощутил близость финиша.

Во мне забила энергия: свежая, несомненная и бьющая через край. Мой старый и верный товарищ – яростная, непреклонная решимость, которую я испытывал всего несколько раз в жизни, в основном в самые тяжелые и критические моменты отбора в САС, – стремительно возвращалась ко мне с каждым шагом, который мне удавалось сделать в глубоком снегу.

Я одолею и этот проклятый снег, и вершину! Мой старый товарищ преодолевал всю боль, холод и страх – и не сдавался.

За несколько сот футов до Южной вершины мы обнаружили веревки, протянутые когда-то командой, которая совершила первую попытку покорить вершину. Как только я пристегнулся, у меня возникло странное ощущение, будто эти безвестные восходители поддерживают меня.

Южная вершина примерно на четыреста футов ниже Эвереста, тем не менее это очень важная веха на пути к его вершине. Если я смогу на нее подняться, то в первый раз окажусь вблизи крыши мира.

Вскоре Нейл опять замыкал нашу маленькую группу. Алан уже забрался на гребень и остановился, чтобы перевести дух, согнувшись пополам от сильного ветра.

Впереди высился последний зловещий гребень, который тянулся до ступени Хилари – голой ледяной стены, последним стражем на пути к Эвересту.

Сэр Эдмунд Хилари, первый покоритель Эвереста, однажды сказал, что горы придают ему сил. Сказать по правде, до сих пор я этого не понимал. Но действительно, в горах ощущаешь необыкновенное возбуждение и прилив энергии.

Внутренний голос уверял меня, что я смогу взойти на Эверест.

Последний гребень имеет протяженность всего четыреста футов, но по нему идет самая опасная в мире узкая горная тропа. По обе стороны от нее круто обрываются вниз громадные склоны, которые с востока подпираются Тибетом, а с запада – Непалом.

Еле волоча ноги по узкому гребню, мы медленно приближались к ступени Хилари. На пути к вершине она оставалась единственным препятствием.

Я с трудом шел вдоль веревки, которую немилосердно трепал ветер, грозя вырвать ее из рук. Через некоторое время я остановился отдохнуть, опираясь на ледоруб и прислонясь и небольшим сугробам снега справа, чтобы не потерять равновесие. Вдруг ледоруб ушел вглубь, и часть сугроба просела подо мной. Едва устояв на ногах, я поспешил отойти в сторону от провала.

Выяснилось, что в этом месте тропы между скальными обломками задержалось немного воды, превратившейся в лед, сверху заметенный снегом. Под тяжестью моего тела и ноши лед проломился, и тяжелый, слежавшийся снег сполз в щель между валунами, оказавшуюся сквозной. Сквозь нее далеко внизу видно было Тибетское нагорье.

Мы продолжали идти, шаг за шагом, с частыми передышками. Медленно, неуклонно. Все ближе к цели. Все дальше вверх.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.