Глава 5 Джамиля

Глава 5

Джамиля

Как-то в один из редких солнечных дней, выйдя из дому, а был я уже на свободе около месяца, я увидел молодую и очень привлекательную женщину, сидевшую на скамеечке напротив моего подъезда. Во всем ее облике чувствовались какая-то притягательная сила и уверенность в себе. Она вела себя как-то чертовски непринужденно, явно ждала кого-то, часто поглядывая на соседний дом, и грызла семечки, как бы от скуки. До сих пор не знаю, как и почему именно таким образом, не подготовив даже маленького вступления, я подошел к ней и просто попросил: «Красавица, дай семечек!»

Я не то что уверен, а знаю наверняка — ибо я исповедую ислам, а все мусульмане, как правило, фаталисты, — что все, что бы ни происходило в этом мире, уже задолго до этих событий предопределено Всевышним на небесах. По-другому и быть не может, потому что порой человеку невозможно бывает объяснить некоторые вещи, которые творятся с нами, кроме как Провидением Божьим.

С этих нескольких простых слов у меня и начался бурный роман с замечательной женщиной, прекрасной матерью, а впоследствии и моей будущей женой Джамилей. И те пять лет, которые мы прожили вместе с ней, я по праву могу считать лучшими годами моей жизни.

Она была моложе меня и чуть ниже ростом. Завитки ее блестящих черных волос трепетали вокруг гладкого лба, узкие брови приподнимались к вискам, чуть заметно переламываясь. Алые, как спелый гранат, губы прихотливым изгибом напоминали меткий лук и блестели как влажный коралл, а маленький подбородок говорил о решительности. В умных, широко расставленных глазах цвета, среднего между лазурью неба и нефритовой зеленью моря, светилась откровенность и доброта. На ней было платье цвета слоновой кости, с высокой талией, а из-под него были видны изящные ножки, достойные Дианы-охотницы.

Родители наши знали друг друга с детства. И это обстоятельство во многом сыграло важную роль в моих дальнейших намерениях и действиях, а они, естественно, были серьезны, ибо предложенную ей руку и сердце она приняла, даже не раздумывая.

Если же учесть то, что репутация в городе была у меня как у отъявленного бандита, а город был маленький, то можно считать, что руководствовалась она в выборе своего решения сердцем, а не головой. И это еще раз подчеркивало ее независимость и индивидуальность.

Не прошло и месяца со дня нашего знакомства, как мы уже стали законными мужем и женой перед Богом и людьми, заехав в городскую мечеть, а затем и в ЗАГС. Свадьбу особо пышной делать не стали. У Джамили тоже была дочь, на два года моложе моей, и это обстоятельство накладывало некоторый отпечаток моральной сдержанности, но все равно свадьба была незабываемая.

Очень часто впоследствии, лежа на нарах разных одиночных камер, я вспоминал тот бархатный период своей жизни и постоянно приходил к одному и тому же выводу. Некоторым людям, наподобие меня, нельзя иметь все, что может пожелать их пусть и самое скромное воображение; они должны быть в постоянном поиске каких-то недостающих звеньев своего счастья. В противном случае, когда судьба предоставляет им блага в полной мере, они начинают, что называется, беситься с жиру и уже не ценят ту милость, которую им оказал Всевышний, — возможно, за прежние страдания, возможно, и за что-то иное, Он один знает об этом.

Имея все или почти все, на что мог в то время претендовать такой человек, как я, да еще и с репутацией вора и тюремщика в придачу, я все же был чем-то недоволен, хотел чего-то еще. Спроси у меня тогда, чего именно, я, наверное, не смог бы ответить вразумительно.

Это трудно сейчас объяснить, а как хотелось бы, чтобы кое-кто меня понял. Боже мой! Как мало знаем мы о жизни в молодые годы, как не ценим ее дары! Какими порой мы бываем слепцами, что не можем разглядеть ни огромное колесо Фортуны, ни злой рок судьбы… А ведь стоит человеку лишь остановиться, задуматься и помолчать — и все понемногу будет проясняться. Но где найти силы отстраниться от дьявольских соблазнов? Где взять мужество отказаться от многого лишнего, что мешает нормально жить?

Видит Бог, я этого не знаю. Наверное, каждому нужно покопаться в себе, и возможно, когда-нибудь, на определенном отрезке жизненного пути, придет то самое озарение, какое приходит иногда людям, уставшим от мук и страданий никчемной жизни.

Через год после нашей свадьбы у нас с Джамилей родилась дочь. Я назвал ее Хадижат, в честь своей бабушки. Это был ангел во плоти, без которого я вообще не понимал, как мог жить раньше. С того самого момента, когда ее принесли из роддома, и все последующие пять лет моя старшая дочь Сабина опекала свою маленькую сестренку буквально во всем. Это был поистине божественный союз двух сестер.

Судьба была ко мне по-прежнему благосклонна, как бы давая мне еще один шанс одуматься, но ее милостивого лика я не замечал. Я безбожно воровал, участвовал во всех босяцких городских сходняках, ездил с друзьями по лагерям страны, навещая с гревом бродяг. В общем, вел активный воровской образ жизни, который знал с детства, которого придерживался всю жизнь и от которого не собирался отказываться.

В то время для меня уже стал абсолютно очевиден немаловажный аспект воровской жизни: почему в былые времена уркам запрещалось жениться? Нигде я не мог долго задерживаться и находиться, не видя своей жены и детей, но я, конечно, скрывал это в своей душе, никому не показывая. Но, по-моему, это было заметно и невооруженным глазом, просто братва из уважения ко мне делала вид, что ничего не замечает.

Я никогда и никому не давал повода усомниться в моих жиганских помыслах. Но вывод сделал однозначный: семья привязывает бродягу к себе узлом и развязать или порвать этот узел может только тюрьма или смерть. Что же касалось моей жены, то она нянчила детей, любила меня и даже не подозревала, что любовь к ней я делю еще с кем-то и этим «кем-то» была воровская жизнь.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.