Глава 7 «Собаки лаяли, меня кусали…»
Глава 7
«Собаки лаяли, меня кусали…»
Мокрые листья и влажные лепестки чудесных цветов сияли в лучах солнца. Тайга потихоньку пробуждалась ото сна. Слышалось многоголосье птиц. Река, весело журча, несла свои воды куда-то в неведомую даль. Мы не спеша привели себя в порядок и стали обдумывать наше дальнейшее существование. Все сводилось к простой логике — нужно ждать, мы отдавали себя в руки Провидения. Либо мы пережидаем погоню здесь и нас не найдут, либо на этот раз Фортуна отвернется от нас и мы погибнем. К сожалению, мы оба словно ослепли и не могли разглядеть прямо перед собой спину богини удачи. К обеду начало припекать, я решил искупаться и заодно постирать наши вещи — в них было, наверно, по нескольку килограммов грязи. Но что-то, а точнее, какой-то отдаленный звук заставил меня остановиться и прислушаться. Под сердце впился омерзительный червь беспомощности и страха. Вскоре последние сомнения исчезли: это был лай собак. Как описать то чувство, которое охватило нас в этот момент? Страх вперемешку со злостью, обида и проклятие всего человеческого рода, нечто, что не поддается описанию, это нужно прочувствовать! Молча стояли мы рядом, непроизвольно вытащив и зажав в руке ножи. Прятаться не имело смысла, и, видно, сами обстоятельства нам диктовали: встретить смерть лицом к лицу.
Через некоторое время из лесу выскочили две овчарки; остановившись на несколько секунд и принюхавшись, они бросились в реку и поплыли в нашу сторону. Зажав покрепче ножи, мы вновь приготовились к схватке. Пес, который выскочил из воды первым, бросился на Артура, и я успел увидеть боковым зрением, как он воткнул отточенный костыль прямо в брюхо этой псине. В следующее мгновение я уже отражал нападение черной как вороново крыло овчарки, которая бросилась на меня почти одновременно со своим собратом и испытала ту же участь.
Выставив правую руку с ножом вперед, перед тем как пес схватил меня за эту руку, я перекинул нож в левую и вонзил его в глотку собаке по самую рукоять и даже провернул его там — такую злость и ярость я испытывал. Мы оба упали на землю, прямо передо мной лежала морда умирающей псины, а в зубах у нее был кусок мяса, который она успела вырвать из моей руки. Кровь била из нее фонтаном. В последнее мгновение жизни все приобретает значение. Я постарался поднять голову и прислушаться. Туман медленно застилал мне глаза.
Беспрерывный гул тайги, шорох листьев, жужжание насекомых, голоса птиц и окрики ментов — все смешалось в убаюкивающее, ласковое мурлыканье.
Казалось, будто я лежу в стороне, далеко от мириад жизней, звуки которых долетают до меня только как смутный отголосок. Но в последние секунды сознания я все же успел увидеть, как солдат-поводырь умолял, чуть ли не плача, начальника конвоя:
— Товарищ капитан, прошу вас, разрешите, я и пули тратить не буду, разорву собственными руками, ведь глядите — Индус умирает!
Сквозь мутную пелену, которая уже начала заволакивать мне глаза все плотнее, я увидел у ног этого вояки черную немецкую овчарку с разорванным брюхом и ее кишки, вываленные на траву.
— Отставить! — услышал я ответ капитана. — Приказано взять живыми!
Больше я ничего не помнил, я потерял сознание. По-видимому, то, что назначено судьбой, бывает не столько неожиданным, сколько неотвратимым.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.